Гном. Трилогия - Александр Шуваев

  Из особенностей можно отметить склонность к пилотажу на критических режимах, не переходящую, впрочем, в воздушное хулиганство. Еще обращала на себя внимание его склонность впадать в излишний азарт при ведении учебных воздушных боев, за что И.А. Рыбников неоднократно получал устные замечания.

  Также..."

  "- А! Вспомнил. Кольщиком он был.

  - Секундочку... И что это значит?

  - Ну как... наколки. Татуировки, в общем. Знаете, мода у блатных?

  - Предположим. Так это что, вы считаете, он был из блатных?

  - Не похоже. Я сам с Лиговки, так что их брата повидал немало. Да и картинки у него совсем другие.

  - Объясните.

  - Ну, во-первых, они у него были цветные. Да не в три, не в четыре краски, а как бы ни в двадцать. А еще, ну, не знаю, как сказать... они красивые были. Прям как художник, ей-богу!

  - То есть, вы хотите сказать, сделаны на высоком профессиональном и художественном уровне? Мне в протокол писать!

  - Во-во. Пишите. Мне так сроду не сказать, а так, - да, правильно.

  - И много у него было, так сказать, - клиентов?

  - Ну, не то, чтобы много, - но бывали. Дурь мальчишеская, сами понимаете...

  - А сюжеты не припомните?

  - Чего?

  - Ну, про что картинки-то заказывали?

  - Про разное. Имена женские, "Смерть фашистским оккупантам!", самолеты, портрет товарища Сталина, и это, в общем...

  - Говорите, не стесняйтесь.

  - Извиняюсь, - женщин голых. Только нечасто, потому что он их не умел. Не таких делал, как они хотели. По-чудному нарисованных, не по-нашему.

  - Таких?

  - Во-во. Вроде - похоже, а вроде - и нет. Он трафареты рисовал сам, красиво так, черт, рисовал. Цветы всякие, драконов бородатых с шарами в когтях. Птиц сказочных."

  "...Предъявленные на экспертизу образцы татуировок ни в коем случае не относятся ни к одной из известных школ, распространенных на островах Японского архипелага. Манера рисунка, подбор красок, способ изготовления трафарета и крепления игл характерны, скорее, для районов южного Китая (включая Гонконг), но имеют выраженные особенности. По особому мнению доцента Воложина К.П., эти особенности могут быть обусловлены влиянием северокитайских и, возможно, корейских школ татуировки. Работа, безусловно, профессиональная, художественный уровень, скорее, ближе к среднему... "

  " На Ваш запрос от 12 августа с.г. сообщаем, что по указанному адресу Рыбникова С.А. Действительно прописана, но не обнаружена. Согласно опросу соседей, она убыла в неизвестном направлении еще 9 августа с.г. а каких-либо родственников и близких по месту нынешнего проживания не имеет."

  - В данном случае нам пришлось столкнуться с совершенно нестандартным способом передачи донесений. До сих пор нам не приходилось сталкиваться ни с чем подобным. То же самое относится и к способу кодирования донесений.

  - Что, - по-прежнему никаких сдвигов?

  - Никак нет. Предполагаю, в данном случае шансов вообще немного. В данном случае нам неизвестен даже не только код, но даже и принцип кодирования донесений. Кроме того, нет уверенности в языке, на котором составлено донесение.

  - Это, как раз, ясно. Японский, можете не сомневаться.

  - Никак нет. Широко распространенной практикой является использование малоизвестных языков и диалектов. Мы использовали узбекский язык и таджикский вариант фарси. Американцы - язык индейцев, каких-нибудь навахо или ирокезов. В данном случае мог быть использован северный или гонконгский диалекты китайского, корейский, тибетский, маньчжурский диалект, - да мало ли что еще.

  - Что за тайнопись?

  - На лист бумаги наносился узор из множества микроскопических проколов, собранных в прямоугольную матрицу стандартного размера. Бумага - обычная, любая, первая попавшаяся, не вызывающая подозрений. Он покрывал ее тончайшим слоем особого лака, накалывал с этой стороны, а потом затирал особой мастикой, так, что и на просвет ничего не было видно. Колол, судя по всему, заранее собранным набором иголок, положив бумагу на твердую поверхность.

  - Похоже на дрянной детектив.

  - Разрешите доложить?

  - Ну?

  - Сложность тут кажущаяся. Зато донесения рассылал самой обычной полевой почтой. Обнаглел до того, что самые важные вообще дублировал. Никакой возни с передатчиками, радистами, батареями, "почтовыми ящиками" в условных местах и прочим, на чем чаще всего горят шпионы. Так что больше похоже на обеспечение ценного агента, которым ни в коем случае не желают рисковать. Настолько, что решили даже пошевелить мозгами.

