Оскал Фортуны-2. Под несчастливой звездой. - Анастасия Анфимова

"Метр семьдесят или даже семьдесят пять, — думал он. — Грудь — четвертый или пятый размер, а талия как у девчонки. Тьфу! Забыл, кем сам был недавно?"

Однако на этот раз голос мужского начала оказался гораздо громче: "С такой внешностью в моем мире ей на подиум идти или даже в Голливуд. Анжелина Джоли отдыхает, а уж Сальма Хаек удавится от зависти. Странно, что нашла такая красавица в нашем старпёре? Он вроде и не очень богатый? Или чем другим взял?".

Нефернут осторожно вытерла уголок глаза, чуть размазав краску.

— Гебареф, Минту, открывайте ворота, это прислал наш господин.

Чуть скрипнули бронзовые петли, и вся процессия вошла в маленький двор. Из-за угла здания появилась сгорбленная старушка с кувшином.

Носильщики с мождеем выпили пива, попрощались с госпожой и ушли. Двое мужчин закрыли ворота. Старик в застиранной юбке и парике из овечьей шерсти задвинул засов. Мужчина, лет сорока пяти, одетый в одну набедренную повязку, с интересом разглядывал коллег, новых слуг второго пророка храма Сета в Абидосе.

— Ты, Алекс? — спросила Нефернут.

— Да, госпожа, — поклонился Александр.

— А ты, Треплос? — она обернулась к поэту.

— О да, моя госпожа! — пробормотал тот, пожирая женщину глазами.

— Где вещи господина? — спросила она Александра.

— Здесь, — указал юноша на сундук.

— А где твое приданое? — поинтересовалась Нефернут у скромно молчавшей Анукрис.

— Тут, госпожа.

— Эти два сундука занесите в мою комнату, — распорядилась женщина.

Один из них взяли "местные" слуги, другой охранник с Теплосом.

— Какая красавица, Алекс! Она словно богиня любви Фрода, сошедшая с небес, — восхищенно бормотал по либрийски поэт. — Я никогда не видел такой женщины. А я их повидал немало, можешь мне поверить…

Он специально встал спиной к дому, чтобы лишний раз полюбоваться на Нефернут.

— Осторожно! — вскричал Александр.

Но было поздно.

Поэт ударился о косяк двери, зашипел от боли и уронил сундук себе на ногу.

— Бабник безрукий! — вскричал охранник.

Треплос прыгал на одной ноге и ругался сквозь зубы.

— Что у вас? — подойдя, грозно спросила хозяйка.

— Прости, госпожа, — поклонился Алекс. — Уж очень двери у вас узкие.

Нефернут грозно свела аккуратно выщипанные брови.

— Надо смотреть, куда идешь, а не пялиться на чужих женщин!

— Прости меня, о прекрасная госпожа, — чуть не плача извинился Треплос. — Твоя красота, подобная утреннему небу, столь совершенна, что не любоваться ей может только слепой.

Губы Нефернут чуть дрогнули, а глаза потеплели.

— Тем не менее, слуга, запомни, что я наложница вашего господина. Очень его люблю и никогда не променяю его ни на какого другого мужчину. Понял?

— О да, госпожа… — поэт хотел еще что-то сказать.

Но Александр прошипел по либрийски:

— Заткнись, идиот, — потом поклонился и развел руками. — Разве мы вас чем-то обидели, госпожа?

— Пока нет, — женщина строго посмотрела на него, потом на Треплоса. — Но если будете забываться, я вас накажу.

Поэт открыл было рот, но Алекс тихо рявкнул:

— Держи сундук и помалкивай!

Они добрались до светлой просторной комнаты с широкой кроватью, туалетным столиком и парой сундучков на высоких ножках. Здесь их встретила невысокая девушка в белой юбке и ожерелье из стеклянных бус.

— Ставьте сюда! — распорядилась она, смешно морща маленький аккуратный носик.

Прихрамывавший Треплос задел побитой ногой за стену, и поморщившись от боли, выругался.

Служанка прыснула, прикрыв рот ладошкой.

— Как тебя зовут, красавица? — улыбаясь, спросил поэт, пробегая похотливым взглядом по полуобнаженному, смуглому телу.

— Ренекау, — кокетливо приподняв тонкие брови, мелодичным голоском ответила девушка. — Вы новые слуги нашего господина?

— Да, — важно кивнул Треплос.

— Как тебя зовут? — поинтересовалась служанка, разглядывая парня с явным интересом.

— Пошли, — прервал заигрывание Александр. — Там один сундук остался.

Но парень скорчил уморительную рожу, и морщась при каждом шаге, заковылял к табуретке.

— Нога! — простонал он. — Так болит! Никуда не могу идти.

— Полечить? — угрожающе нахмурился Алекс.

Но хитрого милетца оказалось не так просто напугать.

