Китай при Мао. Революция, пущенная под откос - Эндрю Уолдер

в мир иной в 1956 г., не было бы никаких оснований усомниться в его статусе великого лидера китайского народа. Это был бы уважаемый и любимый всеми человек, сыгравший выдающуюся роль в истории мирового революционного движения. Если бы председатель Мао скончался в 1966 г., то его знаменательные достижения утратили бы некоторый блеск, но все же производили бы впечатление. Однако председатель Мао умер в 1976 г., и с этим фактом мы ничего поделать не можем[208].

Траектория развития Китая при Мао

Эпоху Мао не следует оценивать исключительно с точки зрения замыслов Мао и конечных результатов воплощения этих замыслов. Значительно более существенным является общее направление развития Китая как страны с новой государственной и экономической системой, сформированной КПК в течение 1950-х гг. Консолидировав государственную власть, новое руководство Поднебесной отдало предпочтение вдохновленной примером СССР модели экономического развития, которая сулила КНР стремительную индустриализацию. Мао добивался претворения в жизнь советской модели более быстрыми темпами, чем полагали разумным многие из его коллег. Когда же это было осуществлено, он еще более настойчиво потребовал увеличения темпов работы за счет политической мобилизации. Советская модель уже успела зарекомендовать себя в качестве средства достижения быстрых результатов в условиях военного времени и методики создания в СССР впечатляющей промышленной базы. Незадолго до того, как КНР начал внедрять советскую модель, Хрущев сфокусировался на повышении уровня жизни советских граждан и пообещал, что вскоре СССР добьется сопоставимых с США уровней развития и процветания. В ретроспективе эти заявления выглядят легкомысленными, однако в то время эти обещания не казались неправдоподобными, и именно они вдохновили Мао обратиться к опыту СССР.

Во время «большого скачка» Мао довел советские принципы развития до пределов. Игнорируя рекомендации технических специалистов, он призывал партийные организации по всему Китаю мобилизовать трудовые ресурсы на ускоренную и более продолжительную работу с целью наращивания темпов экономического развития. Результатом этой тактики стала серьезная промышленная депрессия и голод исторических масштабов. Вскоре после восстановления экономики к середине 1960-х гг. Мао вновь ринулся в наступление на экономическую бюрократию, развязав «культурную революцию», в ходе которой чиновники и специалисты всех уровней управления подвергались политическим нападкам и зачастую были вынуждены годами заниматься тяжелым ручным трудом. После сокращения штатов госслужащих, которое последовало после инцидента с Линь Бяо, развернулась полноценная политическая битва за экономику. В условиях полемики по поводу роли экспертов, методов управления предприятиями, а также способов поощрения и обеспечения качества жизни трудящихся на всех уровнях управления разразился административный коллапс.

С приближением конца эпохи Мао было уже невозможно оставить без внимания тяжелые потери, понесенные Китаем вследствие внедрения маоизма. В некоторых аспектах страна демонстрировала показатели, свидетельствовавшие об успешном развитии экономики. Постепенно улучшалась ситуация в области здравоохранения. Общий коэффициент смертности упал с 25,8 на 1000 человек в 1953 г. до 7,8 на 1000 человек в 1976 г. Детская смертность, составлявшая 175 на 1000 родов в 1953 г., опустилась до 45 на 1000 родов в 1976 г. Ожидаемая продолжительность жизни при рождении составляла лишь 40 лет в 1953 г., а к 1976 г. – уже 64 года. Такая продолжительность жизни обычно является свидетельством высоких уровней экономического развития [Banister 1984: 254; Henderson 1993]. Эти данные отражали тот факт, что у правительственной инфраструктуры были возможности по улучшению здравоохранения и обеспечению большей части населения базовыми медицинскими услугами. Это были все те же правительственные структуры, которые в течение 1950-х гг. оказались столь успешны в кампаниях против организованной преступности, наркоторговли, секс-индустрии и криминальных группировок как в городах, так и в сельской местности.

Помимо этих реальных достижений, влияние которых сохранялось в течение всей эпохи руководства Мао, производят впечатление общие показатели внутреннего валового продукта (ВВП). Номинально объем валовой продукции промышленности и сельского хозяйства КНР вырос за время правления Мао практически в десять раз. Причем промышленность показывала удвоенные темпы прироста [State Statistical Bureau 1983: 13]. С этой точки зрения создается впечатление, что версия советской экономической системы в интерпретации Мао сработала именно так, как того хотел лидер.

Однако достаточно немного углубиться в эту тему, чтобы осознать серьезность существовавших экономических дефектов. Первая очевидная проблема – население Китая росло практически теми же темпами, что и экономика. После 1952 г. население КНР увеличилось почти вдвое: с 584 до 932 миллионов. Это исключало возможность трансформации общих показателей экономического роста в более качественный уровень жизни. Свою роль в этом контексте сыграли и ошибочные политические манипуляции. После событий «большого скачка» Мао призвал отрицать рекомендации демографов, которые предлагали ввести контроль за рождаемостью. Такие воззрения были объявлены антимарксистскими буржуазными идеями в духе Томаса Мальтуса, обвинявшего нищих в их собственном плачевном положении. Также Мао настаивал на том, что ограничение рождаемости представляется экономически нецелесообразным, ведь человеческий труд – источник всех ценностей. Чем больше трудовых ресурсов, тем пышнее цветет экономика.

Демографический бум в совокупности со стратегией развития, предполагавшей огромные инвестиции в экономику, обрекал все большее число людей влачить существование на грани прожиточного минимума. К концу жизни Мао налицо были все признаки грядущего кризиса в сельском хозяйстве и промышленности, который сулил лишь дальнейшее обострение проблем. В целом показатели экономики Китая, выраженные в уровне ВВП на душу населения, свидетельствуют о динамике повышения после 1952 г. вопреки депрессии 1961–1962 гг. после «большого скачка» и спаду 1967–1968 гг. в результате «культурной революции». Однако суммарный показатель экономического роста реального ВВП на душу населения с 1950 по 1973 г. составлял лишь 2,9 % в год. Таким образом, Китай на тот момент оказывался среди азиатских экономик середнячком, несколько выше по показателям по сравнению с Филиппинами и Индонезией и вдвое опережая Индию, однако оставаясь далеко позади шести ведущих экономик региона, в том числе Таиланда (таблица 14.1).

Из графика 14.1 мы видим, что в показателях экономического роста КНР, которые резко менялись на протяжении всей эпохи Мао, не было стабильности. И повинны в этом не только «большой скачок» и начало «культурной революции». Несмотря на в целом позитивные результаты за пределами этих двух временных отрезков, экономика КНР при Мао в принципе не демонстрировала того последовательного роста, который характерен для советской системы, созданной с целью противодействия циклам «бум – спад» в рыночном капитализме. Наиболее показательным является тот факт, что экономика не смогла оправиться от худших лет «культурной революции». Как раз наоборот, все говорило о приближении стагнации. После 1970 г., когда армия покинула гражданскую администрацию, а «белые воротнички» вернулись к работе, средний экономический рост составлял лишь

2,4 %. В 1974 г., на который пришлись политические волнения, экономика не показала роста вообще, а в 1976 г. – в год кончины Мао – началась рецессия: экономические показатели снизились на 3,4 %[209].