Оскал Фортуны-2. Под несчастливой звездой. - Анастасия Анфимова

Девушка улыбнулась.

— Вчера тебя здесь не было, — проговорила она. — Откуда ты взялся?

— Я охранник мудреца Тусета…

— Он вернулся?! — улыбка на лице незнакомки потускнела.

— Еще нет, — покачал головой Александр. — Так что мне передать госпоже Нефернут?

— Скажи, что пришла её подруга Мерисид, — проговорила она с дурашливой серьезностью.

— Заходите, — он распахнул калитку. — Подождите здесь.

Легко и грациозно, словно балерина, девушка вошла на двор.

Придерживая меч, Алекс бегом бросился в дом. В центральной комнате никого не оказалась. Подойдя к двери спальни, он услышал приглушенные голоса.

— Какое ожерелье! А браслеты, смотри, госпожа, какие браслеты!

— Тут не меньше двадцати пяти дебенов только золота!

— Господин писал о тридцати. Теперь Небраа не отвертится от женитьбы! И дом у канала ему очень подойдет. Ведь там такая большая беседка.

— Вот только племянников наш господин вряд ли дождется.

Женщины в комнате захихикали в два голоса.

Александр постучал.

— Госпожа Нефернут! Здесь пришла девушка, называет себя Мерисид!

Дверь распахнулась.

— Где она? — резко спросила женщина.

— Я пустил её во двор…

— Пусть немедленно идет сюда! — распорядилась Нефернут.

Алекс вернулся к воротам, где гостья уже вовсю болтала с Треплосом.

— Госпожа ждет, — сказал Александр. — Вас проводить?

— Не надо, я знаю дорогу лучше тебя, — отмахнулась девушка и, подарив поэту многообещающую улыбку, проскочила мимо Алекса.

— А мне начинает здесь нравиться! — хохотнул Треплос, проводив её плотоядным взглядом.

— Ты еще облизнись, — буркнул Александр.

— Что такой хмурый, Алекс? — поэт хотел похлопать его по плечу, но тут же отдернул руку. — Смотри, сколько здесь красивых женщин! Я уже Ренекау…

— Пойдем лучше на кухню, узнаем на счет еды, — оборвал его охранник. — Дай тебе волю, ты будешь месяц без перерыва болтать о своих бабах и ни разу не повторишься!

Поэт польщено улыбнулся и продекламировал по либрийски:

Я негу люблю,

Юность люблю,

Радость люблю

И солнце.

Жребий мой — быть

В солнечный свет

И в красоту

Влюбленным.

— Ну, давай, давай, — проворчал Александр, внезапно почувствовав зависть к этому сильному, веселому парню, любителю вина, женщин и стихов.

Они обошли вокруг дома. Возле дымящейся переносной печки на корточках сидела старушка и с ожесточением обдирала большого светло-серого гуся.

— Здравствуй, добрая бабулька, — немного неправильно поздоровался Треплос.

Кухарка или стряпуха обожгла их гневным взглядом.

— Прости его неучтивость, добрая женщина, — поклонился Алекс. — Он еще плохо говорит по келлуански.

— Так пусть учится! — старушка рывком вырвала порядочный пучок перьев.

— Нельзя ли узнать твое славное имя? — разливался медом Александр, решившись доказать нахальному поэту, что тоже умеет обращаться с женщинами, путь и не такими молодыми.

— Мермуут, — буркнула та.

— Данное в честь всеобщей матери, оно удивительно тебе подходит, — почтительно проговорил юноша.

Старушка удивленно посмотрела на него, забыв о полуголом гусе.

— Ты знаешь наших богов, чужак?

— Конечно! — широко улыбнулся Алекс. — Мудрый Тусет мне много рассказывал о своей прекрасной родине.

— А в честь какого бога назвали нашего господина? — хитро прищурилась Мермуут.

— В честь змееголового Сета, а вот госпожу — в честь богини Нут.

Старушка засмеялась, демонстрируя редкие почерневшие зубы.

— Молодец, чужестранец.

— Меня зовут Алекс, — представился он. — А моего товарища Треплос. Мы очень устали и проголодались.

— Госпожа Нефернут приказала гуся зажарить.

— А пары лепешек не найдется? — заканючил поэт. — Очень есть хочется.

Мермуут, кряхтя, поднялась, и шаркая босыми ногами, направилась в низенькое здание с крепкой дверью, очевидно служившее кладовкой.

— Откуда ты знаешь, про богинь? — в полголоса поинтересовался Треплос.

— А ты произнеси её имя медленно Мер — Муут. То есть "улыбающаяся Муут". У них здесь все имена с богами связаны, — с нескрываемым превосходством разъяснил Александр. — Учись, поэт.

