1.Неделя Триоди Великопостной. - протоиерей Иоанн Толмачев

Христос Господь всего Себя отдал нам и с Собой все пренебесные дары, которые приготовлены для нас от создания мира. «Бог — Господь, и осиял нас» — явится ли в другой раз и сделает ли нас причастниками своего Божества?.. Много мы приобрели Божьих даров в Святую Четыредесятницу, много благодати и милости Божьей, проявившейся на нас в том, что Господь, несмотря на все наши неправды, на наши грехи, — по милости Своей взывал к нам: «приступите и просветитеся, приимите и ядите, пейте все кровь Мою, за вас пролитую.» И блаженны те, которые не в суд и не в осуждение этот высокий и многоценный бисер — тело и кровь Христову: это наша пасха, это наша пища бессмертия, это превеликий Божий дар.

«Бог — Господь, и осиял нас:» блажен тот, кто приступал к нему с чистым сердцем, — он Бога узрит. Блажен тот, кто от всей души и от всего сердца приобщился к этому великому таинству, и особенно тот, кто решился больше не изменять Господу до самой смерти.

Пока живем, христиане, на земле, станем веровать в свет, как сыны света, и не будем доверять нашему кичливому разуму, нашей злой воле и коварному сердцу, которое постоянно нам изменяет. Богочеловек явился в мир, дабы нас спасти от греха, проклятия и смерти, — не будем же раздражать Господа грехами нашими. Мы и так много нагрешили в жизни нашей, — будет ли Господь милостив к нам и простит ли неправды наши? Не станем надеяться на свое здоровье, — оно обманчиво и непостоянно, как ветер в поле, как полевой цвет, как сон.

Господь дает нам радость, Господь пошлет и скорбь, дабы мы не забывались и не забывали Самого Господа. Чаще будем сетовать о грехах своих, нежели веселиться в дни праздников; ибо и Христа видели на земле чаще сетующим и даже плачущим, a веселящимся никогда не видели; потому что наша земля есть земля проклятия, и ничего не может произрастать на ней кроме скорбей, кроме терния и волчцов.

Грядет Господь на вольную страсть ради нашего спасения — помяни и нас, когда придешь во царствие Твое. Аминь.

Христос Спаситель как Царь

В земной жизни Спасителя мира наступал последний решительный момент. Обойдя всю землю Израилеву, побывав во всех градах и весях, Христос Господь теперь шел в Иерусалим для завершения Своего служения, и Он шел туда как Царь, желавший во всем величии показать Себя Сыном Давидовым. Но и как Царь, Он шел в Иерусалим не для того, чтобы явить земного Мессию, того победителя и завоевателя, которого чаяли увидеть в лице Его огрубевшие в своих стремлениях иудеи. Если бы Он провозгласил Себя земным царем, то иудеи массой пошли бы за Ним и признали бы Его Мессией; но Его царственность была не от мира сего и Он шел в иудейскую столицу, чтобы закончить Свое служение ужасами унижения и страданий. Вот уже в Вифании Мария помазала Его миром, подготовляя Его погребение, a Иуда проявил свою злобную натуру, созрев для предательства. Злоба врагов все возрастала и изыскивала средства подорвать Его влияние на народ и даже убить Его. Теперь настало время не воздерживаться от открытого провозглашения мессианства. Доселе Христос заявлял о Себе как об обетованном Мессии преимущественно частным образом и отдельным личностям; теперь настало время объявить об этом всенародно, и самым торжественным образом заявить, что Он есть истинный Царь Мессия, истинный Сын Давидов. И Спаситель сделал это заявление Своим торжественным входом в Иерусалим.[825]

Перед большими праздниками толпы богомольцев, собиравшихся отовсюду, обыкновенно входили в святой город торжественно и со всевозможными выражениями радости. Такой вход благоволил сделать и Христос, чтобы в последний раз открыть Свою славу. До сих пор Он входил в Иерусалим обычно пешком; теперь Он хотел вступить в него так, как не раз вступал некогда Его предок Давид, именно сидя на осле. Это мирное и полезное животное высоко ценилось на востоке, и для иудеев с ним связывалось немало исторических воспоминаний, которые делали его даже более благородным и любимым в их глазах, чем гордые кони, доставлявшиеся из Египта. Еще более возвышалось в глазах их значение осла вследствие торжественного заявления пророка, что на осле именно вступит в Иерусалим Мессия — Царь (Зах. 9:9).[826] Отсюда такой именно вход Спасителя в святой город мог служить лучшим и самым наглядным провозглашением Его мессианства.