  - Еще бы. Эта сука сидела у нас тут, под носом, как минимум, с тридцать восьмого...

  - Так точно. Исчез он, - исчезли адресаты, кое-какие работники полевой почты, и даже один деятель из военной цензуры. Второй, некто Компанеец Филипп Тарасович, 1906 года рождения, принял яд, вызывающий мгновенную смерть, когда решили принять его самого.

  - Кто решил. Кто принимал. Обстоятельства. Доклады от всех причастных ко мне на стол. С личными делами вместе.

  - Так ведь там и брать-то было некому. Можно сказать, случайные люди. Приписники из всяких там полковых разведок, с них взятки гладки. Сами знаете, как у нас с людьми. Кого не похватали, тех отстранили...

  - Это да. Не знаю, как и сам-то уцелел. Все ждал, когда придут за мной самим. А они только провели разъяснительную работу относительно изменившейся генеральной линии, и объяснили, что теперь людей, - просто так, - хватать нельзя. А раньше нам с тобой больше нечего было делать... Слушай, - а ведь они свято уверены, что на самом деле никаких немецких агентов и вовсе не существует. Что мы их выдумали только для того, чтобы им вставить кольцо в нос...

  Он помолчал.

  - Самолет, понятно, не нашли?

  - Так точно. Не нашли. Японцы в Маньчжурии уже сколько лет воюют, научились маскировать так, что с двух метров не заметишь. Да там, на чужой территории, не шибко-то и пошаришь.

  Это он правильно говорил. В радиусе досягаемости реактивной машины, - в один конец, с учетом того, что возвращаться угонщик не планировал вовсе, - на вражеской территории находилось не менее ста пятидесяти посадочных площадок. Да, по большей части, они совершенно не подходили для реактивной машины, но и подходящих оставалось более, чем достаточно. Говорить, в общем, было не о чем. Частный, вроде бы, случай, на самом деле мог иметь чуть ли ни катастрофические последствия. То, что к врагу попал целехонький, новейший реактивный самолет, доведенный и изживший "детские болезни", само по себе было страшной бедой. Но куда хуже был матерый агент, который его угнал. Нет, одних только данных о перегоне нескольких сот самых современных самолетов достаточно, чтобы сделать далеко идущие и совершенно безошибочные выводы о намерениях советского командования. Но он-то, кроме того, отвезет еще и собственные выводы человека, знающего проблему изнутри. Послужит поистине бесценным консультантом по всем, практически, вопросам. Не только сможет дать аналитикам противника любые необходимые уточнения, но и не даст им ошибиться в выводах.

  Еще и до происшествия с Рыбниковым чуть ли ни самым страшным кошмаром, что не давал заснуть командованию и генштабу было это: японцы, не дожидаясь, когда Советы соберут крупную, полномасштабную группировку, пригодную для полноценной войны, ударят всей силой. Без четко поставленных, вменяемых целей, без особой даже надежды. Просто чтобы не было и еще хуже. В конце концов пресловутая "Барбаросса" в значительной мере грешила теми же самыми недостатками. Всех осложнений, что могли возникнуть при таком сценарии развития событий, не могли бы предсказать ни советские, ни японские аналитики. Вообще никто. А вот теперь опасность этого возрастала многократно. По факту происшедшего было совершенно необходимо принять экстренное решение, причем комплексное и взвешенное, но сделать этого, по сути, было некому. Страна и армия, занятые нелепым выяснением отношений в результате никому не нужного путча, оказались в этот критический момент фактически парализованы. Возможно, даже хуже: обезглавлены.

  Как всегда, в сложившемся положении были и свои положительные стороны: будь все в порядке, после истории с Рыбниковым полетели бы головы. Причем, как у нас водится, процентов восемьдесят пострадали бы заодно, имея к приключившемуся ЧП весьма косвенное отношение. В сложившейся ситуации... тоже полетели, но - позже, но - не под горячую руку, а потому на порядок меньше. Проведено было нормальное расследование, никого не дергали, доводя до истерики, звонками сверху, и по итогам выяснилось, что расстреливать, вообще говоря, некого. Обошлись разжалованием и понижением в должности, - и при этом еще пришлось выбирать из оставшихся. Из тех, к кому у военных не было серьезных счетов, - либо тех, кто переметнулся во-время, сразу же, поспешно сдав с потрохами прежнюю свою команду.