Старушка вернулась из кладовки с двумя ужасно жесткими лепешками, чашкой сушеных фиников и двумя кружками пива.

Поблагодарив Мермуут, парни пошли во двор.

— Пиво старое, — поморщился Треплос.

— Да, — согласился Алекс. — Но пить еще можно.

Тут он заметил мелькнувшее в саду белое платье. По дорожке медленно шла Анукрис.

— Держи, — Александр сунул поэту пустую кружку.

Он перехватил девочку у зарослей, окружавших водоем. Увидев парня прямо перед собой, та вздрогнула.

— Как тебе понравился жених? — как можно любезнее спросил Алекс.

— Не понравился, — проворчала девочка. — Старый, жирный.

— Но ты же не готовить его собираешься? — отпустил избитую шутку Александр.

Но Анукрис даже не улыбнулась.

— Алекс, — сказала она, сведя брови и пристально глядя ему в глаза. — А если я не захочу выходить за Небраа?

— Как хочешь, — пожал плечами юноша и подумал: "Но тогда у нас будут очень большие проблемы".

Наверное, девочка заметила что-то в его взгляде. Хмыкнув, она обошла его, словно столб, и так же неторопливо зашагала дальше по выложенной кирпичом дорожке.

Посмотрев ей вслед, Александр огляделся, и никого не заметив, быстро направился к дому. Как и в большинстве келлуанских построек его небольшие квадратные окна располагались под самой крышей. Разглядеть с земли, что происходит внутри здания, не представлялось возможным. Зато было прекрасно слышно все, о чем там говорили.

Узнав голос Нефернут, Алекс сел, прислонившись спиной к кирпичам, и стал ждать.

— Ты только взгляни, какая тонкая материя! — восхищенно говорила наложница Тусета.

— Как моя накидка, — напряженным голосом отозвалась Мерисид.

— А какое платье? — продолжала Нефернут. — Только посмотри? Мне, конечно, не пойдет, но материал просто чудесный!

— Тут половина сундука таких вещей! — раздался довольный голос Ренекау.

"Ага! — подумал Александр. — Служанка тоже присутствует и держит себя с хозяйкой очень свободно".

— А вторая половина полна серебра и золота! — захлебываясь, продолжала девушка.

— Дебенов сорок, наверное? — спросила Мерисид и прерывисто вздохнула.

Алекс насторожился.

— Пятьдесят! — гордо заявила Нефернут, превысив стоимость приданого Айри раза в полтора минимум.

— Мерисид! — вдруг вскричала она. — Что с тобой?! Что?

Александр услышал громкое рыдание.

— Ренекау! — грозно окликнула служанку хозяйка.

— Слушаю, госпожа, — испуганно пискнула девушка.

— Иди в сад, посмотри, Анукрис закончила разговаривать с господином Небраа? Быстро!

Хлопнула дверь.

— Не плачь, Мери, не плачь, а то у тебя уже краска потекла…

— Да наплевать мне на краску! — с болью выкрикнула Мерисид. — Боги, великий Сет, за что вы наказали меня!

— О чем ты? — в голосе хозяйки слышалась неприкрытая тревога.

— Семь лет, Нефернут…, — рыдала гостья. — Семь лет я ни одного медного кольца не потратила на себя! Если бы не твоя доброта, я бы так и ходила в лохмотьях!.. Каждый браслет, что мужчины дарили, каждую безделушку прятала в приданое! С Сетиером этим противным… Все надеялась скопить. И что? Демоны принесли откуда-то эту чужачку! Пятьдесят дебенов! С таким количеством золота легко мужа искать. А мне что делать?

— Милая, — в голосе госпожи слышалось неприкрытое сочувствие. — Ты же знаешь Тусета… Дом брата должен быть достойным его высокого положения…

— Но…, я люблю… его! — прорывались сквозь рыдания отрывистые слова. — Все… это время я была рядом… Вспомни прошлый год, когда у него болел живот… Я ходила за ним… как за малым ребенком… И что теперь?… Какая-то чужачка будет рожать ему детей!

— Ни… себе, — одними губами прошептал обалдевший Александр. Здесь точно все с ума посходили! А может быть, семейка Тусета владеет каким-то секретом, приворотным напитком или любовным талисманом. У самого престарелого жреца в наложницах роскошная женщина, его толстого брата-пьяницу без ума любит молодая красавица.

— Какая же я дура, что отказала красильщику Маату в прошлый разлив, — продолжала причитать Мерисид.

— И всю жизнь нюхать его краски! — фыркнула Нефернут.

— Зато у меня был бы дом и муж! — крикнула собеседница. — Я могла бы родить! У тебя есть Тусет, есть Моотфу!

— Тихо! — зашипела хозяйка, из-за стены донесся шум борьбы, пыхтение и треск рвущейся материи.