О богах, шакалах и детях - Юлия Жукова

— Я правда лучше Ирлика? — шепчет он еле слышно.

— Бесконечно лучше, — отвечаю я так же тихо.

— Сейчас мне кажется, что когда-нибудь я смогу в это поверить, — бормочет он и отпускает меня. — Ну всё, я побежал.

И исчезает за дверью, а я остаюсь качать головой в раздумьях.

Моя вторая попытка позавтракать тоже удачей не заканчивается. Стоит мне ковырнуть ложкой в йогурте и начать светскую беседу с матушкой, как в домофон звонит странник, о котором я уже порядком забыла. За спиной у него мнётся фотограф.

Вообще-то со странником мы договаривались, что я ему позвоню, когда приеду, и сама назначу дату и время. Но, очевидно, мне ещё предстоит привыкнуть к повадкам местных журналистов.

— Добрый день, Хотон-хон, — лучезарно сообщает его бородатая физиономия. — Настало время нам побеседовать.

— Добрый день, Как-всегда-не-вовремя-хон, — кисло улыбаюсь я. — Ладно уж, заходите, только быстро.

— Кто это там? — озабоченно спрашивает матушка, когда я впускаю посетителей и отключаю видео.

— Странники, — вздыхаю я. — Пришли у меня интервью брать, и как на зло Азамат на Совете, я ведь сейчас наболтаю чего-нибудь неуместного… Хорошо хоть Кира дома нет, может, не придётся слишком много врать.

— Ничего, Лиза, не боись, — подбадривает меня матушка. — Я пока за Араватом была, этого народа повидала, если что — подмогну. Ты лучше со стола всё убери, нечего их кормить, а то снова и снова приходить будут. Дай им чаю с перцем, и всё.

Я спешно вызываю слугу убраться, и когда он выкатывает столик с недоеденным завтраком в коридор, как раз сталкивается на пороге с гостями.

— Какая жалость, что вы опоздали к завтраку, — вздыхаю я. — Ну присаживайтесь, побеседуем.

— А это ещё кто? — удивляется странник, кивая на матушку с таким выражением, будто он тут хозяин, а я привела в дом кого-то постороннего.

— Мать моего мужа, — спокойно объясняю я.

— А что она тут делает? — продолжает недоумевать странник.

— Ворожу, — вперёд меня отвечает матушка, — чтоб если у кого язык слишком длинный, к зубам присох.

Странник сглатывает, а фотограф прячет усмешку за камерой, якобы прицеливаясь щёлкнуть матушку.

— Э, — окликаю его, — вы чего, она же член Императорской семьи!

— Мать-то? — переспрашивает фотограф. — Да нет, она не считается.

— Пускай снимает, — разрешает матушка, усаживаясь поэлегантнее. — С меня не убудет.

Как многие провинциальные дамы, ради визита в столицу она оделась в самое лучшее, поэтому теперь сверкает самоцветами и золотым шитьём, несколько выбиваясь из нашего будничного интерьера. Странник неловко сучит ногами, обутыми в одноразовые тряпичные бахилы.

— Скажите, а зачем нас заставили разуться при входе в жилую часть? — интересуется он, переводя взгляд со своих залатанных носков на матушкины меховые тапочки с серебряными бубенцами на мысках.

— У меня ребёнок по полу ползает, — охотно объясняю я. — Ваши грязные ботинки мне тут не нужны.

Странник поворачивает застёжку на диле — видимо, у него там микрофон, — и хватается за подвернувшуюся тему.

— Значит, муж вас вынуждает подстраиваться под удобство ребёнка? Ясненько.

— Да нет, скорее уж наоборот, это я стараюсь, чтобы… — начинаю я, но странник меня перебивает.

— А под какими предлогами вы обычно отказываетесь проводить время с младенцем?

— Я не отказываюсь, — моргаю я.

— Ну, Хотон-хон, давайте без этого, все же понимают, что вы тоже человек. Женщины, которые будут читать это интерьвю, хотят получить пример для подражания, и ваше положение обязывает вас его предоставить. Не волнуйтесь, Император не станет читать женский журнал. Ну так?

— Я не отказываюсь, — повторяю я увереннее. — Я провожу со своим младшим ребёнком большую часть дня, только по утрам с ним гуляет няня.

— Ага, хорошо, — кивает странник, полносью пропуская намёк про младшего. — Ну и как вы объясняете мужу, почему утром вы ребёнком не занимаетесь?

— А чего тут объяснять, я к нему ночью встаю два раза, — пожимаю плечами. — Надо же спать хоть иногда.

— То есть, вы говорите мужу, что два раза за ночь встаёте к ребёнку, поэтому утром имеете право на отдых? — переиначивает мой ответ странник.

