Неизвестные Стругацкие: Письма. Рабочие дневники. 1942-1962 г.г. - Светлана Бондаренко

Вот так.

Дела наши ничеГё. В «3-С» 2 или 3 будет опубликована глава «Злоумышленники». В «Искателе» 2 (апрель) будут опубликованы главы «Смерть-планетчики» и «Нищие духом». Кстати, как отлично получилось — подчеркнута мысль, о которой мы и не подумали: Юрковский стар и хорош только там, где сохранилось старье.

Андреев написал короткое введение к «В». Сплошная халтура. Присылать даже не буду. Срам. Вика ругается и будет переделывать.

В последнее время читал в опубликованном и неопубликованном виде несколько вещей молодых авторов, явно принадлежащих к школе Стругацких.

Получил через Дом детской книги необычайно трогательное письмо от некоего Игоря Илларионовича Максименко, учителя физики и математики в д. Пинчуга на Ангаре, куда сообщение только на самолетах. Ему 27, в прошлом году окончил в Ростове педагогический; область интересов — естественная радиоактивность и тепловой баланс. Считает нас лучшими, вплоть до исследования хронологии наших вещей, влюблен в Быкова из «Амальтеи» и в Валентина Петрова.

Вот как. Хочу послать ему «Урал» и хорошее теплое письмо.

Вот и все. Жму руку, целую, твой Арк.

Поцелуй маму и Адку Привет от всех наших.

ПИСЬМО К АБС ОТ ЧЕШСКОГО ПЕРЕВОДЧИКА, 23 ЯНВАРЯ 1962, ПРАГА — Л.

Уважаемые товарищи, прошу Вас извинить меня за то, что я Вас еще раз беспокою.

Полностью понимаю, что Ваши обязательства по отношению к издательствам не позволяют свободно распоряжаться неопубликованными произведениями. Как я понял из Вашего письма, Вам не разрешается высылать за границу произведения (т. зн. рукописи), которые не были одобрены издательством. В таком случае я не могу на Вас настаивать. Но Вы мне писали, что все Ваши произведения уже в производстве, значит они были уже одобрены и в кратчайшем времени будут изданы. Если это на самом деле единственные препятствия для высылания Ваших произведений, можно принять следующее решение: Вы наверно получите отпечатанные произведения раньше, чем они появятся в магазинах. Если это возможно, вышлите их на мой адрес.

Вы извините, пожалуйста, мое упрямство и наглость, и напишите мне, препятствует ли выполнению моей просьбы что-либо другое.

С искренним уважением [подпись]

ПИСЬМО АРКАДИЯ БРАТУ, 30 ЯНВАРЯ 1962, М. — Л.

Дорогой Боб!

Телеграмму твою, как пример исключительного нахальства, я (опять же в виде исключения) подошью в скоросшиватель с твоими письмами.[342] Она будет там покоиться после твоего последнего письма — от 12 января. Ответив на твое это письмо, я терпеливо ждал твоего следующего, но так и не дождался. Правда, мама намекнула в своем письме, что ты что-то такое таскаешь в кармане вот уже неделю, и я загорелся было надеждой, но прошла еще неделя, и вот я получил твою телеграмму. Ну, и на том спасибо.

Новостей особенных никаких. Пришла сверка «Возвращения» — это последняя редакционная ступенька. Теперь на цензуру и в печать. Из «Знания та праця» пришло письмо — сообщают, что будут нас печатать, но просят разрешение сократить с 52-х стр. до 40-ка. Я разрешил. Послал ли ты им врезку? Пришло в Детгиз румынское издание «Страны». Дрянное издание, прямо скажем. Иначе они, по-видимому, не могут. У них все массовые издания такие.

Вот и все. Жду с нетерпением письма, которое ты затаскал в кармане.

Твой Арк.

Приеду, видимо, между десятым и пятнадцатым.

ПИСЬМО АРКАДИЯ БРАТУ, 4 ФЕВРАЛЯ 1962, М. — Л.

Дорогой Боб.

Ладно, свалим все на почту и забудем. Итак, вместо ожидаемой информации я получил новую серию вопросов. Отвечаю по порядку:

1. Приеду я между 10 и 15, ближе к 15 февраля 1962 г.

2. Деньги по твоей доверенности получил и положил на свою сберкнижку. А что?

3. Вводное слово Андреева не пришлю. Привезу тебе всю верстку «В».

4. С «Знания та праця» все ясно.

5. Т. Тычу из Праги можно обещать что угодно. Обещай, что по напечатании вышлешь.

6. Я решительно против каких-либо семинаров, посвященных нашим особам. Дай твердо-отрицательный ответ.

