Пуля - Лорел Гамильтон

   Ашер застонал, и, обернувшись, я увидела, как его тело выгнулось дугой желания, а затем расслабилось. Натаниэль прижался к нему так сильно, как только мог. Ашер содрогался всем телом, глаза его то смыкались, то распахивались вновь, но только когда Натаниэль довел его до предела, только тогда он оторвался от тела другого мужчины. Глаза Натаниэля были слегка прищурены, губы приоткрыты, как будто он тоже кончил.

   - Дьявол, - выдохнул Мефистофель.

   - Что? - спросил Мика.

   - Анита... спрашивала, как меня называть... Семья зовет меня "Дьявол".

   Мне удалось достаточно сфокусировать взгляд, чтобы посмотреть на него, лежавшего частично на нас.

   - Я знаю, что Мефистофель по пьесе дьявол, но за что тебе дали такое прозвище?

   - Полное имя моей сестры-близняшки - Добрый Ангел. Когда я был маленьким, я спросил, что означает мое имя. Моя мать сказала мне, что это имя дьявола в пьесе. Моя сестра сказала: "Я - ангел, а ты - дьявол". Так и повелось. Кроме того, все, что угодно, лучше, чем "Мефистофель".

   В чем-то он был прав, но...

   - То есть твоя сестра-близнец - Ангел, а ты - Дьявол?

   - Да.

   - У тебя от этого не было комплексов в детстве? - поинтересовалась я.

   Только со второй попытки ему удалось развернуться и посмотреть мне прямо в глаза.

   - Ты имеешь в виду, оправдали ли мы наши имена?

   - Да.

   Он улыбнулся, внезапно и ярко.

   - Спрашиваешь, не злобный ли я брат-близнец?

   Я улыбнулась.

   - Ага, - сказала я.

   Улыбка погасла, и его глаза стали серьезными, когда он ответил:

   - Лучше надейся, что - нет.

ГЛАВА 44

   Новости о том, что произошло в Атланте, распространились в вампирском сообществе намного быстрее, чем в человеческом. Те, кто раньше был не склонен отказываться от своей власти в пользу Жан-Клода, неожиданно присоединились к его плану. Любовник Смерти и его темное сопровождение за считанные часы сделали то, что у нас заняло бы несколько дней или даже недель. Вампиры были напуганы и обратились к единственному, у кого был план. Когда люди достаточно напуганы, они готовы отказаться от своей свободы, от своих прав, от чего угодно в стремлении снова оказаться в безопасности. То, что они были нежитью, ничего не меняло. Зацепите их достаточно глубоко, и вампиры начинали себя вести, как обычные люди, а в подобной ситуации люди следуют за хладнокровным лидером, у которого есть план действий.

   Первая часть плана состояла в том, чтобы представить меня и Жан-Клода кланам тигров после того, как мы привязали к себе золотого тигра. Мы оказались в полной заднице. Мика и я, я и Жан-Клод, он и Ричард, мы и Ашер, я и Натаниэль с Дамианом, никто из нас больше не был сам по себе. Как будто власть и одиночество вампирского мира соединились с миром оборотней, ориентированным на группы щенков, и получилось что-то совершенно новое.

   Но, как и всегда, когда дело касалось Жан-Клода и вампирской политики, следующий шаг предусматривал вечеринку. Ладно, большой сбор, но если мне приходится наряжаться, я называю это вечеринкой, и не в лучшем смысле этого слова. Мы были в спальне Жан-Клода, когда дверь открылась, и охранники впустили женщин, которые собирались помочь мне одеться и произвести впечатление.

   Высокие каблуки громко стучали по каменному полу. Кардинал шагала к нам в босоножках на четырехдюймовых шпильках, словно находилась на подиуме под вспышками фотографов. Платье очень напоминало блестящий наряд шлюхи 20-х годов, но его расцветка была желто-оранжевой, с плавными переходами цвета между оттенками; в сочетании с рыжими кудрями, рассыпавшимися по плечам, Кардинал выглядела так, словно была одета в огонь. Платье было достаточно коротким, чтобы ее голые ноги цвета сливок казались бесконечно длинными. В босоножках она была выше шести футов.

   Прямо за ней шла Менг Дье в таком же коротком платье, только черном, с прозрачными искусственными драгоценными камнями, словно блестящий ошейник, охватывающими ворот ее платья. На ногах у нее были шпильки не менее четырех дюймов. Ее прямые черные волосы переливались, подпрыгивая, когда она двигалась. На концах они завивались и ласкали ее голые белые плечи. У обеих был необычный, но искусный макияж, так что карие глаза Менг Дье выглядели огромными и еще более экзотичными, чем обычно. У Кардинал было лицо молоденькой, очень привлекательной девушки-соседки, что означало, что на ней было больше макияжа, чем можно было разглядеть, но большинство мужчин об этом даже не догадалось бы. Черт, даже я не могла определить все, что было у нее на лице.

   Что меня действительно беспокоило - так это то, что на одной руке Кардинал висела сумка с одеждой, а на другой - кейс для макияжа. Менг Дье несла пакет с покупками.

   - У нас нет времени меня наряжать, - возмутилась я.

   - У нас нет времени на пререкания с тобой, - ответила Кардинал. Она сняла сумку с одеждой со своей руки и, возвышаясь надо мной, стала расстегивать на ней молнию.

   - Не веди себя, как ребенок, Анита, - попросила Менг Дье, опускаясь коленями на пол и доставая из пакета обувные коробки.

   - У тебя великолепная кожа. Много косметики не потребуется. Ты будешь готова через двадцать минут или даже раньше, - заметила Кардинал, вытряхивая платье из сумки. Оно было коротким, как я и боялась, но главной проблемой было то, что черный материал от декольте до подола был совершенно прозрачным. Черные, переливающиеся на свету, блестки были беспорядочно разбросаны по подолу и юбке, и немного на лифе.

   - О, не смотри с таким возмущением, - вздохнула Менг Дье и вытащила со дна сумки с обувью черное нижнее белье.

   - И куда мне в этом засунуть оружие? - поинтересовалась я.

   - Если тебе сегодня понадобится пушка, считай, что мы проиграли, - сказала Менг Дье, передавая белье Кардинал.

   - Я уже проиграла, - вздохнула я.

   Менг Дье посмотрела на меня снизу вверх, продолжая стоять на коленях.

   - Анита, ты должна войти туда под руку с Жан-Клодом и продемонстрировать свое платье, нашу позицию, и все, что потребуется. Если бы я могла, то сделала бы это, но не я - его леди, а - ты. - В последней ее фразе прозвучала настоящая горечь, а также подтекст, что если бы она была его леди, все было бы гораздо проще.

   - Снимай одежду, - сказала Кардинал.