Кадеты и юнкера в Белой борьбе и на чужбине - Сергей Владимирович Волков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Международный комитет, считая, что пребывание кадет в Шанхае может иметь лишь временный характер, с первых же дней своей деятельности стал изыскивать возможности для отправки кадет в Югославию, где уже нашли себе приют корпуса, существовавшие на Юге России. Среди кадет и окончивших корпуса была произведена анкета, с целью выяснить их настроения и желания. После этого началась оживленная переписка между Шанхаем и Белградом, в результате которой было выяснено сочувственное отношение к проекту переезда со стороны В. Штрандмана[375], последнего посланника Императорской России в Белграде, и действительного статского советника И. Окулича, по докладу которых король Александр I одобрил план переезда корпусов, с целью дать кадетам возможность закончить образование в нормальных условиях. Но нужно было найти необходимые средства на переезд и снабдить корпуса самым необходимым, хоть бы на первое время; главным, хотя и недостаточным, источником средств была лотерея, о которой уже говорилось выше.
Лето 1923 года было жарким, но кадеты, не привыкшие к этому климату, перенесли его легко, проводя свое время на свежем воздухе. Много внимания уделялось футболу и боксу, очень популярным в Шанхае. С наступлением осени возобновлялись занятия. По возможности придерживались прежней программы, но был добавлен английский язык. Были приняты все меры к тому, чтобы занятия шли нормальным путем, но было много затруднений из-за отсутствия учебников и примитивности обстановки.
В день корпусного праздника 6(19) декабря, после торжественного богослужения, директор генерал Руссет принял парад кадет, которые прошли перед ним церемониальным маршем, под звуки фанфар, в присутствии многих зрителей, наблюдавших за кадетами с нескрываемым любопытством и одобрением. Вечером в этот день во французском клубе состоялся большой бал; перед началом бала была поставлена инсценировка стихотворения кадета Морозовича «Возрождение России». Во время действия оркестр тихо исполнил национальный гимн «Боже, Царя храни», при первых звуках которого публика, заполнившая обширное помещение клуба, встала и прослушала его стоя. В концертной программе перед балом участвовали и кадеты, и видные артисты, находившиеся в то время в Шанхае. Бал привлек массу международной публики и прошел исключительно успешно.
Отъезд в Югославию первой партии кадет в феврале 1924 года
Ограниченность средств не позволила отправить весь корпус сразу; поэтому в первую очередь были отправлены младшие классы с приготовительного по 4-й, во главе с директором генералом Руссетом. Путешествие это было описано одним из участников, кадетом В. Андреевым[376], и мы помещаем ниже его рассказ.
«Помню хорошо тот день в феврале 1924 года, когда наша группа в 25 кадет, во главе с директором корпуса генералом Руссетом и полковником Баженовым, шла по главной улице Шанхая к пристани. Впереди шел наш кадетский оркестр, который беспрерывно играл знакомые нам строевые марши. За ними шел строем, провожая нас, весь наш корпус. На пристани с нами попрощался весь персонал нашего корпуса и наши старшие товарищи кадеты. На расстоянии мили от пристани стоял на реке большой американский пароход «Президент Харисон», на который нас перевезли на катере; посадка произошла днем, и около 11 часов вечера мы покинули Шанхай.
Наше путешествие было красочным и очень интересным; можно сказать, что мы плыли 40 дней и 40 ночей, с остановками по 2–3 дня в больших портах. Ехали мы в 3-м классе, отношение к нам было прекрасное и со стороны пароходного персонала, и со стороны пассажиров. В нашей группе было несколько музыкантов, и каждый раз, когда на пароходе устраивались «парти» или танцы, нас приглашали на них или как гостей, или как артистов – петь и играть. За все наши выступления нас награждали аплодисментами и подарками, в том числе и денежными. Наше положение было известно всем пассажирам, и они относились к нам с большой симпатией. В 3-м классе не полагалась стирка личного белья для пассажиров, но за каждую лично выстиранную вещь администрация парохода платила 10 центов. Поэтому многие в нашей группе умудрялись одну и ту же рубашку выстирать раз 5–6 за неделю. За каждую выглаженную вещь тоже платилось 10 центов. Кормили нас 4 раза в день и очень хорошо.
Первой нашей остановкой был Гонконг. Здесь мы стояли 1/2 дня, но на берег нас не пустили. Следующая остановка была на Филиппинах, на 1 день в Маниле, которую тоже пришлось рассматривать только с парохода. Потом прибыли в Сингапур, и нам было разрешено сойти на берег, где у нас во время прогулки произошел небольшой эпизод. По городу мы ходили группами в 5–6 человек, и вот группа, в которой был и я, проходя мимо английской кондитерской, получила приглашение зайти к ним в гости. Нас угостили мороженым и пирожными; почему-то один из нас решил, что некрасиво и неприлично съедать все и что надо что-то оставлять на тарелке, чтобы хозяева не подумали, что мы голодны. В результате хозяин был обижен и не мог понять нашу «психологию». Между прочим, мы везде были заметны, так как ходили в кадетской форме, чистенькой и выглаженной, только никто на улицах не мог понять, к какой нации и к какой воинской части мы принадлежим.
Во время путешествия произошел несчастный случай с кадетом Мирецким: когда он стоял близко около лебедки, поднимавшей груз, то, раскачиваясь, она задела его и сломала ему руку. Администрация парохода отнеслась к пострадавшему исключительно внимательно: его сейчас же положили в судовой госпиталь, вылечили, а пароходная компания добровольно выплатила родителям Мирецкого 10 тысяч долларов компенсации. Были также и веселые случаи, когда кадеты выходили победителями в разных состязаниях. Так, например, проиграв в шашки, побежденный матрос-американец сломал шашечную доску и выбросил ее в море, настолько он тяжело переживал поражение, нанесенное ему маленьким кадетом.
Следующая большая остановка была
