Новая любовь Розамунды - Бертрис Смолл

— Да, — снова кивнул Логан, — это весьма предусмотрительный шаг, Эдмунд Болтон. Ну а теперь позвольте мне, со своей стороны, сделать вам встречное предложение. Если младших дочерей Розамунды вообще не будет во Фрайарсгейте во время ее отсутствия, они не подвергнутся угрозе со стороны Генри-младшего. Я буду рад принять девочек у себя, в Клевенз-Карне. Генри никогда не додумается, что они совсем близко, буквально через границу от Фрайарсгейта. А кроме того, я отправлю к вам два десятка своих молодцов, чтобы они охраняли поместье. Это отобьет у Генри-младшего всякую охоту сюда соваться.

— Дорогой мой, это же блестящее решение всех проблем! — с чувством воскликнул Том, до этой минуты не вмешивавшийся в разговор. — Конечно, мы приставим к девочкам свою служанку, а то и двух, чтобы не обременять ваших людей.

— Конечно, вы можете поступать как вам угодно, — ответил Логан, — но Джинни, упокой Господь ее святую душу, превосходно выучила мою экономку, и она содержит дом в отменном порядке. У госпожи Элтон взрослые внучки. Мой дом хорошо укреплен, он практически неприступен. Нас невозможно взять осадой, поскольку источник воды защищен стенами крепости, так же как и кладовые с запасами зерна. Я надеюсь, что дочери вашей леди подружатся с моим Джонни, а ему будет с кем играть.

— Но вы ведь понимаете, Логан Хепберн, что сначала нужно обсудить это с Розамундой, — заметил Эдмунд.

— Я и сам удивляюсь, почему ее не видно, — откликнулся Логан. Он старался говорить небрежно, однако голос все равно выдал его волнение. — У меня есть для нее новости о королеве.

— Не гони лошадей, приятель, — предостерег его Том.

— Розамунда наверняка спустится к ужину, — ответил Эдмунд. — И тогда мы сможем принять окончательное решение, Логан Хепберн. Вы сделали великодушное предложение, и к тому же очень мудрое. Вряд ли Генри-младшему придет в голову следить за Клевенз-Карном.

— Не знаю, смогу ли я сидеть с ним за одним столом! — проговорила Розамунда, когда дядя сообщил ей, что их сосед Логан Хепберн остается на ужин.

— Но ты должна взять себя в руки, — настаивал Эдмунд. — Он был настолько любезен, что согласился отправить сюда отряд из своих людей. Но больше всего меня порадовало его предложение забрать к себе Бэнон и Бесси. В Клевенз-Карне они будут гораздо лучше защищены, чем здесь. Во Фрайарсгейте их могут похитить по дороге в церковь или на лужайке возле озера, где они так любят играть. Ты же сама считаешь, что мы запугаем их на всю жизнь, если приставим к ним постоянную вооруженную охрану. А теперь скажи, что мешает тебе ужинать за одним столом с Логаном Хепберном.

Эдмунд взял Розамунду за руку и посмотрел в лицо.

— Он теперь вдовец. И я боюсь, что он опять пристанет ко мне со своими уговорами выйти за него замуж, — краснея от смущения, призналась Розамунда. — Я могу не сдержаться и оскорбить его, и тогда мы лишимся его поддержки.

— Племянница, неужели это такой грех для молодого мужчины — ухаживать за красивой женщиной? Прости меня за прямоту, но Патрик Лесли так же мертв для тебя, как Оуэн Мередит! Ты можешь сколько угодно вспоминать о нем, но ты еще молодая. Филиппе уже десять, и ты и глазом моргнуть не успеешь, как она выскочит замуж. Ты была готова к тому, что часть года тебе придется проводить в Гленкирке, у своего графа. Почему бы тебе не выйти за Логана Хепберна на тех же условиях? По крайней мере, у него уже есть наследник, и ты можешь не бояться, что он захочет прибрать к рукам Фрайарсгейт! — заключил Эдмунд.

Розамунда задумалась, а затем проговорила:

— Так и быть, дядя, я спущусь к ужину. Однако больше ничего не могу обещать.

— Но ты все-таки постарайся не придираться к Логану, племянница, — попросил Эдмунд.

Розамунда рассмеялась.

— Хорошо, дядя, постараюсь, — пообещала она.

Когда Розамунда появилась в зале, Логан изо всех сил старался не выдать охватившего его волнения. Она надела платье, подходившее по оттенку к ее глазам. Это было простое платье, ниспадавшее к полу изящными складками. Квадратный вырез на груди мог бы показаться слишком низким, но его целомудренно прикрывала батистовая косынка. Прямые рукава были оторочены мехом. Облегающий лиф подчеркивал тонкую талию. Розамунда вышла в зал с непокрытой головой. Ее длинные золотисто-каштановые волосы были заплетены в косы.

— Добрый вечер, Логан Хепберн, — поздоровалась Розамунда. — Спасибо, что снова пришел к нам на помощь.

— Генри-младший не лучший сосед для Фрайарсгейта, не так ли? — заметил лорд Клевенз-Карн и почтительно поклонился.

Розамунда улыбнулась:

— Мне остается лишь уповать на то, что я не проведу остаток жизни, воюя с ним, как воевала с его отцом. Пожалуйста, садись. Вот здесь, по правую руку от меня.

Логан подвинул кресло Розамунде и только после этого сел сам.

— Мне жаль твою жену, — продолжила Розамунда, — и твоего сына. Честное слово, Логан, я бы непременно приехала, чтобы помочь Джинни, если бы знала, что она совсем одна в замке. Я очень любила ее. А как дела у Джонни?

— У него все в порядке, — ответил Логан. — Джинни была мне хорошей женой, Розамунда, и я очень ее уважал. — Логан помолчал, а затем добавил: — И мне тоже жаль, что ты потеряла своего графа.

Лицо Розамунды исказилось от боли, но она совладала с собой и тихо произнесла:

— Спасибо.

— Я привез тебе хорошую новость, — торопливо добавил Логан. — Королева Маргарита родила здорового мальчика. Александр, герцог Росс, родился тридцатого апреля.

— Как она должна быть рада — и какая это боль! — с горечью произнесла Розамунда.

— Это ведь и твой день рождения, не так ли?

— Да, — ответила Розамунда, удивленная тем, что Логан знал о дате ее рождения.

Слуги подали ужин. Из трех дочерей Розамунды только Филиппе было позволено ужинать со взрослыми.

— А я скоро поеду в Лондон, и меня представят ко двору! — похвасталась девочка. — Мне уже десять лет!

— Самый подходящий возраст, чтобы познакомиться с королевой, — ответил Логан, улыбнувшись. Он не мог без волнения смотреть на дочь Розамунды — точную копию матери в миниатюре.

— Мне было девять лет, когда меня представили королеве Маргарите и королю Якову, тому, которого убили под Флодденом, — продолжала Филиппа. — Моя мама говорит, что он был хорошим королем.

— Черт побери! — воскликнул Том. — Не вздумай сказать что-то подобное при дворе английского короля! Если не сможешь промолчать, говори лучше о регенте Шотландии, сестре нашего короля, но ни слова о Якове Стюарте!

— Это почему? — удивилась Филиппа.

— Потому, — вмешалась в разговор Розамунда, — что эти два короля были врагами. И вряд ли стоит хвалить перед кем-то его врага. Ты поняла меня?