Стражи волшебных миров - Владимир Геннадьевич Лавров

Подошла санитарная команда кентавров, отволокла меня в нашу огромную пещеру. Ва задержалась, чтобы подарить надежду на жизнь низкоросликам. Мной она занялась только ближе к вечеру. При помощи нескольких местных женщин из расы Морелины она крутила меня туда-сюда и туго бинтовала. На следующее утро я смог встать, к своему большому удивлению. В штабе сказали, что благодаря моей помощи достигнут перелом в битве. Волколюди пытаются убежать через подземные туннели или через выходы на поверхность, оборотней добивают. Несколько оборотней ускользнули на поверхность. Мне предложили отлежаться сколько хочу и забрать из хранилища всё, что мы вдвоём с Ва сможем унести.

Я нашёл в себе силы пройти в сокровищницу прямо сейчас. Морелина сама себя назначила консультантом. Мы с Ва ходили по ряду невысоких, но длинных пещер, и любовались сокровищами. Драгоценные камни, золото в самородках, золотой песок в мешочках… В отдельных пещерах хранились волшебные изделия подземного народа. Моё внимание привлёк огромный красный камень в золотой оправе.

— Не рекомендую. Полезная вещь, но все его владельцы быстро умерли по разным причинам. Мы решили, что это не случайно.

А вот компас, всегда указывающий на ближайшую воду, и чашу, которая темнела при попадании в неё яда, Морелина очень даже рекомендовала.

— Только в мягкой таре не храни, разобьются, — посоветовала зелёная девушка и подобрала мне несколько коробочек.

В хозяйство пошли ножны, в которых никогда не ржавеют мечи, и вставные челюсти, благодаря которым никогда не болят зубы. Ва сказала, что ничего волшебного в этой штуке нет, что это свойство вставленных в неё определённых полудрагоценных камней, и заставила меня взять это устройство. И себе тоже взяла.

Остальной лимит по весу мы, не мудрствуя лукаво, взяли золотом и драгоценными камнями. Глава города похвалил нас за мудрый выбор.

Ночью Ва опять попыталась во сне лечь на меня, из-за чего все мои раны и ушибы запротестовали самым громким образом. Пришлось звать Морелину, ночевавшую у входа на коврике, и осеменять боевую подругу в вертикальном положении с помощью зелёной. По ходу дела я подумал, что это, наверное, первый раз, когда я оплодотворяю девушку в вертикальном положении по собственной воле, а не девушка получает свое от меня.

— А почему она не просыпается? — удивилась Морелина, глядя на то, как стонет и вопит Ва и как я долго и безуспешно размахиваю тазом.

— Это божественная сила. Она обречена во сне заниматься со мной любовью до тех пор, пока не забеременеет. Только у меня всё болит, никакой возможности возбудиться.

— Бедная девушка, — пожалела Морелина и погладила меня по яичкам. Вот тут дело пошло.

Ва откинулась с довольной улыбкой.

— У неё молоко течет, — заметила Морелина.

— Это долгая история и ещё более волшебная.

Морелина посмотрела на Ва и заявила:

— Я тоже хочу.

— Чего?

— Стонать, как она. Женщины моего вида очень легко заводится. Я не смогу успокоиться, пока не доведёшь меня до стонов. Прошу тебя, сделай это хотя бы руками.

Пришлось работать, несмотря на боль во всех костях.

Поутру Ва осмотрела меня и заявила, что я не готов к дороге. Пришлось валяться ещё один день.

На следующий день пришлось признать, что Ва была права. Морелина повезла нас в Первый Город по такой же системе дорог, по какой мы прибыли сюда. Даже перетаскивать совсем лёгкую повозку было нестерпимо больно. Каждая неровность дороги тоже отдавалась в костях тяжёлой болью.

Мы добрались до Первого Города меньше, чем за день. Морелина извинилась, что её народ ещё не прокопал рельсовые пещеры до самого города, и высадила нас за десять вёрст от города. Пришлось два с лишним часа торить путь по снегу. Но мы даже успели до темноты.

Наша охрана уже была в городе и с ходу огорошила известием о том, что у местных татайцев уже двое товарищей найдены в полностью обескровленной виде. Очевидно, в городе орудовали оборотни. Я отказался от каких-либо телодвижений и завалился отдыхать. От провала в бессонницу меня удержала только картина, как Ва кормит сразу двух малышей. Ангела немного устала одна кормить сразу двоих, а Ва была переполнена молоком.

Посмотрев на мои повреждения, Ангела отказалась от давно лелеемого желания получить меня сразу, как увидит.

Охрана меня без одежды не видела, но они были опытными людьми и всё поняли по следам на доспехах. На следующий день они пристали с расспросами. Пришлось рассказывать о том, как подземный народ покосил тех, кто иначе стал бы нападать на наши города.

После не очень роскошного завтрака мы отправились искать оборотня (или оборотней). Ехали очень медленно, чтобы Ва могла просмотреть каждого встречного. Заметив наши пристальные взгляды, народ начал разбегаться. Похоже, к вечеру по городу будут гулять самые нелепые слухи.

В казарму татайцев нас пустили не сразу. Без начальственного присмотра они тут чувствовали себя хозяевами положения и немного распустились. Начальник местного имперского гарнизона в дела города не лез, и они остались практически единственной реальной властью. Только когда они узнали во мне и Вастарабе тех, кто вернул им зрение, отношение изменилось. А когда мы сказали, что приехали расследовать нападение оборотня, народ преисполнился к нам глубочайшего уважения. Ради нас даже построили всех, кого нашли. Ва осмотрела всех, но ни одного оборотня не нашла. Мы решили осмотреть казармы и было двинулись к ним, но тут Ва осознала оборотня в собаке отряда. Татайцы были в шоке, когда их любимый пёсик превратился в чудовище и кинулся на Ва. Джен отбросил его на десяток шагов, а я угостил волшебным мечом. После этого ни у кого не осталось сомнений, что мы умеем разбираться с оборотнями.

Второго оборотня мы нашли в казармах, он притворялся одним из солдат на посту. Этот попытался сбежать, и ему это почти удалось. Его поймали татайцы, которые дежурили у всех выходов из казарм.

Заглянув во все закутки для очистки совести, мы отправились к пленным кочевникам, которые до сих пор не перешли на сторону города и трудились слепыми ткачами. Именно эти ребята требовали жреца Радо.

— Я ничего не мог видеть, работал вслепую. Научился определять качество ткани на ощупь. А потом стал думать о том, как сделать ткань лучше, представил, как перебираю её руками… И стал видеть! А когда перестал думать о ткани, зрение опять пропало. Я прошу вас объяснить, что происходит! — просил один кочевник.

— Я великий воин. Я никому никогда не уступал в драке, даже в детстве, когда меня били. Но теперь я