Неизвестные Стругацкие: Письма. Рабочие дневники. 1942-1962 г.г. - Светлана Бондаренко

2. «Возл. ближнего» уже отпечатал в 3-х экз. Требуют сразу в «Искатель» и в «3-С», а также редакция Жемайтиса («Мол. Гв.») для отдельной книги. Пока вовне никто не читал, но Ленка и теща читали не отрываясь и с большим удовольствием.

3. «Стажеры» пошли в производство, скоро будет первая верстка.

4. На днях вышлю тебе:

а) «Моби Дик»

б) «СБТ» в румынском издании в) Главку «Дорожный знак» (то, что мы с тобой сначала написали, Ленке тоже страсть понравилось).

5. «ВБ» будет издаваться в «Мол. Гв.» Сказано, что можно и отдельной книгой, но хорошо бы добавить 2–3 рассказика.

6. Много думаю о предстоящей работе. Пока представление сугубо смутноватое. Но авось… А как у тебя?

Вот и вся информационная часть.

Засим обнимаю крепко и целую, твой Арк.

Привет маме и Адке.

P. S. Читал, как нас в «Литературке»? Мне звонят завистники и сварливо спрашивают, кому и сколько я там даю взятки за то, чтобы нам устраивали рекламу.

ПИСЬМО АРКАДИЯ БРАТУ, 1 АПРЕЛЯ 1962, М. — Л.

Дорогой Боб.

С «ВД» действительно происходит что-то странное. Читали уже несколько человек — в т. ч. Коротеев в «Искателе» и Варшавский в «3-С». Оба они, по-видимому, увидели в повести разное и не то, что сказали мы. Говорил я пока только с Коротеевым, а Варшавский звонил по телефону, сказал, что это очень здорово и огромный шаг вперед, но — памфлет! А Коротеев узрел в «ВД» черт знает сколько символики, о которой мы с тобой понятия не имели. Например, тебе приходило в голову, что Великий и Могучий Утес является негуманоидом, диктатором, одним из хозяев машин, предводителем расы, поработившей Саулу? А отсюда множество всевозможных следствий: и гипотеза о невозможности свергнуть фашистский режим без помощи извне, и преступность активного добра и всякое еще. В общем, одно только радует: вещь явно получилась. Примечательно, что ты в письме предлагаешь написать рассказ о будущем освобожденной Саулы. А Коротеев предложил рассматривать «ВД» как первую часть повести и написать вторую повесть-продолжение, Об освобождении Саулы. А?

Румынскую «СБТ» я послал. Рассказ тоже. Подтверди получение. Memories[344] у меня, действительно. Кстати, слушай, не мог ли бы ты выслать поскорее верстку «В»? Дело в том, что в Изд-ве больше нет, а Олег Соколов защищает диплом по новой советской фантастике, где в центре — мы. Ему очень нужна эта верстка. С «Моби Диком» придется пока подождать. Его мне обещали, но обещание пока не выполнили.

Что касается рассказов, то давай писать. Напишем по рассказу до 1 мая. Я, с твоего согласия, возьму какую-нибудь тему, из тобой не перечисленных. А ты бери любую. Договорились? Вот так. Жму ногу. Да, немедленно отдай «ВД» почитать Дмитревскому и Брандису. Интересно, что скажут там.

Целую, привет маме и Адке.

Ты знаешь, что Адкин портрет есть в «Работнице»? Или в «Сов. женщине», не помню.[345] Твой Арк.

ПИСЬМО АРКАДИЯ БРАТУ, 8 АПРЕЛЯ 1962, М. — Л.

Дорогой Боб!

Пока утешить тебя ничем не могу.

«Возвращение» все еще томится в застенках Главатома.

«ВД» нигде не привилось. Из «Искателя» я его забрал, из «3-С» заберу завтра или в среду. Все мне надоели, устал я от них, пусть лежит, ничего больше предпринимать не буду. Мол. Гвардия отдала «ВД» на рецензию Андрееву. Пока ничего не слышно.

Прочитал «Докучливый собеседник».[346] Не очень понравилось. Полно тем, что Исаак Кассель называет «ложной многозначительностью». А вот лагинский «Майор Вэлл Эндъю» в № 1 «Знамени» мне очень понравился. Отличная выдумка. Как ни говори, а памфлетист Лагин превосходный. Ужо напишу ему поздравительное письмо.

Сегодня сбрил усы — разрослись они до того, что куска в рот не положишь, а в парикмахерскую сходить некогда. Пришла верстка «Стажеров». Сегодня заканчиваю работу и пошлю обратно. Если удастся, достану экземпляр верстки и для тебя.

Верстку «В» получил, спасибо.

Сегодня собираюсь начать писать рассказ. Идейка хреновенькая, а впрочем, посмотрим.

Вот все. Жму руку, твой всегда Арк.

ПИСЬМО АРКАДИЯ МАТЕРИ, 8 АПРЕЛЯ 1962, М. — Л.

Дорогая мамочка! Получил твое письмо.

