Сказание о чернокнижнике. Книга I (СИ) - Константин Башкатов

Тесный круглый зал осветился ярким магическим огнём, а когда свет рассеялся, уже можно было увидеть фигуру высокого эльфа в некогда белых лохмотьях. Он стоял прямо перед пьедесталом, на котором на чёрной подставке лежал заветный меч. Кроваво-красная короткая рукоять была украшена разнообразными рубинами и поделочной костью, широкий клинок с глянцевой серой поверхностью ловил последние лучи света. И было видно невооружённым взглядом — меч этот отнюдь не для боя. От него веяло магией, не чёрной и не белой — этот шедевр вмещал в себя все стороны мироздания, создавая головокружительную какофонию ощущений. С потолка на артефакт падал тусклый белый свет. Но тёмный маг был слишком усталым и измотанным, а к тому же и с лишком дерзким, чтобы сейчас испытать какое-то благоговение.

Тесный зал был полон странных звуков, шёпота, шорохов, у стены всё время кто-то скрёбся. Оглянувшись, Ашамаэль сделал пару шагов к пьедесталу, поставил ногу на первую ступеньку и взял меч в руки. Ничего не произошло. Чернокнижник быстро замотал клинок в толстую ткань и закрепил в походной сумке, которую взял с собой перед этим путешествием. Но когда сумка оказалась за спиной эльфа, у самого уха колдуна зашипел до боли знакомый голос:

— Аааа, Ашамаэль… Не думал я, что магические фолианты так сильно сыграют на твоей жадности! О, ты удивлён? Да, ты, наверное, и сам толком не знал к чему шёл. Ваалинар, конечно, не сказал. Я — Дартазаэль, тот, кто был когда-то братом самому Создателю! — грязное, мертвенно-бледное лицо эльфа замерло, глаза в ужасе раскрылись. Но тут же испуг сменился гневом, жгучая ненависть разогнала паралич.

— Ты лжёшь, — маг резко развернулся, но за его плечом мелькнула лишь бледная тень. — Создателя не существует!

— Тогда кто же я? — отдаляясь, насмешливо отозвался голос.

— Мне плевать кто ты, — резко бросил маг. — Я пришёл сюда за этим мечом, и я его получил. Теперь я уйду.

— Ах да, твои сопливые воспоминания подтолкнули тебя к необдуманному шагу… Ты был так осторожен, но допустил оплошность. Знаешь ли ты, что находишься на самом дне этих развалин, где берут своё начало Океаны Близнецы? Ты будешь плутать вечно и, в конце концов, просто сгинешь или сойдёшь с ума.

— Предположим. А что ты предлагаешь? — Ашмаэль замер, словно слепец, всматриваясь куда-то в темноту. Или не темноту? Мгла вокруг стала истинным светом для чернокнижника, за короткое время стала роднее света. В глубине души маг возжелал здесь и остаться. В тишине. В одиночестве.

— Сейчас мы прогуляемся в моё маленькое обиталище. Благо, из-за твоего брата у меня теперь хватит сил и на большее. И там я сделаю тебе предложение, от которого ты вряд ли откажешься.

— Файран был здесь? Где он сейчас? — резко перебил эльф.

— Упорный мальчишка уже далеко отсюда. Тебя не должно это беспокоить. Я проведу тебя через тьму…

Призрачный силуэт преобразовался в человекоподобную рогатую фигуру. Вокруг сомкнулась кромешная мгла, и Ашамаэлю не оставалось выбора, кроме как последовать за якобы богом. С каждым шагом фигура становилась внушительнее, и маг всё явственнее ощущал тёмную силу, исходящую от этого существа. Но внезапно Дартазаэль исчез, а Ашамаэль обнаружил себя там, откуда девять лет назад кинулся в атаку на низвергнутого бога Файран. Сам же бог по-прежнему висел на цепях. Он уже не был слаб. Мощное тело покрывали острые шипы, белые глаза пылали безумием, а широкая пасть была изогнута в безумной улыбке. Цепи, на которые был подвешен низвергнутый, оглушительно трещали, а тьма вокруг словно ожила, радуясь скорой свободе своего владыки — кто бы ни заключил это существо сюда, теперь оно было близко к тому, чтобы освободиться. Улыбка низвергнутого стала ещё шире.

