Свет в океане (СИ) - "-Edelweiss-"

— Вы здоровы, верно? — прищурившись, озвучил подозрения Теодор.

— Естественно, со мной всё в полном порядке, но я буду лишним в поездке. Если что-то пойдёт не так, ты и сам справишься. Впрочем, уверен, всё обойдётся.

Когда Тео занял место на заднем сиденье рядом с Гермионой, Моника тепло улыбнулась оставшемуся на обочине Арнольду.

— Вечером я зайду к тебе, сосед, и похвастаюсь уловом, — сказал ему Венделл.

— Жду не дождусь.

Мистер Уилкинс завёл автомобиль, и с тихим рокотом машина тронулась. С непривычки Теодор схватился за ремень безопасности и сжал его до побелевших костяшек. Гермиона великодушно сделала вид, что ничего не заметила, но, когда машина вместе с Тео чуть подпрыгнула на повороте, и он вновь глянул на неё, она улыбалась.

Большую часть времени говорила Моника. Гермиона откровенно наслаждалась её голосом, и Тео решил не мешать. Он уткнулся в книгу, как и было предсказано их спутницей, и вынырнул из плена печатного слова, когда миссис Уилкинс вдруг спросила:

— Почему твой друг Регулус больше не приходит, дорогая? Неужели мы всё-таки отвадили его от дома своими шутками?

— Что вы, причина не в вас, — со странным смешком откликнулась Гермиона. — Предположу, что он занят со своей невестой.

Тео чуть не выронил бесценную книгу Миргурда.

— Невестой?!

Почему он впервые об этом слышал?

— Да, Габриэль Делакур.

Ещё лучше! Теодор прочистил пересохшее горло и повернулся к Гермионе.

— Этого не может быть. Ты что-то путаешь.

Она задрала подбородок.

— Исключено! Я никогда ничего не путаю.

— На этот раз всё-таки путаешь, — настаивал Теодор. Он до хрипоты мог бы доказывать ей, что она ошибается.

Когда Тео спустился с напитками для Миргурда в палату Блэка, он еле высидел до конца визита, чтобы под конец как бы невзначай поинтересоваться, как давно Регулус знаком с Габриэль, что она собой представляет, есть ли у неё кто на примете. Регулус повёл себя странно, но он вообще периодически казался Теодору не от мира сего. Блэк придирчивым взглядом окинул его с ног до головы, как будто впервые увидел, и сказал:

— Она свободна. Она замечательная. И, если ты её обидишь, я сверну тебе шею. Понял, Тео? Как курёнку.

Более лаконичной характеристики нельзя было пожелать. Обычно так ведут себя братья, когда кто-то засматривается на их сестру.

Гермиона заблуждалась!

Однако Теодор окончательно скуксился. Настроение упало до критической отметки. За гнетущими думами он не сразу понял, что машина въехала в лесную зону, а его непрошибаемо упрямая соседка по сидению совсем притихла.

Венделл заглушил мотор и объявил:

— Приехали!

— Где это мы? — проверив наличие палочки под боком, спросил Тео и толкнул дверцу.

— В Королевском лесу Дин, — шёпотом ответила Гермиона.

— Поможешь мне достать багаж? — обратилась к ней Моника. — Там кое-что для пикника, плед, корзинки для сбора шишек. Я знаю, как мы быстро вернём Арнольду здоровье. Варенье из шишек варила ещё моя бабушка… Гермиона, ты в деле?

Пока женская часть компании занялась подготовкой к пикнику, Венделл выбирал подходящее место на берегу озера, раскинувшегося неподалёку от места стоянки автомобиля.

— Здесь, — наконец заключил мистер Уилкинс. — Я принесу удочки, а ты обрати внимание на ту яму под деревом, Тео. Кажется, земля там сырая — подходящее жилище для дождевых червей.

Теодору понадобилось время на осознание того, что его, представителя одной из древнейших фамилий магического мира, по сути отправили копать червяков. Он мысленно прикинул, насколько это занятие можно счесть позорящей волшебника «маггловской глупостью». Может, взявшись за удочку, он тут же упадёт замертво, нарушив Непреложный обет, принесённый Сэмвеллу?

— Возьми ведёрко у девочек, сынок, — прокряхтел Венделл, раскладывая рыболовные снасти на траве.

