По ту сторону снов - Гамильтон Питер Ф.

Буквально вчера она смеялась и шутила с Димитрием, взволнованная успешным завершением задачи по захвату яиц. Он ей нравился. Неважно, искусственное его тело или нет, он все равно личность.

«Был личностью», – поправилась она. Панцирь Димитрия исчез, и теперь она могла воспринимать его мысли. Происходящее в его голове ненамного отличалось от мыслей животного – основные функции, управляющие живым телом, но ничего большего: ни разумного сознания, ни воспоминаний. Все это ушло, было загружено в «Небесную властительницу». Своего рода смерть.

Плечо Димитрия медленно погружалось в яйцо, его бедро тоже. Датчики внимательно следили за тем, как молекулярная структура оболочки яйца изменилась и стала проницаемой там, где кожа Димитрия коснулась ее.

– Должен быть определенный триггер, – пробормотал Найджел. – Разум внутри яйца должен иметь непосредственный контроль над структурой оболочки.

– Или она чувствительна к прикосновениям, – заметил Фергюс.

– Яйцо разборчиво, – возразил Найджел. – Должно осуществляться распознавание. Иначе оно будет поглощать камни и капли дождя.

Кайсандра сосредоточилась на потоке данных, исходящем от Димитрия. Его медицинские подпрограммы показывали ей, как кожа, втянутая в яйцо, уже начала разрушаться на клеточном уровне. В нее проникали микроорганизмы, которые методично растворяли мембраны клеток кожи.

Голова Димитрия приблизилась к яйцу и начала погружаться в него.

– Так-так, – пробормотал Найджел, пристально следя, как происходит поглощение Димитрия яйцом.

Экзообзор показал Кайсандре организмы яйца, которые пожрали ухо Димитрия, а затем обнажили кость черепа. Он погружался в яйцо все глубже и глубже. Прошло двадцать минут, и половина его головы оказалась внутри. В этот момент яйцо окончательно разрушило участок его черепа над челюстью. Затем остаток костей черепа стал стремительно исчезать, как морозные узоры на окне под теплым ветром. Организмы начали проникать в мозг, образуя длинные тончайшие нити, чьи кончики входили в отдельные нейроны.

– Чрезвычайно изощренное оружие, – встревоженно сказал Найджел. – Биононика Содружества и близко не подошла к таким способностям управления нанобайтами.

– Зачем бы мы стали создавать такое оружие? – ответил Фергюс, тоже с гримасой тревоги на лице.

Почти половина тела Димитрия была поглощена яйцом. Отчет его медицинских подпрограмм показал Кайсандре, что яйцо объело кожу с его руки, ноги и торса. Оно принялось поглощать обнажившиеся мышцы. Ее экстравзгляд ощущал, как желтковая субстанция становится гуще в том месте, где происходит поглощение тела, как образуются более плотные складки – нарастают, подобно вихрям в черной туманности. Пряди вещества начали проскальзывать в проеденные в мышцах отверстия. Из продырявленных вен и артерий толчками выливалась кровь, уходила вглубь яйца и растворялась там. Мысли яйца, прежде безмятежные, начали ускоряться. Кайсандра поймала ощущение выскользнувших странных, изломанных образов и запредельного холода…

– Что происходит? – спросил Найджел. – Это нормально?

Резкость его голоса заставила Кайсандру вздрогнуть. Она посмотрела на него. Найджел хмурился, глядя на безвольное тело АНС-дроида, торчащее из яйца. Из стыка тела Димитрия с яйцом сочилась кровь.

– Он выходит! – рявкнул Фергюс.

Кайсандра потрясенно разинула рот. Процесс шел в обратном направлении. Яйцо извергало из себя тело Димитрия. Она ощущала, как мысли яйца вибрировали, излучая чувство, близкое к человеческой панике.

– Проклятье, – проворчал Найджел.

Кровь теперь лилась вовсю, расплескиваясь по дну металлического корыта. Яйцо избавлялось от наполовину пожранного им тела. Из обнаженных мышц и скользких кровеносных сосудов брызгало желтковое вещество яйца.

Кайсандра поморщилась.

– Уракус! Это ужасно.

– Оно отвергает Димитрия, – сказал Найджел. – Черт, должно быть, в его биохимии что-то несовместимо с яйцом.

– Что?

Раздраженный Найджел бросил на нее недовольный взгляд.

– Извини.

