Жданов - Алексей Волынец

Влияние Жданова в стране усиливалось, а вот состояние здоровья становилось удручающим: обострились сердечные проблемы, появились симптомы диабета. После двух десятилетий работы на износ, заваленный бесчисленным количеством задач и проблем, второй человек в правящей партии стал почти инвалидом.

Незадолго до начала войны, 10 июня 1941 года, политбюро рассматривало записку начальника лечебного управления Кремля о необходимости предоставить Жданову месячный отпуск в Сочи в связи с болезненным состоянием и «общим крайним переутомлением». Заботами Сталина Жданов получил больше, чем просили врачи. По сталинской резолюции политбюро приняло решение: «Дать т. Жданову отпуск в Сочи на 1½ месяца»{389}.

Как всё вышло на деле, вспоминает Юрий Жданов: «В июне 1941 года Политбюро приняло решение о предоставлении очередного отпуска для лечения моему отцу. 19 июня отец приехал в Москву из Ленинграда и отправился к Сталину. Там он поделился своей тревогой: в немецком консульстве какая-то возня, уничтожают документы, вскоре всё может начаться.

Сталин на это: "Нам известно, что немцы планировали нападение на 15 мая. Теперь они завязли на Балканах. Немцы в этом году упустили наиболее выгодное для них время для нападения. Скорее всего, это случится в сорок втором. Поезжайте отдыхать. Правда, тревожит то, что немцы не опубликовали в своей прессе опровержение ТАСС".

Знаменитое опровержение ТАСС от 14 июня 1941 года опровергало распространившиеся слухи, будто наступило осложнение советско-германских отношений, что не исключена конфликтная ситуация. Опровержение ТАСС, по словам отца, было пробным шаром…

Всей семьёй мы отправились в Сочи. По дороге отец с тревогой говорил: "Успеем ли доехать?" 21 июня мы были на месте. Утром 22-го мать вошла в мою комнату и сказала: "Война". Наступила новая эпоха.

В Москву мы вернулись поздно, 25 июня. По дороге война являла своё лицо колоннами новобранцев и крест-накрест заклеенными белой бумагой окнами домов.

Отец стразу же отправился к Сталину. Мы ждали его допоздна, он вернулся ночью. Вот его слова: "Пал Двинск. Горит Минск. Немцы наносят главный удар на Ленинград. Настроение Сталина тяжёлое: "Мы не сберегли завещанное нам Лениным… Немедленно отправляйтесь в Питер"…»{390}

Юрий Жданов ошибся — журнал посещений кремлёвского кабинета Сталина зафиксировал его разговор со Ждановым вечером 24 июня. Но переданный разговор со Сталиным достоверен. Вечером 24 июня в Кремле уже знали, что танковые части немецкой группы армий «Север» прорвались к Двинску (Даугавпилсу), на тот момент это был один из самых глубоких прорывов. В соответствии с планом «Барбаросса» Ленинград действительно был стратегической целью группы армий «Север». Против советского Прибалтийского фронта в первые дни войны наступали две германские танковые группы из четырёх, так что 24 июня вполне мог быть сделан вывод о главном ударе немцев в северо-восточном направлении, на Ленинград.

23 июня была образована Ставка Главного командования (позднее — Ставка Верховного главнокомандования), и спешивший в столицу Жданов был назначен постоянным советником при Ставке. В Москве он пробыл несколько часов — в ближайшие полгода вернуться сюда ему будет суждено только дважды и на короткое время: в августе — на несколько часов для доклада Ставке накануне окружения Ленинграда, и в декабре 1941 года самолётом, на сутки покинув блокадный город…

25 июня в Ленинграде Жданов первым делом встретился с Алексеем Кузнецовым, вторым секретарём горкома, и Маркияном Поповым, командующим Ленинградским военным округом. В условиях стремительного наступления немцев в Прибалтике, помимо штатных мобилизационных мероприятий, приняли решение о создании народного ополчения и мобилизации ленинградцев для строительства оборонительных полос на старой границе и дальних подступах к городу. Такие экстренные решения в первые дни войны неизбежно демонстрировали населению, что ход боевых действий для СССР складывается неудачно и совсем не «малой кровью на чужой территории». Через четверть века генерал Попов вспоминал: «Учитывая значение этих мероприятий, А.А. Жданов решил всё же посоветоваться с И.В. Сталиным и сразу же доложил ему об этом по телефону. Разговор носил несколько затяжной характер. По фразам Жданова чувствовалось, что ему приходится убеждать Сталина, а по окончании переговоров, положив трубку, он сказал, что Сталин дал своё согласие, указав одновременно на необходимость провести большую разъяснительную работу среди населения»{391}.

28 июня Ставка утвердила представленный Ждановым план организации в Ленинграде семи добровольческих дивизий. Создание ополчения изначально не входило в планы военных, но уже в июле 1941 года, когда стала очевидна вся тяжесть положения, незапланированные ополченческие дивизии потребовались на фронте, на дальних подступах к Ленинграду.

Часть этих формировавшихся по городским районам и заводам дивизий решением Жданова получила звание гвардейских. Но, в отличие от появившейся только в сентябре 1941 года армейской гвардии, восходившей традициями к Петру I, ленинградские ополченцы-гвардейцы именовались так в честь бойцов революционной Красной гвардии 1905 и 1917 годов. Благодаря развитой промышленности Ленинграда эти дивизии народного ополчения (ДНО) были неплохо вооружены для 1941 года, даже на фоне регулярных стрелковых дивизий.

Вот что пишет о личном составе дивизий Ленинградской армии народного ополчения (ЛАНО) современный историк Великой Отечественной войны А. Исаев в книге «От границы до Ленинграда»: «Промышленные рабочие были достаточно высокообразованным и мотивированным контингентом… Уровень образования и, соответственно, уровень абстрактного мышления делали их неплохими солдатами с точки зрения индивидуальных качеств бойца и младшего командира. Это достаточно ярко продемонстрировала 2-я ДНО, результативно противостоявшая немецким подвижным соединениям. Боеспособность ополченцев 2-й ДНО оказалась на уровне курсантов Ленинградского пехотного училища»{392}.

1 июля 1941 года в городе создана Чрезвычайная комиссия по вопросам обороны Ленинграда. Председателем комиссии стал Жданов, в её состав вошли: секретарь горкома Алексей Кузнецов, секретарь обкома Терентий Штыков, председатель облисполкома Николай Соловьёв и председатель горисполкома Пётр Попков.

10 июля 1941 года Государственный Комитет Обороны создал Главнокомандование войск Северо-Западного направления во главе с Ворошиловым, которому подчинили Северный и Северо-Западный фронты, Балтийский и Северный флоты. Военный совет возглавил Жданов. Если командующие фронтами и направлениями были высшей военной властью и осуществляли непосредственное руководство войсками, то члены военных советов фронтов и направлений, являясь главными представителями высшей государственной власти, отвечали и за ход боевых действий, и за мобилизацию всех сил и средств в интересах вооружённой борьбы.