— Посижу немного, сама пройдет.

Ренекау посмеивалась, слушая их диалог, и в её карих глазах запрыгали веселые чертики. Александр плюнул, вздохнул и покинул комнату. Пройдя через коридор и главный зал, он вышел во двор, где Нефернут о чем-то расспрашивала Анукрис. Увидев его, женщина обратилась к старику, уже топтавшемуся поодаль.

— Минту, помоги занести вещи Алекса в твой дом. Он поживет там до приезда господина.

— Но, госпожа! — старый слуга всплеснул руками. — Там же мало места.

Юноша взглянул на крошечную клетушку, притулившуюся к ограде, и мысленно согласился со словами старика.

— Ему одному хватит! Он станет привратником, — отрезала Нефернут. — А ты будешь помогать Мермуут и спать в комнате слуг.

Но упрямец, так и не двинувшись с места, исподлобья посмотрел на Александра. Очевидно, женщина его поняла.

— Если наш господин поручил Алексу охранять свою жизнь, то мы тоже можем ему доверять. На это слуга ничего не смог возразить.

Он оказался совершенно прав. Когда они, наконец, смогли втиснуть сундук в каморку, едва не сломав узкую лежанку, места там совсем не осталось. Пока старик, ворча, отряхивал с юбки пыль, Александр оглядел свое новое жилище. Больше всего оно походило на собачью будку какой-нибудь деревенской шавки. Без окон, с голыми глиняными стенами, с низким потолком из сухого как порох тростника и узкой дверью, завешенной вытертой циновкой.

— Мдя, — проговорил парень и подумал: "Конюшня в Гатомо-фами — настоящий пятизвездочный отель, по сравнению с этим убожеством".

В этот момент послышались крики и громкие удары в дверь. Алекс перескочил через сундук и выскочил из каморки, на ходу выхватывая меч.

Но Минту уже распахивал ворота, униженно кланяясь и что-то бормоча себе под нос. Во двор, опираясь на посох, торжественно вступил высокий худой жрец в ослепительно белой рубахе с широким ожерельем из золота, серебра и ляпис лазури, поверх которого висел большой золотой медальон с изображением головы кобры. За ним шел мрачный укр, держа над его лысой головой опахало из белых и черных перьев. Чуть дальше четверо слуг держали пустые носилки.

Нефернут низко поклонилась, блеснув серебряной диадемой, закрепленной на парике.

— Ух ты! — с чувством пробормотал Александр, отводя глаза и убирая клинок в ножны.

— Мудрейший Сетиер, — с глубоким почтением проговорила женщина, выпрямляясь. — Чему я обязана великой чести видеть вас?

— Я узнал, что ты получила письмо от своего уважаемого господина? — спросил жрец трескучим старческим дискантом.

— Да, мудрейший, — ответила Нефернут. — Мне передал его слуга.

Едва она это сказала, из-за широкой спины чернокожего вьюном выскочил старый знакомый Карасет и принялся орать, тыкая пальцем в Алекса.

— Этот чужак утаил от Владыки храма письмо господина Тусета! Он не дождался меня на берегу и сбежал!

Недожрец мстительно оскалился и взмахнул рукой. Александр перехватил его ладонь и резко согнул пальцы, одновременно сжимая их.

Молодой человек взвизгнул и, упав на колени, истошно заверещал.

— Умолкни, — тихо проговорил Сетиер.

Алекс разжал руку и сделал шаг назад.

— Почему ты не дождался посланцев храма Сета? — нахмурившись, спросил его жрец.

— Этот… недостойный, — Александр презрительно посмотрел на Карасета, баюкавшего покалеченную ладонь. — Бросил нас, и ничего не сказав, ушел. Мы впервые в вашем городе. Куда идти — не знаем, чего ждать — тоже неизвестно. Что оставалось делать? Мудрец Тусет приказал мне доставить в его дом вещи и слуг. Я это сделал.

— Где письмо?

— Сейчас принесу, подожди немного, господин, — поклонился Алекс. — Оно в сумке.

— Поторопись, — сморщился жрец.

Юноша метнулся в каморку, достал из сумки футляр и выскочил обратно.

Рядом с Сетиером стоял немолодой мужчина в чистой белой юбке и короткой рубахе, похожей на футболку. За ним толпились еще несколько человек, не решаясь войти во двор.

— Вот, мудрейший, — Александр с поклоном передал футляр. Жрец мельком посмотрел на тряпочку с именем, потом на печать, и удовлетворенно кивнув, передал ее своему спутнику.

Алексу показалось, что мужчина чем-то напоминает Тусета, только помоложе и значительно толще. Округлый животик рыхлым холмом нависал над стягивающим юбку поясом. Пухлые, гладко выбритые щечки поблескивали от пота, узкие глаза с ленивым интересом смотрели на Александра.