7. О судьбе «Стажеров», Неделю назад Бела Григорьевна пригласила меня, и мы прошлись по всем редакционным замечаниям. Замечания показались мне дельными — кстати, их было очень немного и только по двум главам: «Нищие духом» и «Смерть-планетчики». Кое-что убавили, кое-что добавили. Насколько я знаю, после этого Б. Г. перепечатала испорченные страницы и передала рукопись в главную редакцию. Затем рукопись пойдет в производство, т. е. сначала в корректорскую, затем в набор. Как ее взять оттуда (из типографии) и привезти к тебе — ума не приложу. Может, перебьешься? Ей-ей, напакостил я немного.

Теперь о внепрограммном. Альманах с нашим «Должен жить» сдается в среду в производство.

Меня очень интересует содержание твоих «утраченных» писем. Будь добр, немедленно продублируй их и вышли со всею поспешностью. Напиши также, с кем из ленинградских фантастов ты познакомился. Не встречал ли ты там Шалимова. Если да, то какое у тебя о нем впечатление.

Вот все.

Целую тебя, mein Bruder, в небритую бороду.

Целуй маму и Адку.

Твой Арк.

1 марта АН начинает вести дневник своих приездов в Ленинград. Хотя, конечно, именно дневником назвать эту общую тетрадь довольно сложно — в основном в ней только даты и записи игр АБС с мамой в «девятку» (после трудового дня составить компанию маме — традиция семьи АБС!). Но отследить встречи АБС по ней можно, и кроме того, иногда в ней случаются и записи о том, над чем работали в это время АБС. В последующем изложении эта тетрадь будет называться «Дневник приездов».

Итак первые записи «Дневника приездов» сообщают, что АН пробыл в Ленинграде с 1-го по 15-е марта. О работе — ничего нет. Вообще из записей — лишь 8 марта: «У Бореньки зубки болят».

О работе над ПКБ, а именно над ней АБС тогда и работали, можно узнать из курсовой работы Михаила Лемхина. В свое время он близко сошелся с БНом (об этом еще будет в письмах БНа), в 83-м — эмигрировал в США, живет в Сан-Франциско. Сейчас он — известный фотопортретист и журналист, но в начале 70-х он учился в ЛГУ и писал курсовую работу о творчестве АБС, копию (или один из черновых вариантов) которой подарил БНу.

Курсовая работа М. Лемхина заняла свое место в архиве БНа. На полях машинописных страниц ее находятся рукописные пометки БНа того времени.

ИЗ: ЛЕМХИН М. КУРСОВАЯ РАБОТА

5 января 1962 года Аркадий Натанович Стругацкий в письме к Борису Натановичу предлагает идею новой повести.

Идея такова:

6 юношей, 6 девушек и 2 представителя Сириуса среднего пола летят как туристы на некую планету. На планете обнаруживается много странного, какая-то техника, трупы аборигенов, а затем и живые аборигены. Пропадает один член группы, затем — другой. Начав поиски, туристы в конце концов обнаруживают, что планету в давние времена посетили какие-то высокоразвитые пришельцы (не гуманоиды). То ли не имея времени, то ли не считая себя вправе, они не вступили в контакте местными жителями, находящимися на довольно низкой стадии развития. Группа жрецов, захватив оставшуюся после отлета пришельцев технику, держит народ в страхе, всячески притесняя его. Земляне вмешиваются, естественно, на стороне народа. Они, земляне, то есть, проявляют себя очень достойно и, главное, Аркадий Натанович в своем плане выделяет это, оказываются все чрезвычайно индивидуализированными и интересными людьми. Каждый неисчерпаемо индивидуален — это дает возможность к полноценной социальной и семейной жизни.

Это самый первый план повести, которая к середине марта уже была написана и в самом конце 1962 года опубликована под названием «Попытка к бегству».

В письмах эта повесть обсуждалась неделю. В середине февраля Аркадий Натанович приезжает в Ленинград, и Стругацкие садятся за эту повесть.

К этому моменту план повести сводился к следующему:

Два юноши (Вадим, Антон) и одна девушка (Анка) собираются провести месяц на некоей планете под названием Пандора. Перед самым отлетом появляется какой-то совершенно незнакомый человек, странный человек по имени Саул и говорит, что ему очень нужно попасть на необитаемую планету звезды ЕН 7031. Что делать, ребята соглашаются, человеку нужно! В пути происходят странные для ребят и смешные для читателя вещи. На ЕН 7031 тоже происходит много странного (в общих чертах то, что предполагалось по первому плану). В общем, должно было выясниться, что Саул ставил над ребятами сложный психолого-социологический эксперимент: как будут вести себя люди в невероятных условиях. Всё это должно было наложиться на то, что происходит на ЕН 7031.

Итак, Стругацкие сели писать захватывающую, веселую и оптимистическую повесть.

Но написали они немного — 5 небольших главок (2 листа) и больше не смогли. Стало скучно. То, что было придумано, оказалось не смешным и не интересным.