Драко Малфой и Солнечный путь - Джуд

Юная Сольвейг сразу не оправдала моего доверия, а Драко некоторое время подавал надежды, но потом… ты, Гарри, его испортил. Но я всегда был предусмотрителен и заложил третью жемчужину… и она меня не подвела. Вельгельмина… Лучшие из моих слуг — Люциус, хитрый, изворотливый, умный, — и мисс Паркер — жестокая, верная, сильная… Посмотри на нее, Гарри, — Вольдеморт привлек к себе Мину, — разве она не сокровище?

— Сокровище, — глухо выговорил Гарри.

— Странно, не так ли? Ты сбежал от Драко к ней в поисках простых путей… Гарри, как же ты еще глуп и молод! С женщинами не может быть просто. Но с ними может быть очень хорошо… Подойти к ним, девочка, — шепнул он на ухо Мине, и она приблизилась к Гарри и Драко и остановилась между ними, гордо вскинув голову. Ее лицо все еще были покрыто пятнами засохшей крови, так же, как и волосы, одежда была обожжена и разодрана, но так же, как израненный Гарри и голый и избитый Драко, она выглядела прекрасной. Вольдеморт смотрел на них, как ценитель искусства смотрит на прекрасную скульптурную группу.

— Вы восхитительны. Вы — моя новая гвардия. Моих слуг уничтожила эта глупая девчонка, которой не разъяснили, где верная сторона… девочке не повезло с отцом, и хотя родителей не выбирают, она будет за это наказана. Но мне не жаль их — они были старыми, отягощенными бытом, косными… А вы молоды, у вас еще все впереди. Вы — мои новые слуги и вы станете моими новыми родителями.

После этого сверхъестественного заявления в камере наступила тишина. Ее нарушил хриплый голос Драко:

— Ты сошел с ума!

— Совсем нет, — радостно откликнулся Вольдеморт, будто ждал этой реплики. — Мне нужен новый облик. Но я не могу вселится в чужое тело, как я поступил с Квиреллом — большинство людей этого не выносит, и потом, их память, наследственность… От вас я жду ребенка, который унаследует генетическую память ваших тел — прекрасных молодых тел, самой ценной крови — древней крови Малфоев, крови Салазара Слизерина, что течет в жилах Мины, и твоей, Гарри, крови, — но не будет обладать памятью ваших душ. Мина уже принесла эту клятву. Она будет матерью. Вы станете отцами. Вы оба. Вы же этого хотели. Вы мечтали о ребенке.

И Драко захохотал. Он упал на колени, заходясь в припадках хохота. Гарри несколько секунд с испугом смотрел на него, потом уголки его губ дрогнули, распылись в улыбке — и Гарри расхохотался вслед за своим возлюбленным.

— О да! — задыхаясь, простонал Драко. — Мечта, Поттер! Стать отцом Темного Лорда. Чокнутого психа! Да уж, ребеночек, упаси Господи!

Взвизгнув от смеха, Гарри присел рядом с Драко. Лицо Вольдеморта было плохо приспособлено для мимики, но гнев его был таков, что отразился даже на этом безжизненном лице.

— Полагаю, — прошипел он, — это означает «нет».

— Это скорее означает «отвали», — сквозь слезы пояснил Драко — он уже плакал от смеха. — Впрочем, я знаю еще более грубое слово, но здесь дамы…

— Ваш выбор, мальчики мои, невелик… — прошептал Вольдеморт, склоняясь над хохочущими мальчишками.

Снейп так и продолжал стоять рядом с ними, похожий на статую. Мина прислонилась к стене в нарочито небрежной и безразличной ко всему позе, но глаза ее метали молнии, Люциус слегка усмехался, мисс Паркер вертела между пальцев волшебную палочку, и было видно, что ее трясет от злости. — Если вы отказываетесь, я все равно сделаю то, что собираюсь. Ваше согласие — не более, чем вам же и одолжение.

Ваш отказ означает, что в процессе рождения ребенка вы умрете. Причем умрут не только ваши тела, но и ваши души — это важно, чтоб их память не досталась ребенку. Я уже показывал тебе, Драко, как я могу пытать душу или заставить ее подчиняться. Я могу и убить душу…

— Ну, что ж, — весело сказал Драко. — Значит, у нас еще есть как минимум девять месяцев. Многое может произойти.

— Ребенок родится этой ночью, — Вольдеморт жутко улыбнулся. — Потому-то мне и нужен наш Мастер зелий…

Смех медленно затих, как затихает в конце концов летний дождь. Гарри повернулся к Драко и протянул ему руки. Драко, не вставая, подполз к нему, и они обнялись.

— Мне не страшно, — сказал Драко. — Я уже умирал.

Гарри кивнул:

— Я тоже.

Они поцеловались под взглядами — насмешливыми, похотливыми, ненавидящими, пустыми — четверки врагов.

Поцелуй закончился, но они еще касались губами губ друг друга… Голос Мины прозвучал над самыми их головами — шипящий, полный боли и ненависти:

— Я хочу сделать вам одолжение. Я надеюсь, вам будет не так тяжело умирать, если вы вновь возненавидите друг друга…

Одно слово упало в тишину, как звук лопнувшей струны. Почудилось вдруг, что темное августовское солнце заливает косыми лучами паркетный, натертый до блеска, несмотря на то, что каждый день здесь проходят десятки покупателей, пол. Повис в воздухе запах мела и пыльной ткани. Воспоминание было живым; его, казалось, можно было коснуться. Не надо, мелькнула паническая мысль в голове Драко. Я не хочу назад…

Не возвращайте меня к ненависти. Я не хочу…

Высоко в английском небе, тот же день

— Интересно, а почему ты оказалась такой умной и обо всем этом догадалась, а я нет? — спросила Гермиона, склонившись ниже к драконьей голове.

— Не я одна, — прогудело в ответ. — В основном над расследованием работали Джин и Шеймус. Джин вообще гениальный аналитический ум. Думаю, Финниган устроит там целое представление в лучших традициях Эркюля Пуаро, но на самом деле, расследование вела Джин.

— Так вы об этом говорили в лесу? — спросила Гермиона.

— Ты что, шпионила за мной, Грейнджер? — в голосе дракона звучало неприкрытое веселье. — Не знала, что ты такой Отелло!

— Я на вас случайно наткнулась! — возмутилась Гермиона.

— Считай, что я тебе верю, — драконша фыркнула, и из ее ноздрей вырвались два крошечных язычка пламени. — Да, мы насчет расследования часто встречались. Шеймус предлагал привлечь тебя, но ты была страшно занята все время, а Джин еще сказала, что ты всегда тормозила Рона и Гарри, когда они пытались предпринять очередное расследование. Ну, и мы решили избавить себя от твоих нравоучений.

— Очень мило, — буркнула Гермиона. Сольвейг меж тем продолжала, как будто и не услышала ее — а может, и в самом деле не услышала:

— А в тот раз мы говорили о другом. Я рассказывала ей о Словоключе.

— Зачем?

— Она меня спросила. По-моему, она что-то задумала… Короче, я ей рассказала то, что откопала в старых книгах мисс Паркер. Они хранились у нас дома — наверное, Северус оставил ее шмотки после того, как ее забрали.