Герман Геринг. Железный маршал - Борис Вадимович Соколов

результате которой вы привели Германию к военному и политическому поражению. У меня больше нет вопросов.

Последнее слово подсудимого Германа Геринга

на Нюрнбергском процессе

31 августа 1946 года

Обвинители в своих заключительных речах представили показания подсудимых и их свидетелей как не имеющие никакой ценности. Заявления, сделанные подсудимыми под присягой, принимались в качестве абсолютно истинных тогда, когда они могли послужить поддержке обвинительного заключения. Но они же характеризовались как лжесвидетельства, если опровергали его. Это весьма просто, но не может служить убедительной основой для представления доказательств.

Обвинение использует тот факт, что я был вторым человеком в государстве, в качестве доказательства того, что я должен был знать обо всем, что в государстве происходило. Но оно не предоставило каких-либо документов или иных убедительных доказательств в тех случаях, когда я под присягой отрицал, что знал о некоторых вещах и тем более будто желал их. Поэтому риторический вопрос обвинения: «Кому же знать об этом, как не Герингу, который был преемником фюрера?» — не более чем предположение.

Но еще раз мы услышали здесь, как величайшие преступления были покрыты глубокой тайной. Я хотел бы заявить, что решительно осуждаю все эти ужасные массовые убийства, чтобы не возникало никакого недопонимания в этой связи. Я хочу еще раз с особой ясностью подчеркнуть перед Высоким Трибуналом, что я никогда не отдавал приказов об убийстве хотя бы одного человека, а также никогда не отдавал приказов о совершении иных жестокостей или о допустимости их и предотвращал их, если знал о них и имел необходимую власть.

Новое заявление, представленное г-ном Доддом в его заключительной обвинительной речи, будто я приказал Гейдриху убивать евреев, не содержит никаких доказательств и не соответствует действительности. Нет ни одного приказа, подписанного мной или от моего имени, о том, что вражеских летчиков надо расстреливать или передавать СД. И ни одного случая не было установлено, когда бы части люфтваффе совершали подобные вещи.

Обвинение неоднократно представляло на рассмотрение суда документы, содержащие ссылки на устные и письменные заявления, поступившие из третьих и четвертых рук, не давая мне возможности предварительно ознакомиться с этими заявлениями, исправить явно ошибочные высказывания и устранить неясности.

Как легко искаженные сообщения происходят из записей, вышедших из третьих рук, также доказывается, среди прочего, стенографическими записями настоящего суда, которые после проверки часто нуждаются в исправлениях.

Обвинение представляет в качестве доказательства намеренных действий и вины заявления отдельных лиц, сделанные на протяжении двадцатипятилетнего периода в совершенно различных обстоятельствах и без каких-либо последствий, проистекавших из них в то время. Такие заявления легко могли быть сделаны в состоянии волнения, вызванном событиями момента, в атмосфере, преобладавшей в то время. Разве не найдется далеко не один ведущий персонаж с противоположной стороны, который говорил или писал нечто похожее на протяжении последней четверти века?

Исходя из всего, что случилось за эти двадцать пять лет, из конференций, речей, законов, действий и решений, обвинение доказывает, что все было совершено намеренно и согласно первоначальным желаниям, в заранее задуманной последовательности и в неразрывной связи. Это ошибочная концепция, которая полностью лишена логики и которая будет исправлена когда-нибудь в будущем, после того, как в ходе нашего процесса была доказана несостоятельность этих голословных утверждений.

Г-н Джексон в своей заключительной речи отметил тот факт, что страны, подписавшие Устав Трибунала, все еще находятся в состоянии войны с Германией и что вследствие безоговорочной капитуляции сейчас существует лишь состояние перемирия. Теперь о международном праве. Оно одинаково для всех и должно одинаково применяться к обеим сторонам. Поэтому, если все, что делают сегодня в Германии оккупирующие ее державы, признается соответствующим нормам международного права, то и Германия в прошлом была в том же положении, по крайней мере по отношению к Франции, Голландии, Бельгии, Норвегии, Югославии и Греции. Если сегодня Женевская конвенция больше не имеет никакой ценности, когда дело касается немцев, если сегодня во всех частях Германии промышленность демонтируется, а активы в других сферах перемещаются в другие государства, если сегодня собственность миллионов немцев конфискуется и многие другие нарушения свободы и прав собственности имеют место, тогда меры, осуществлявшиеся немцами в упомянутых выше странах, также не могут считаться преступными согласно нормам международного права.

Г-н Джексон далее утверждал, что нельзя обвинять и наказывать государство, но тем более нужно преследовать его руководителей, ответственных за преступления. Как кажется, забывают, что Германия была суверенным государством и что ее законодательство по отношению к германской нации не было предметом юрисдикции иностранных государств. Ни одно государство в соответствующее время не делало замечаний Германии по поводу того, что претворение в жизнь идей национал-социализма может стать поводом для преследования и наказания. Если индивидуумы, и прежде всего мы, руководители, призваны к ответу и осуждены, вы не можете наказывать германский народ. Германский народ всю свою веру вложил в фюрера и во время его авторитарного правления не имел никакого влияния на происходившее. Без знания мрачных преступлений, о которых стало известно сегодня, народ — лояльный, мужественный, готовый к самопожертвованию — сражался и страдал в борьбе не на жизнь, а на смерть, которая была развязана вопреки его воле. На германском народе нет вины.

Я не хотел войны и не развязывал ее. Я делал все, чтобы предотвратить ее путем переговоров. После того как война была развязана, я делал все, чтобы обеспечить победу. Так как против нас воевали три величайшие державы на земле в союзе со многими более мелкими государствами, мы в конце концов вынуждены были уступить их огромной моши.

Я отвечаю за вещи, которые я сделал, но я решительно отрицаю, что мои действия были продиктованы желанием покорить другие народы посредством войн, убийств, грабежа, порабощения и совершения против них жестокостей и преступлений.

Единственным мотивом, которым я руководствовался, была горячая любовь к моему народу, желание обеспечить ему счастье и свободу. И в этом я призываю в свидетели Всемогущего и мой германский народ.

Приговор Международного Военного Трибунала

в Нюрнберге

КОНСТАТИРУЮЩАЯ ЧАСТЬ В ОТНОШЕНИИ

ПОДСУДИМОГО ГЕРИНГА

Геринг