Ярость - Юрий Никитин

Когда он сунул коробочку в карман, мы молчали. Кречет оглянулся:

– Что такое?.. А, я слышал... Павел Викторович, вы откуда-то отыскали резерв?

– Помощь будет, – ответил Яузов. – Слышите?

Из пыльного облака возник слабый гул, перешел в рев, словно земля застонала под тяжестью тяжелых и сверхтяжелых танков.

Кречет спросил удивленно:

– А им есть чем стрелять?

– Полный боекомплект, – ответил Яузов мрачно. – Простите, господин президент...

Мы успели увидеть, как он с медвежьей грацией выпрыгнул навстречу пулям, побежал прямо по фонтанчикам пыли, исчез в пыльном облаке. Кречет стиснул челюсти, на меня не смотрел. Похоже, он знал все-таки больше, чем я думал, но молчал, на что-то надеялся. Но если Яузов каким-то чудом уцелеет, ему придется дать очень убедительные ответы, чтобы объяснить, почему вдруг у этой танковой части боевые заряды вместо холостых.

А пулеметные очереди все упорнее и прицельнее крошили бревна над нашими головами, как зубья гигантской пилы. Щепки летели на стол, усыпая пол, царапая лица. Пригибаясь, мы пятились, пока наши спины не уперлись в стену. Земля вздрагивала от тяжелых выстрелов.

Лейтенант бледный, но с сияющими глазами, сказал:

– Господин президент, стреляют вон оттуда!.. Похоже, бьют из гранатометов. Если сумеем перебежать через площадку... всего пять метров, окажемся в мертвой зоне... Там малый блиндаж для техников...

– Где? – переспросил Кречет.

– Вон там... – начал лейтенант. Он протянул руку, над головой страшно грохнуло, мне в лицо больно ударило острым, я лапнул по щеке, на ладони кровь, а в щеку вонзились мелкие щепочки.

Дым от взрыва еще не рассеялся, лейтенант стоял, бледный, но с полными решимости глазами. Вместо правой руки от локтя торчала окровавленная культя. Белая кость на глазах стала красной, кровь горячими струйками полилась на пол, где корчилась оторванная по локоть правая рука. Не отводя горящего преданного взора от президента, он повернулся и указал левой рукой:

– Вон там, господин президент.

Кречет смотрел на него остановившимися глазами, потом оскалил зубы в волчьей усмешке, кивнул и первым выскочил из-под обстрела. Я сорвал с убитого ремень, быстро перетянул культю у плеча:

– Потерпи. Скоро это кончится.

Он смотрел на меня безумными глазами, в которых был такой восторг, что, кажись, вот-вот взлетит. Похоже, боли он пока не чувствовал, как берсерк в разгар битвы.

– Я могу держать автомат левой рукой!

– Молодец, – похвалил я, в горле у меня першило, там разрастался горячий ком. – Теперь давай, сынок...

Мощный взрыв накрыл нас. Воздух наполнился свистом металла, что-то горячее ударило меня в грудь, плечо, и больно цокнуло в зубы. Во рту стало горячо и солоно. Я тряхнул головой, пыль и песок с потолка, лейтенант поднимался с пола, на лице все еще был детский восторг:

– Господин президент... добежал?

– Сейчас увидим, – сказал я. Добавил: – Может быть, увидим...

Лейтенант слабо воспротивился, когда я ухватил его за плечо, но перечить не стал, все-таки его понукал бежать за президентом его советник, доктор наук, а он явно был из той молодежи, что уважает ученых.

Мы выскочили в яркое солнце, удушливую пыль, свист пуль и разрывы снарядов, а может быть, мин, пробежали почти вслепую, под ногами земля пошла полого вниз, бежать стало легче, потом вдруг из пыли вынырнули мощные волосатые руки, подхватили нас обоих, втащили вниз под навес из железобетона.

– Целы?

– Зато живы, – ответил я, сразу упреждая второй вопрос. – Как Кречет?

Чеканов кивнул на широкую спину, где между лопатками темнело мокрое пятно. Сердце мое екнуло, но потом разглядел, что это пот, а не кровь. Согнувшись, Кречет прильнул к стереотрубе. Двойной раструб был направлен в сторону здания, захваченного отрядом коммандос.

Слева из пыльных туч выныривали монстры, чудовищные скалы из лучших сплавов стали. Под ногами земля уже не стонала, а тряслась, как палуба легкого суденышка. Чудовища на миг выныривали, тут же исчезали, на смену появлялись другие.

Когда пылевое облако, поднятое гусеницами тяжелых танков, медленно опало, мы различили закругленные силуэты этих приземистых гор из высокосортной стали. Они стояли с интервалами в десяток шагов друг от друга. Время от времени то один танк, то другой содрогался от выстрела, мы морщились от ужасного грохота, а из стволов вырывались снопы огня, раскаленный тяжелый снаряд уносился в сторону башни.

Здание было окутано светлыми вспышками разрывов. В чудовищно толстой стене появлялись черные дыры, вниз замедленно обрушивались огромные пласты из красного кирпича.

Мы увидели грузного человека в генеральской одежде, он глупо и бесстрашно шел к танкам. Перед ногами взметнулись фонтанчики песка, словно упали крупные капли дождя. Не обращая внимания, он подошел к головному танку, помахал руками. Мы видели, как откинулась крышка люка, голова танкиста в шлеме была похожа на плавающую мину. Яузов разъяренно указал на здание, танкист виновато разводил руками, мол, связь не работает, починить не успели, снарядов мало, надо бы только прицельно, те вот-вот сдадутся...

Пригибаясь, я перебежал от Кречета, все равно к стереотрубе не пустит, к краю, откуда удобнее следить за Яузовым. Министр обороны сейчас был куда интереснее. Видел, как Яузов взмахом подозвал к себе Пивнева, переговорил и ушел в пыльное облако. Пивнев, явно окрыленный, ухватил микрофон, но что он кричал, я не слышал.

А Пивнев, крепко сжимая микрофон, рыкнул страшным голосом, в котором было несвойственное такому немолодому генералу щенячье ликование:

– Слушай мою команду!.. Огонь вести по всем окнам!.. Не останавливаться! Плотный огонь из пулеметов по входу! Чтобы ни одна тварь не выскочила!

Земля содрогалась под танками, от грохота тряслось небо. Массивное железобетонное здание было окутано ядовито-серым облаком из кирпичной и цементной крошки, щебня и осколков. Затем из одного окна повалил черный дым, коротко блеснуло оранжевым огнем, будто что-то взорвалось, черный дым с силой выплеснулся уже из трех окон.

Пивнев нехотя оторвал взор от великолепной картины разрушения. Сбоку тянулся молоденький лейтенантик, едва не выпрыгивая из собственной кожи:

– С вами хотят связаться!

– Кто? – удивился Пивнев. Он оглянулся в ту сторону, куда исчез Яузов.

– Оттуда, из захваченного КП!

Он протягивал металлическую коробочку размером с пачку сигарет. Пивнев подозрительно смотрел на эту штуку, потом перевел взгляд на лейтенанта. Тот пояснил торопливо:

– Сотовый телефон!

– Ну?

– Эти!.. Американцы!.. Это их штука, мы с убитого сняли. Они все переговаривались.