Синдзи-кун и теория игр - Виталий Хонихоев

— Если бы. — невесело хмыкает Ито, закрывая крышку шахматной доски: — а на деле нам сейчас надо срываться к Мико и уговаривать ее сыграть на инструменте вместо того, чтобы ногами махать — она же к другому готовится. Проверить как она играет на самом деле, найти чертово пианино, потом проделать ту же процедуру с Франсин… организовать грузовик и доставку, убедиться, что все поняли свои задачи… так что наш с тобой вечер только начался.

— Так я и думал. — говорит Икагами: — но с этим уже ничего не поделаешь.

— Кстати — поворачивается к нему Ито: — читал я как-то рассказ про то, как двух представителей разных цивилизаций похитили более развитые пришельцы и предложили им сыграть в три игры — и кто проиграет две, цивилизацию того уничтожат. Как ты можешь себе представить, первой игрой были шахматы. Выиграл землянин. Второй игрой — какая-то инопланетная. Выиграл его оппонент. А третью игру землянин выдумал и ввел туда третьего игрока — и попросил представителя высшей цивилизации сыграть за него. В результате и он и инопланетянин — выиграли и обе цивилизации остались процветать. К чему это я — жизнь никогда не бывает игрой с нулевой суммой, достаточно просто подумать… а шахматы — это скучно.

— У нас тут здесь и сейчас именно что игра с нулевой суммой. — набычился Икагами: — или я их, или они — нас. Эта сучка мне руку сломала! Не, тут все просто, мы побеждаем и забираем Тринадцатую под контроль. Слава богу Отшельники у них выпустились, хоть с ними дело не придется иметь.

— Игра с нулевой суммой обычно предполагает ограниченное количество игроков. — ответил Ито: — возможно тебе просто надо увидеть сколько тут всего игроков. Что-то мне подсказывает, что больше чем два. Но это я так, мысли вслух, не бери в голову, Хондзо, крепче будет.

— Хм. То-то же. Поехали дела делать. — поставил точку в разговоре Икагами Хондзо.

Глава 42

Глава 42

С самого утра я почувствовал что-то неладное. Поединок Тёмной Императрицы и её соперниц был назначен на вечер, после уроков. Школа встретила нас с Юки гулом и суматохой и на первый взгляд, ничего не изменилось. На первый взгляд. Мне не понравилось как изменились анекдоты, которые рассказывали на переменах, сплетники и их присные явно перегнули палку с изображением Иошико как самой сильной девушки во Вселенной. Но это было понятно, в атмосфере школы любые слухи и уж тем более — анекдоты, здесь становятся пародиями на самих себя, увеличиваясь в размерах, степенях и стадиях. Если уж кто-то упал и подвернул себе ногу, то через некоторое время уже ходят слухи, что упал он с лестницы, и что сломал себе и ногу и руку. А потом выяснится, что вывалился со второго этажа и покалечился так, что ходить не может. Достаточно того, что девушка из параллельного класса, которую как-то раз застали в кладовой спортивного инвентаря со своим парнем — с точки зрения сплетников — конечно же шлюха и была там с тремя парнями и вообще, делает это за деньги. А бороться с такими слухами дело совершенно неблагодарное, всегда найдутся злые языки и даже если бы можно было запретить говорить о чём-то… то это вызвало бы совершенно противоположный эффект, вот как например якобы попытка гокудо прекратить распространение слухов о Сумераги-тайчо. Старый Джиро прекрасно понимал, что на каждый роток не набросить платок. В результате весь город только и делал, что говорил о Сумераги-тайчо. Так что ничего поделать с этой волной народной любви мы не могли, разве что вкинуть иной нарратив… Но сейчас нам нужно было привлечь внимание к ситуации вокруг поединка. Так что оставалось только сжать зубы и терпеть. После события слухи спадут, обязательно найдётся ещё одна бедолага, которую застанут в кладовке, или что-то ещё. Тем не менее эти слухи мне не нравились. Особенно приколы в духе «Иошико такая сильная, что все проблемы решает головой… ударом головой!», или вот, например, Киоко рассказывала на перемене, что, когда у Иошико спросили, как поразить парня, она ответила — «ногой в глаз!». Еще какие-то гаврики притащили в спортзал пианино, нет, серьезно. У нас и играть-то никто толком не умеет, но старший грузчиков уперся как бык рогом, дескать уплачено и вообще, если возвращать, то только завтра а сейчас у них еще два заказа и вообще. Оставили в общем пианино это — в угол поставили и чем-то прикрыли. Потом пришли представители из Академии, здоровенный парень и девушка-дюймовочка, едва ли ему по пояс и попросили оставить места в зале для Совета Академии, а мест не было, пришлось соображать что-то вроде помоста, основанием которого как и послужило вовремя привезенное пианино, кто-то с перепугу начал расклеивать по школе плакаты гражданской обороны с указаниями куда ложиться и что прикрывать в случае ядерной войны, эпидемии и магопсихоза. Прибежала Ая и доложила, что пятидесятники срывают наши плакаты вокруг школы. Иошико обрадовалась возможности размяться и рванула туда, едва успел ее остановить, не хватало еще чтобы это была провокация, она едва замахнется, а там и рады стараться — упадут, объявят, что убила, изнасиловала и ногами потопталась. Юки, наша умничка, договорилась с ребятами из клуба каратэ, они сходили и побеседовали с теми, кто листовки срывал. Ожидаемо — вернулись с синяками, но довольные и уверяют что бардак вокруг школы прекращен. С какого-то момента сама Иошико начала выглядеть величественней и выше, что ли, ее плечи стали шире, а ноги — стали напоминать колонны, и когда вокруг ее головы стал формироваться отчетливый ореол, как у святых на старых гравюрах — я отошел в угол, поймал Джин за ухо и сказал, что бы та немедленно прекращала. Немного преувеличить и приукрасить — это нормально, но не до такой же степени! Школьники уже начинают от нас в коридорах шарахаться. А еще сказал, чтобы та оделась хоть немного, все-таки школа. Не думаю, что она меня послушала, хотя иллюзия величия вокруг Иошико немного развеялась и нимб на головой куда-то подевался. В какой-то момент к нам прискакала бумажная жаба, развернув которую мы узнали, что пятидесятники во главе с Икагами задумали какую-то пакость и если только мы скажем, то бомбы-говнючки уже готовы. Что такое бомбы-говнючки? Вот и я не знал. И спросил у Джин, о чем сразу же пожалел. Наши талантливые юные