Тузы за границей - Гейл Герстнер-Миллер

– Надо что-то делать.

Хирам Уорчестер теребил бороду и смотрел в окно на рваное небо над Берлином.

Проныра Даунс перевернул карту. Тройка треф. Он поморщился.

Билли Рэй мерил шагами ковер на полу номера Хирама, словно мучимый зудом тираннозавр.

– Если бы я там был, ничего этого никогда бы не произошло, – сказал он, метнув злобный взгляд на Джонса.

Гарлемский Молот сидел на диване. Диван был дубовый, с цветастой обивкой, и, подобно многим предметам обстановки в этом отеле, пережил войну. К счастью, в конце XIX века мебель делали добротно, на совесть.

Джонс издал утробный скрежещущий звук и уткнулся взглядом в свои ручищи, которые едва ли не скручивал в узлы между коленями.

Дверь распахнулась, и в комнату влетела Соколица. Влетела, образно выражаясь: ее крылья трепетали за спиной. На ней была просторная велюровая блуза и такие же брюки, которые скрадывали ее заметную уже беременность.

– Я только что слышала по радио… ужасно, правда? – Она замерла и уставилась на Молота. – А вы-то что здесь делаете?

– То же, что и вы, мисс Соколица. Меня не выпускают.

– Но почему вы не в больнице? Говорили, что вы тяжело ранены.

– Подумаешь, подстрелили маленько. – Он похлопал себя по животу. – У меня крепкая шкура, вроде этого кевлара, про который в «Попьюлар сайенс» пишут.

Даунc перевернул еще одну карту. Красная восьмерка.

– Черт, – пробормотал он.

– Но на вас ведь упал фургон, – продолжала Соколица.

– Ну да, но, понимаете, мои кости состоят не из кальция, а из тяжелых металлов, так что они вроде покрепче и погибче и все такое, да и внутренности и все остальное у меня куда прочнее, чем у большинства народу. И выздоравливаю я ужасно быстро – да и не болею совсем – с тех пор, как вытащил туза. Так что я крепкий орешек.

– Тогда какого дьявола ты дал им уйти? – не выдержал Билли Рэй, он почти кричал. – Черт побери, ты отвечал за сенатора! Мог бы показать им, где раки зимуют.

– Сказать по правде, мистер Рэй, мне пришлось совсем несладко. Какое-то время я был вообще ни на что не годен.

«Мистер» прозвучало в его устах совсем иначе, чем за минуту до этого «мисс». Билли Рэй вскинул голову и уперся в него тяжелым взглядом. Джонс и ухом не повел.

– Отстань от него, Билли, – сказала напарница Карнифекса, леди Тьма, которая сидела сбоку, скрестив длинные ноги.

Соколица дотронулась до плеча Молота.

– Должно быть, это было ужасно. Я удивлена, как вас вообще выпустили из больницы.

– А его никто и не выпускал, – заметил Даунс, приподнимая верхнюю часть колоды, которую он держал в левой руке, чтобы подглядеть внутрь. – Он сам вышел. Проломил стену и вышел.

Джонс уставился в пол.

– Не люблю врачей, – пробурчал он.

Крылатая красавица огляделась.

– Где Сара? Бедняжка, ей, наверное, сейчас совсем худо.

– Ей разрешили присутствовать в штабе кризисного контроля в городской ратуше. Никому больше из всех журналистов в нашей группе. Только ей.

Даунc состроил гримасу и продолжил раскладывать пасьянс.

– Сара расспросила мистера Джонса относительно того, что он видел и слышал во время похищения, – сказала леди Тьма. – Он ничего не стал рассказывать, пока не выбрался из больницы.

После несчастного случая, который дал толчок развитию у него вируса дикой карты, Джонса держали в оклахомском отделении Всемирной организации здравоохранения как подопытного кролика. Этот печальный опыт оставил у него почти патологический страх перед медициной и всем, что с ней связано.

– И вот что смешно! – Молот покачал головой. Я лежал там и пытался дышать с этим дерьмо… с этим фургоном на груди и слышал все, что эти люди кричали друг другу. Как ребятишки, которые ссорятся на детской площадке.

Хирам отвернулся от окна. Синяки вокруг глаз, которые появились у него с самого начала тура, казались еще более заметными.

– Я понимаю, – сказал он, прижимая сложенные лодочкой ладони к груди. Руки у него были изящные, как-то не вязавшиеся с его тучным телом. – Я понимаю, что здесь происходит. Этот удар нацелен на всех нас. Сенатор Хартманн – не просто последняя надежда джокеров добиться справедливости – а может, и тузов тоже, теперь, когда этот психованный Барнетт как с цепи сорвался, – он еще и наш друг. Мы пытаемся смягчить удар, ходя вокруг да около. Но так не пойдет. Надо что-то делать.

– Именно это я и говорю. – Билли Рэй грохнул кулаком по ладони. – Пора показать им, где раки зимуют.

– Кому – им? – устало поинтересовалась его напарница.

– Да хотя бы этому недоделанному коротышке Гимли для начала. Надо было брать его еще прошлым летом, когда он околачивался в Нью-Йорке…

– И где ты его найдешь?

– Черт побери, да именно поэтому мы должны заниматься поисками, а не рассиживаться здесь, ломая руки и твердя, как жаль, что драгоценного сенатора нет с нами.

– Десять тысяч полицейских прочесывают улицы, – сказала леди Тьма. – Думаешь, мы найдем его быстрее?

– Но что мы можем сделать, Хирам? – спросила Соколица. Лицо у нее было бледное, кожа туго обтягивала острые скулы. – Я чувствую себя совершенно беспомощной.

Она чуть приоткрыла крылья, потом снова сложила их.

– Эх, Соколица, хотел бы я знать. Но ведь должно же быть что-то…

– Они говорили что-то о выкупе, – встрял Проныра Даунс.

Хирам дважды ударил кулаком по раскрытой ладони, безотчетно подражая Карнифексу.

– Именно. Именно! Может быть, нам удастся собрать достаточную сумму, чтобы вернуть его.

– Десять миллионов – это уйма денег, – заметил Молот.

– Это повод поторговаться. – Взмахом маленькой ручки Уорчестер отмел все возражения. – Чтобы мы да не смогли сбить цену?

– А как быть с требованием отпустить того арабского террориста? Тут мы ничего не можем поделать.

– Деньги – сила. – Даунс пожал плечами. – Не подмажешь – не поедешь.

– Грубо, но верно, – отозвался Хирам, который начал колыхаться в воздухе туда-сюда, словно неуклюжая туча. – Уж наверное, если мы наскребем достаточную сумму, они ухватятся за наше предложение.

– Эй, погодите минутку… – начал Карнифекс.

– Я довольно состоятельный человек, – продолжал Уорчестер, мимоходом сгребая пригоршню мятных пастилок с серебряного подноса. – Я могу внести значительную сумму…

– У меня есть деньги, – с пылом произнесла Соколица. – Я помогу.

Джонс нахмурился.

– Я не слишком люблю политиков, но, черт, у меня такое ощущение, что это я его прохлопал. Я тоже помогу вам, чем смогу.

– Да подождите же, черт вас дери! – воскликнул Билли Рэй. – Президент Рейган уже заявил, что не может быть и речи о переговорах с этими террористами.

– Может, он передумает, если мы приплетем к этому делу Библию и кучу ракетных установок, – уточнил Молот.