Сынок…

За двадцать лет Тео слышал это слово, обращённое к себе, всего три или четыре раза. Он смежил веки. Прислушался к себе. Если магия в его сердце сочтёт это нарушением данного им слова, то ему всё равно. Он чувствовал себя частью этой странной семьи Уилкинсов-Грейнджеров. Если понадобится, он накопает для Венделла столько червей, что, будь профессор Снейп жив, тому бы хватило этих запасов на все учебные зелья за год!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

*

Гермиона стояла на краю озера, отламывала кусочки от хлеба и бросала в воду. Дикие утки подплывали к балансирующему на мелких волнах угощению и жадно заглатывали подачку.

Живописный уголок. Солнце клонилось к горизонту. Ветра не было — местность надёжно защищали стволы сосен и елей. Шишек под ногами — видимо-невидимо.

— Скоро поедем домой, — сказал Венделл, неся к машине ведро с пойманной рыбой. Теодору казалось, что её запах будет его преследовать до конца недели. Борода Мерлина! А что, если он не выветрится до свидания в кафе? Тео понюхал руки, куртку, потом непроизвольно сунул нос к волосам Гермионы. Она заправила прядь за ухо и насмешливо посмотрела на него.

— Я знаю заклинание, которое поможет избавиться от запаха. Произнесу, когда сядем в машину, если ты меня прикроешь.

— Терпеть не могу автомобили, — пожаловался Тео.

— Почему? Ты никогда не ездил на «Ночном рыцаре»? Это похожие ощущения, если не принимать во внимание, что для мистера Прэнга, его водителя, не существует правил дорожного движения!

— Это другое, — возразил Нотт. — Я не настолько доверяю маггловской технике.

— Постой, ты же летал на самолёте!

— Перед вылетами я оба раза принял убойную дозу умиротворяющей настойки. Я был спокоен как удав. Блейз и Регулус животы надорвут, если узнают, чем я сегодня занимался. Сначала я с выпученными глазами ездил на маггловском автомобиле, потом меня завербовали нанизывать червей на крючок.

— Однажды Регулус ездил на заколдованном фордике «Англия», — подала голос Гермиона, бросив уткам последние крошки. — И ему тоже было не по себе.

Везде успел.

Тео открыл было рот, но Гермиона опередила:

— Зимой здесь особенно красиво. Раньше мы приезжали сюда втроём. Папа рыбачил, а мы с мамой сидели под деревом и читали, — проговорила она, опустив глаза на отплывающих от берега уток. — А осенью собирали самые красивые шишки и уже дома смазывали клеем, посыпали блёстками. Получались ёлочные игрушки. Я всё это помню, а они… — она бросила взгляд на родителей, —…они нет. Для варенья сейчас не тот сезон. Маме просто нравится собирать…

Теодор нахмурился. Почему Миргурд спросил о желании Гермионы вернуть Монике и Венделлу память? Что с ней было не так?

И она, сама того не зная, дала ему ответ:

— Я боюсь, что они не простят меня, — сказала Грейнджер, кутаясь в ветровку, хотя ветра не было. — Ведь я не имела права так поступать с ними.

— Ты не должна бояться, Гермиона! — пылко проговорил Теодор. — Твой страх мешает волшебству. Позволь им тебя вспомнить, позволь… Послушай меня. Послушай! Ты самая смелая волшебница из всех, кого я знаю. Мы не так близки, но я счастлив, что ты часть моей семьи, что в нас течёт общая кровь. Мы похожи, я знаю, знаю, чёрт возьми, каково испытывать страх за родителей, прощупывать каждый следующий шаг. Не отталкивай их. Они будут любить тебя, что бы ни случилось, потому что ты их дочь. Понимаешь? Дочь. Эти узы сильнее магии…

— Гермиона! — крикнула Моника, покачивая корзинку в руках. — Мы чуть не забыли о бедняге Арнольде. Давай наберём мягких шишек, если найдём.

— Уже иду! — с дежурной улыбкой отозвалась Гермиона и с прямой как палка спиной направилась к ней.

Теодор покачал головой и зашагал к машине. Он хотел видеть Грейнджер счастливой. Вероятно, придётся провести разъяснительную беседу с Поттером. Гарри — её лучший друг. У него найдётся больше веских аргументов, чтобы…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Плач заставил Тео врасплох. Он выхватил волшебную палочку и бросился к деревьям — к сосне, под которой, сидя на лесной подстилке, взахлёб рыдала Гермиона. Моника гладила её по голове, безуспешно пытаясь понять, что послужило причиной горьких слёз. Тео спрятал палочку за спину — и вовремя, так как Венделл тоже поспешил к своим девочкам.