Письма, телеграммы, надписи 1889-1906 - Максим Горький

К. П. ПЯТНИЦКОМУ

Не позднее 9 [22] июня 1906, Нью-Йорк.

Дорогой мой друг,

за книги — спасибо! Хотелось бы еще иметь 2-й и 3-й томы Шелли.

Посылаю две статьи, теперь — считаю — Вы получили 6. «Король», «Франция», «Царь», «Миллионер», «Хозяева жизни», «Жрец морали» — так? Следующие две — «Город Желтого Дьявола» (Нью-Йорк), «Царство скуки»; потом «Mob» — толпа — и «Чарли Форстер». Это вещи другого типа, они пойдут с отдельной нумерацией.

В Германии — пишет Ив[ан] Пав[лович] — нельзя напечатать Василия Федоровича. Грустно.

Писать мне некогда, я занят, как сатана, и потому — кончаю письмо. Вы ничего не знаете о Ек[атерине] Павл[овне]?

Всего доброго!

А.

382

К. П. ПЯТНИЦКОМУ

14 [27] июня 1905, Нью-Йорк.

Дорогой друг — сии четыре очерка будут напечатаны в августовских книжках американских журналов. Особенного значения они не имеют, включать их в сборники, на мой взгляд, нет резона, — м. б., Вы их продадите в какой-либо журнал? «Образование», напр., или «Божий мир»? Впрочем — Ваше дело.

Как новость могу сообщить Вам, что меня обокрал мистер Херст, кандидат в президенты Штатов и социалист, — Вы подумайте, какая честь для цехового! Российское посольство усердствует, требуя, чтобы меня отсюда выгнали; буржуазная пресса печатает статьи, в которых уверяет публику, что я анархист и меня надо в шею через океан.

Очень прошу послать деньги в Гельс[ингфорс] — скорее.

Послезавтра еду в Адирондак, — писать на старый адрес.

А. П.

383

И. П. ЛАДЫЖНИКОВУ

14 [27] июня 1906, Нью-Йорк.

Дорогой товарищ!

Прилагаемые четыре очерка появятся в августе в американских журналах — что поделаешь? — американцы читают только то, что написано об Америке. Очерки эти никакого значения не имеют, конечно, но все же Вы, может быть, сумеете продать их в журналы Германии или Франции.

Пятницкому посланы вторые экземпляры с обратной распиской, по обыкновению, но сей муж — ничего не пишет, так что я начинаю серьезно думать — не отсохла ли у него правая рука? Это бывает — уедет друг куда-нибудь далеко, и от горя — человек, оставленный им, начинает сохнуть.

Посольство российское настаивает в Вашингтоне на необходимости выслать меня из Америки, сыщиков здесь — безумно много! — получаю письма, написанные недурно по-русски, с предварением, что буду убит. Это свидетельствует, что я буду иметь успех все-таки. Действую письмами — разослал по всем городам циркулярное воззвание — давай денег!

Послезавтра еду в Адирондак, где проживу до конца августа, в июле пришлю пьесу — м. б., ранее. Там, в Адир[ондаке], тоже буду писать письма к разным лицам и во все рабочие организации Америки.

Получаю газеты изредка — Вы подумайте, какая радость!

Жму руку. Желаю успехов. Об Америке будут и еще очерки. Вообще — работаю я много, а вот толку — мало.

К[атерине] И[вановне] поклон мой. Все здоровы.

А. Пеш[ков]

384

И. П. ЛАДЫЖНИКОВУ

Середина [конец] августа 1905, Адирондак.

Дорогой Иван Павлович!

Вот — пьеса. В ней — 3 действия, но, я думаю, это ничего, они довольно велики. Можете сказать Рейнгардту, что я в сентябре пришлю одноактную пьесу.

Посоветуйте ему не делать из рабочих — разбойников. Вообще, мне думается, Вы, в данном случае, могли бы дать театру ценные указания.

Подождите, если можно, печатать «Интервью» отдельной книгой, я пришлю еще несколько вещей. Необходимо выкинуть вон «Хозяев жизни» — это слабо. Может быть, я переделаю эту вещь.

Посылаю перевод контракта с американцами, — контракт — неважный, но — и то подай сюда! Они имеют в своих руках Австралию, Англию, Индию, Гвинею и т. д. Я заявлю им тут, что главный мой представитель — Вы, и от Вас они будут получать рукописи, Вам же должны направлять деньги. Мы с Вами поделим эти доходы так: 50 % мне, 50 — партии.

Что сказать о Собинове? Не понимаю я его роли в этом деле!

Пьесу я дам американцам, хотя заранее уверен, что толку здесь с ней не будет. Здесь — театральный синдикат. Ставят — пьесы, написанные по заказу их нарочитыми авторами. Гадость — ужасная! Балаган. Ибсен, Гауптман — не имеют никакого успеха. На-днях в одном из журналов некий янки серьезно уверял публику, что Ибсен подражал Скрибу. Факт. В другом доказывалось, что он анархист и посему его пьесы не должны ставиться в Америке, — как будто их ставят!

«Интервью» я продал в журнал за 5 т[ысяч] долларов. Когда я пришлю Вам контракт подлинный — предложите Вы этой фирме издать полное собрание моих сочинений. Я здесь очень читаюсь — «Фома» на-днях вышел 17-м изданием, — по 5 т[ысяч] завод. Это — очень! Беллами разошелся здесь всего в 6 т.! «Джунгли» Уптона Синклера — всего 3! А нашумел на всю Америку!

Вообще с книгой здесь — плохо! Постыдно! Здешние социалисты ахают, когда называешь им цифры экземпляров социалистической литературы, издаваемой в России.

Знаете, что я Вам скажу? Мы далеко впереди этой свободной Америки, при всех наших несчастиях! Это особенно ясно видно, когда сравниваешь здешнего фермера или рабочего с нашими мужиками и рабочими.

Какие идиоты все эти Тверские и ему подобные русские писатели об Америке!

Впрочем — это философия. А действительность — я устал, как собака!

Скоро кончу повесть. Кажется, будет очень неудачна.

Кланяюсь. Жму руку.

Все здоровы.

А. Пеш[ков]

Пришлите мне «Дину» Юшкевича и чириковскую повесть!

Всего доброго!

385

К. П. ПЯТНИЦКОМУ

Середина [конец] августа 1906, Адирондак.

Дорогой друг!

Ладыжникову послана пьеса моя «Враги» с просьбой переслать Вам, как только это окажется удобным. Кончаю повесть «Мать». Не посылаю на Вас непосредственно, ибо, боюсь, не дойдет. Уж очень Вы шумно и буйно живете, вероятно, начальство читает Вашу корреспонденцию?

Вот здесь не скоро будет революция, если она не грохнет на тупые головы тутошних миллиардеров лет через десять. Ах, интересная страна! Что они, черти, делают, как они работают, сколько в них энергии, невежества, самодовольства, варварства! Я восхищаюсь и ругаюсь, мне и тошно, и весело, и — чорт знает как забавно! Хотите быть социалистом? Поезжайте сюда. Здесь необходимость социализма выяснена с роковой наглядностью.

Анархистом хотите быть? В месяц можно сделаться оным, уверяю Вас.

А вообще, приезжая сюда, люди обращаются в тупых и жадных животных. Как только увидят эти массы богатств, оскалят зубы и ходят так до поры, пока не станут миллионерами или не издохнут