Рано утром девятого Нисана Спаситель Христос, оставив мирный и гостеприимный кров в Вифании, направился со Своими учениками к Иерусалиму. Между тем до Иерусалима уже долетела молва о намерении Христа вступить в святой город, и толпы галилейских поклонников, расположившихся около города, с чувством радости и благочестивого восторга устремились на гору встречать Его, для чего по пути срезали молодые, только что распускавшиеся ветви пальм, чтобы оказать Ему особенный почет. Ученики, проникнутые величием события, постилали свои плащи и покрыли ими осленка, на которого воссел их Учитель, a народ стал устилать путь ветвями, как это было в обычае на востоке. Так некогда иудеи устилали смоковничными и пальмовыми ветвями путь Мардохею, когда он ехал из царского дворца, и персидское войско так же выражало свой восторг Ксерксу перед переправой через Геллеспонт. И лишь только шествие двинулось, как неудержимый восторг охватил и учеников, и всю окружавшую толпу народа. В порыве восторженной радости за своего Учителя апостолы воскликнули: «Осанна Сыну Давидову![827] Благословен грядущий во имя Господне! Осанна в вышних!» Народ подхватил эти радостные клики, и многие с восторгом передавали друг другу весть о том, как Он воскресил Лазаря из мертвых. Дорога тут постепенно поднимается на гору Елеонскую, и на вершине ее круто поворачивает к северу. На этом повороте впервые открывается вид на Иерусалим, который дотоле скрывается за отрогом горы. Вид на знаменитый город отсюда поражал своим великолепием, и многие иудейские и языческие путешественники останавливали здесь своих коней и с восторгом немого изумления смотрели на это дивное зрелище. Иерусалим в то время, окаймленный целым рядом гордых башен, считался одним из чудес мира и представлял великолепное зрелище, о котором теперешний Иерусалим не может дать и приблизительного понятия. И вот этот город во всем своем величии открылся пред взором Христа, его истинного Царя! Всякого другого это величественное зрелище могло привести в восторг; но истинный Царь смотрел не на внешний блеск города, a нa внутреннее достоинство его жителей, и перед Его взорами открылась столь страшная бездна неверия и порока, уже назревших для совершения величайшего и гнуснейшего преступления на земле, что этот великолепный вид поразил бесконечно сострадательное сердце Христа невыносимой болью. Он не раз плакал и проливал слезы над человеческой жестокостью и греховностью, но теперь Он громко зарыдал. Весь позор издевательства и вся нестерпимая боль Его страданий спустя пять дней бессильны были исторгнуть хоть один стон из Его груди или вызвать хоть одну слезинку на Его истомленные веки; здесь же Его внутренняя скорбь пересилила Его человеческий дух, и Он не просто плакал, a неудержимо рыдал,[828] так что подавленный голос едва мог произносить слова.

«О, если бы и ты!» воскликнул Он, когда народ в изумлении смотрел и не знал, что подумать или сказать, — «о если бы и ты хотя в сей твой день узнал, что служит к миру твоему!» Скорбь прервала Его слова, и когда задушенный рыданием голос несколько оправился опять, Он мог только прибавить: «но это сокрыто ныне от глаз твоих; ибо придут на тебя дни, когда враги обложат тебя окопами и окружат тебя, и стеснят тебя отовсюду, и разорят тебя, и побьют детей твоих в тебе, и не оставят в тебе камня на камне, за то, что ты не узнал времени посещения твоего.» Это был последний призыв со стороны Мессии преступному городу, избивавшему пророков, к покаянию; но так как он не внял и этому призыву, то должен был понести предсказанную ему участь. И действительно, сорок лет спустя пророчество Господа Христа исполнилось во всей его точности.[829]

Когда Спаситель мира оплакивал город и произносил Свое пророчество над ним, шествие приостановилось. Но теперь и народ, находившийся в долине Кедронской и около стен Иерусалима, a также и все поклонники, расположившиеся в шалашах и палатках, густо пестревших по зеленым склонам внизу, завидев приближение народной массы на горе и услышав отголоски радостных кликов, поняли, что означало все это. Срывая с дерев зеленые ветви, народ бросился по дороге на гору встречать приближавшегося Мессию. И когда встретились эти две народные волны, одна, сопровождавшая Его из Вифании, и другая, вышедшая навстречу к Нему из Иерусалима, то Он оказался в середине народной массы, которая шла и впереди, и сзади, крича: «осанна!» и махая ветвями — до самых ворот Иерусалима. Среди толпы было несколько фарисеев, и восторг народа был для них острее меча. Что значат эти мессианские крики и царские титулы? Разве они не опасны, разве пристойны? зачем Он допускает их? «Учитель, запрети ученикам Твоим.» Но Он не хотел останавливать их. «Если они умолкнут, сказал Он в ответ, то камни возопиют.» И фарисеи, при всем своем озлоблении, невольно чувствовали, что они бессильны остановить прилив народного восторга. Когда шествие приблизилось к городским стенам, то весь город объят был необычайным волнением и тревогой. «Кто это?» спрашивали жители на базарах и улицах, по которым двигалось шествие; и народ восторженно отвечал: «это Иисус, пророк из Назарета Галилейскаго.» Внутри города народ рассеялся, a Христос направился к храму. Восторженные клики народа нашли отголоски и здесь. Даже дети, вероятно из храмового хора, кричали Ему: «осанна Сыну Давидову!» и когда книжники и фарисеи с затаенной злобой обратили Его внимание на это, то Он отвечал им: «разве вы никогда не читали: из уст младенцев и грудных детей Ты устроил хвалу?» К вечеру Христос Спаситель возвратился в Вифанию.