— Ничего я ему не говорю! У нас радионяня стоит в спальне, если ребёнок плачет, мы оба просыпаемся.

— Погодите-погодите, — хмурится странник. — Поясните, в чьей спальне?

— Они спят вместе, — тихо подсказывает ему фотограф.

Странник на него косится.

— Ты чего несёшь?

— Того, я же снимал их дом на Доле, так вот, у них одна спальня на двоих.

— Что-то ты путаешь, — хмурится странник.

— Ничего он не путает, — встреваю я. — У нас на Земле так принято.

— Что, вот прямо так, в одной комнате? — продолжает не верить странник.

— Даже в одной кровати, — хмыкаю я. — Пойдёмте, покажу, всё равно ведь всю мебель снимать будете.

Надо сказать, что об интерьере в нашем столичном жилище я знаю несколько больше, чем на Доле. Тот дом Азамат мне презентовал уже готовым, со всей мебелью. А этот строился после того, как Азамата избрали, и заниматься домом у него не было никакой возможности. Я, конечно, тоже работала, но мысль о стопках дифжир на полу и замшевых диванах заставила меня выкроить некоторое время, чтобы проследить за обстановкой в жилой части дворца. В традиционном муданжском доме нет ни кроватей, ни стульев, и вся жизнь происходит на полу, если только это не север — там спят на печке, а за столом сидят на лавках. Поскольку большинство мастеров-мебельщиков женщину за разумное существо не считают, я довольно быстро поняла, что просто так моим указаниям никто следовать не будет, поэтому все техзадания стала начинать словами "мой муж с севера и привык…" или "мой муж много лет провёл в космосе и привык…" — так мне удалось добиться, чтобы в доме всё-таки были стулья, кровати и душ, чтобы у мягкой мебели были съёмные тканые чехлы, которые можно постирать, а слуги при уборке перестали запирать абсолютно все ящики всех комодов на ключ. Но вот с нашей кроватью пришлось тяжко: двуспальных на Муданге просто не делают. Сначала я пыталась выяснить у Азамата, кто делал нашу кровать на Доле, чтобы заказать ему такую же, но Азамат как раз на той неделе сидел на бесконечных сетевых переговорах с ЗС по поводу санкций против повторного джингошского нападения, и ему было ну совсем не до кроватей, он и не спал, по-моему, вообще. Когда же я являлась в мебельную мастерскую и принималась объяснять, что мне нужна кровать более-менее квадратной формы, чтобы на ней с комфортом умещались два человека, на меня смотрели снисходительно, мол, беременная женщина, всё понятно, но мы лучше подождём команды от мужа. Окончательно озверев, я позвонила в какую-то сильно удалённую фирму, где о внешности Азамата только слухи ходили, наплела им, что мой муж — настоящий великан, и кровать ему нужна три метра шириной и пять длиной, пригрозив, что, если они хоть сантиметр оттяпают, Император явится лично и расплющит их там всех одним взглядом. Вот в это они поверили — и произведённый ими монстр по-прежнему занимает собой большую часть нашей спальни, оставляя совсем немного места для прикроватных тумбочек и прохода ко встроенному шкафу.

Я охотно рассказываю эту нравоучительную историю притихшим странникам. Фотографу приходится высунуться из окна спиной вперёд, чтобы уместить моё достижение в кадр.

— Но позвольте, — обретает голос мой инквизитор. — Под каким же предлогом в таком случае вам удаётся отказывать мужу в его супружеских радостях?

Этого вопроса я ждала — в конце концов, весь Муданг интересуется нашей с Азаматом половой жизнью. Но вот что на него отвечать, я так и не придумала — врать не хочется, а правду скорее всего поймут совершенно превратно. Но странник ждёт, и надо что-то говорить, а то точно не поверит.

— Да я не отказываю, — развожу руками.

— Ну как так, не может быть. Сколько бы муж ни платил, всё равно жена время от времени отказывает, — увещевает меня странник. — То голова болит, то живот, то устала…

— Если у меня что-то болит, я принимаю таблетку, и оно проходит, — сообщаю я. — А устаёт Азамат больше, чем я, я же почти не работаю после родов.

— Хотите сказать, у него не так уж много мужской силы? — с каким-то злорадством произносит странник, оглядываясь на матушку, оставшуюся в гостиной, — как бы не услышала.

— Ещё чего! — возмущаюсь я. — У моего мужа мужской силы на троих хватит по всем параметрам!

— Так что же, он вас, бедняжку, каждую ночь заставляет…

— Ничего он меня не заставляет! — перебиваю я. — Он мой муж, и меня всё устраивает!

— Значит, всё-таки правду говорят, что вы, э-э, не как большинство женщин? — аккуратно интересуется странник. Надо же, прямо сказать не посмел, побоялся.