— Ты в рабстве демона, словно ничтожный человек. Но ты эльф, гордый эльдар, и достоин большего!

— Прекрати этот цирк, я знаю, чего я достоин. Раз ты бог, почему ты не смог прочитать мои мысли, а? — скептично усмехнулся Ашамаэль. — Дни моей службы Ваалинару сочтены!

— Да? Но один ты не достигнешь многого, особенно, если я уничтожу этот мир. Но я даю тебе великий дар — встань на мою сторону и получи такую мощь, о которой никогда даже не мечтал ни один чернокнижник. А если откажешься… Я тебя даже не убью. Это сделает Бездна.

— Хорошо, — чернокнижник хитро прищурился. — Ты дашь мне силу, а я тебе — присягу.

Дартазаэль хрипло рассмеялся. Эльф не отдавал себе отчёта о том, что происходит. Он словно нёсся по бурной реке.

— Будет не больно…

Грудь и предплечья пронзила жгучая боль, плавно переходящая на руки и лицо. Тёмный маг изогнулся, словно в конвульсиях, чувствуя, как из него постепенно выходят остатки светлой сущности, что ещё сохранились в закромах прогнившей души. Но борьба шла напряжённо, словно это светлое продолжало яростно сопротивляться, не хотело уходить из души тёмного мага, отчего боли стало ещё больше. Дальше темнота пронзила глаза эльфа, и тёмный силуэт Дартазаэля исчез — маг на некоторое время потерял зрение. Одежда на груди Ашамаэля начала тлеть, и вскоре стало видно, что ткань прожигает чёрная восьмиконечная звезда с длинными лучами. Плечи колдуна обвили чёрные змеи, выжигая в коже клеймо. Хвосты их поползли от ключиц колдуна к подбородку и скулам, образуя три чёрные линии. Глаза заволок оранжевый свет.

— И не скрыть клейма, — пророкотал голос Дартазаэля под вопли боли Ашамаэля и треск стальных цепей. Руки низвергнутого напряглись. — Не пристало гордым слугам бога Мира Мёртвых скрываться!

Очи мага тьмы полыхнули ярко оранжевым пламенем, тело его выгнулось, рот раскрылся в уже немом вопле. Процесс преобразования включал в себя не только появление клейма. Когда Дартазаэль таким образом вербовал магов, он наносил клеймо, забирал весь свет из души, а в замен оставлял мощный потенциал в тёмной магии, сильнее, чем у кого-либо, а также давал новые одеяния, покрытые магическими рунами. Но с Ашамаэлем всё шло не так — нечто светлое в его душе не желало уступать тьме. Клеймо было нанесено, теперь в мозг колдуна раскалёнными иглами вбивались знания о разнообразных тёмных школах и таинствах, которые можно было образовать в невероятной силы заклинания. Чернокнижник упал на землю и схватился за голову.

— Перестань сопротивляться, маг!

Но в ответ богу смерти была лишь тишина — эльф гордо молчал, стоически выдерживая пытку. В какой-то момент всё закончилось. Чародей ощутил, что на нём уже нет тех лохмотьев и той грязи. На нём были новые одежды. Но цвет их не был полностью чёрным, как должно бы было быть. Длиннополая туника с короткими облегающими рукавами до локтя была белой. Полы одежд мага спускались до самой земли и имели несколько косых разрезов для удобства передвижения. Вдоль плотно запахнутых разрезов были нанесены чёрные руны. От высокого белого воротника к середине груди также опускался чёрный рисунок в виде тернового куста с длинными шипами. Впрочем, широкий плащ, окутывающий узкие плечи падшего эльфа, был чёрным, словно сама Бездна. Ашамаэль поднялся на дрожащие от усталости ноги и медленно поднес свои руки к глазам. Кожа на оголённых запястьях была снежно-белой. Почти как обычно. Быть может, это тьма пагубно влияла на зрение мага, но казалось, что она приобрела мертвецкий оттенок. Вены на пальцах и фалангах обрели сероватый оттенок.