Поток желтковой жидкости резко увеличился и вынес остатки тела Димитрия из щели, изначально созданной скорлупой яйца с целью поглотить его. С тошнотворным жидким хрустом тело упало на пол. Его сердце все еще билось и разбрызгивало длинные струи крови из открытых артерий в ноге и руке. Упали на пол отделенные мышцы, скользя по металлу, будто кровавая рыба.

Кайсандра вскрикнула и закрыла глаза, чувствуя, как в горле у нее поднимается желчь. Долгий миг ей казалось, что ее вот-вот стошнит. Прежде чем снова открыть глаза, она отвернулась. Перед ней была кирпичная стена седьмого сарая, успокаивающая своей примитивной обыденностью. За спиной Кайсандры стихли последние булькающие звуки.

– И что теперь? – несчастно спросила она.

– Я сохраняю данные в своей ячейке памяти, – сказал Найджел. – Не так уж много данных.

Будто он ее не услышал или ему было все равно. Кайсандра нахмурилась.

– Дай мне руку, – сказал Найджел.

– Зачем?

– Я собираюсь вернуть все назад. Я мог бы смириться с потерей Димитрия, принеси она значительную пользу. Но это не так. Следовательно…

Он протянул руку.

Кайсандра ухватилась за нее, удивившись тому, насколько рука Найджела теплая и вспотевшая. Такая же, как ее собственная. Как и прежде, ее экстрачувства восприняли странные отголоски ее проникновения в скрытую ткань этой Вселенной, пока Найджел проталкивал свои мысли все глубже в слой памяти. Кайсандра скользила сквозь них, сквозь себя, наблюдая за обратной перемоткой событий.

– Остановись, – приказал Найджел.

Кайсандра стояла на краю ямы и смотрела вниз. Обнаженный Димитрий протянул руку, чтобы вставить медный ключ в «Исдом» – замок клетки. Он замер и посмотрел на Найджела.

– Это не сработало, – сказал Найджел.

Какое-то время Найджел загружал данные, которые он сохранил из несуществующего будущего, в юз-дубль Димитрия.

– Черт, – проворчал Димитрий и ухмыльнулся, – неужели я съел что-то не то?

– Думаю, твое тело в недостаточной мере органика, – сказал Найджел. – Как только яйцо начало разбирать твои клетки на отдельные соединения, оно ощутило некоторую неправильность. Надо полагать, там внутри множество встроенных защитных протоколов.

Димитрий бросил на темный шар яйца подозрительный взгляд.

– Хитро. Значит, перейдем к плану Б?

– Похоже, придется.

– Что за план Б? – выпалила Кайсандра. Никто не упоминал о нем до сих пор.

– Мы используем тело, которое не будет отвергнуто, – сказал Найджел.

– Тело? Ты имеешь в виду человека? – Девушка повысила голос, охваченная тревогой. – Ты позволишь человеку быть поглощенным яйцом? Стать паданцем? Это… Это просто…

– Просто ужасно.

– Не смей. Я тебе не позволю.

– Иногда надо сделать что-то неправильно, если потом хочешь выйти на верный путь.

– И все равно нет.

– А если это будет Мамаша Улвен?

Кайсандра побледнела. Задумалась на мгновение.

– Нет, – сказала она, затем добавила более твердо: – Нет, даже она такого не заслужила.

– Интересная моральная дилемма, – сказал Найджел. – Причем души в Бездне фактически бессмертны, а нам крайне необходима информация. Так кто достаточно недостоин, чтобы подойти на эту роль?

Проувелу повезло. Он покинул безопасность трущоб, так как хотел побывать в баре кабачка «Крипшир», который находился в задней части здания с выходом в переулок, ведущий с Брод-стрит, и увидел ее – юную сладкую девушку. Проувел не любил главные улицы, ни в одном городе, ведь там гуляли и ездили все эти люди. Главные улицы всегда чистые и ухоженные, гордость города, и шерифы всегда следят, чтобы никто не наделал неприятностей. Но кроме них есть улицы поменьше, там человек может ходить, не привлекая внимания. Они подходят для людей и дел того сорта, какие он предпочитал.

Он уже открыл дверь бара, когда увидел ее в конце переулка. Лет восемнадцать-девятнадцать. Длинная развевающаяся изумрудно-зеленая юбка, белая блузка со множеством пуговиц, расстегнутых, чтобы показать отличные сиськи. «Она нарочно это делает. Шлюха». Рыжие волосы рассыпались у нее по спине, чистые и блестящие. Веснушчатая кожа, прекрасный чистый цвет лица. Солнечная улыбка с видом счастливой уверенности. Милашка. Ах, какая милашка.