Раскритиковала ты нас здорово. Однако, при всем моем к тебе уважении, должен сказать, что не везде и не во всем справедливо. Понимаешь, если исходить из задачи «звать молодежь» пли «направлять молодежь», то не только эта — ни одна из наших работ ни к черту не годится. Задача же у нас другая совсем. Мы хотим заставить молодежь шевелить мозгами, понимаешь? вставить ее задуматься над иными проблемами, кроме «где хватить девочку» и «у кого перехватить пятерку до получки на выпивку». Нам представляется, что это задача не менее — а может быть, и более — благородная, чем «звательная» и «направлятельная». Звали нас и направляли всю жизнь, а толку не видно, потому что мыслят люди слишком прямолинейно: либо вперед, ибо назад. Вперед — там сияющие дали, однако же вполне конкретные колдобины на дорогах, а назад — стыдно, конечно, но выпить можно, и с девками побаловаться. Мы должны заставить людей думать глубже, мыслить шире, воспитывать отвращение к грязи и невежеству, особенно к невежеству.

Ну, ладно, во всяком случае, было очень хорошо читать твое письмо. Интересно и поучительно. Оно навело меня на многие мысли. Пиши такие больше — и поконкретней. У нас все здоровы, все кланяются тебе и целуют.

Буду ждать следующего твоего письма.

Твой любящий недостойный Арк.

ПИСЬМО АРКАДИЯ БРАТУ, 12 АПРЕЛЯ 1962, М. — Л.

Дорогой дружище!

Посылаю тебе с мамой письмо и «Моби Дика».[347] Полагаю, что книга эта тебе понравится.

Новостей никаких. «В» все еще томится в гнусных застенках цензуры, верстку «С» мне, увы, не дали. Говорят, вышел уже сигнал «Искателя» с нашими отрывками.

Всё намереваюсь приблизиться к этой самой окаянной машинке с новым рассказом, и все время не хватает мужества. Сегодня еду в «3-С» забирать «ВД» у Варшавского. Они там узрели в нашей повести несчастной памфлет на советские концлагеря. Говорят, удивительно точно подмечена бессмысленность, обреченность и невозможность бороться.

Не знаю, удастся ли нам повесть эту сунуть куда-либо, а поработать над ней еще разок уже хочется. Ты как хошь, а я буду. Задача — разработать философию и мировоззрение того времени.

На днях приходил в Детгиз Андреев. «ВД» была у него на официальной рецензии от «Мол. Гв.» Он никаких криминалов не нашел, но объявил, что нам не удалось провести с достаточной выразительностью идею разности взглядов у Саула и ребят, а также что ребята плохо отличаются друг от друга. Скоро получу экз. рецензии и тогда пришлю тебе. Да, еще Андреев говорил, что ему удалось добиться в ЦК Комсомола разрешения на создание при «Мол. Гв.» творческой группы фантастов. Цели я не знаю, но охотно согласился участвовать. Скорее всего, цель — создание «активной среды».

Вот и всё.

Жму руку, целую, твой Арк.

Рецензия К. Андреева на «Возлюби дальнего» сохранилась в архиве М. Лемхина.

АНДРЕЕВ К. РЕЦЕНЗИЯ НА «ВОЗЛЮБИ ДАЛЬНЕГО»

Новая повесть братьев Стругацких представляет собой шаг в несколько иную область литературы, еще не обжитую этими молодыми талантливыми писателями. Это произведение — тоже молодо, талантливо, интересно, весело, а порой и парадоксально, как лучшее из их «литературного наследия» — из того, что было ими опубликовано. Но как всякое завоевание нового, связанное с преодолением больших трудностей, это необходимо бывает сопряжено с известными затратами и потерями. Кое-где авторы не довели до завершения свой замысел, а иногда допустили и прямые просчеты — вполне извинительные, но все же требующие внимательного рассмотрения, а порой и исправления.

Концепция авторов не вполне ясна, поскольку она в повести не завершена. Целесообразно поэтому развернуть ее логически, чтобы найти в ней изъяны (если они есть), и уже с основанием потребовать от А. и Б. завершения своего замысла.

Трое героев — Вадим, занимающийся лингвистикой (кстати сказать, слово «структуральный» — слишком буквальный перевод с английского, у нас говорят структурная лингвистика), Антон, звездолетчик, и Саул Репнин, журналист, прибывший из двадцатого века (действие повести происходит в двадцать четвертом), отправляется в экспедицию к системе звезды ЕН 7031, где на одной из планет обнаруживает целый ряд странных явлений.

В описании этих событий чувствуется некоторое влияние «Эдема» Станислава Лема. Впрочем, это сходство чисто внешнее: у польского писателя алогичность того, что видят наблюдатели с Земли так и остается неразгаданной, да и не может быть объяснена никогда, поскольку сталкиваются культуры несовместимые. У братьев Стругацких иное (по крайней мере — по замыслу): социальный строй на планете Саула (как они ее называют) представляет собой что-то вроде смеси между феодализмом и фашизмом, и это кажется алогичным пришельцам из двадцать четвертого века, и, в то же время, очень понятно для пришельца из нашего времени.