Фрагменты - Дэн Уэллс

У Киры перехватило дыхание.

– Армии Дхурвасула!

– Ты и его знаешь?

Она быстро замотала головой, надеясь, что лицо ее не выдало.

– Слышала.

– Гений среди гениев! – воскликнул Вейл. – Все это было его идеей: он создал феромонную систему и разработал целиком и полностью взаимодействие Предохранителя с лекарством и все прочее. Шедевр науки и технологии. Но, несмотря на его планы и наши отчаянные усилия, случилось худшее. Клянусь тебе: мы не хотели, чтобы Эпидемия была настолько опустошительной, мы до сих пор не возьмем в толк, как РМ оказался столь безжалостно эффективным. Понимаю, это слабое утешение, но, если подумать, все это было неизбежным. С той минуты, когда мы создали партиалов, с того мига, как только задумались об их создании, других возможных последствий уже не оставалось. Человечеству предстояло истребить себя до основания, прежде чем оно бы выучило простой урок.

Кира была слишком потрясена, чтобы промолвить хоть слово. Она ждала план, надеялась и молилась, чтобы у Совета оказался план, но узнать, что план состоял во взаимном уничтожении, задуманном ради того, чтобы заставить два вида сосуществовать бок о бок или умереть по отдельности, было выше ее сил. Когда она наконец нашла в себе силы говорить, ее голос звучал еле слышно, испуганно – голосом маленького ребенка, который она не слышала уже многие годы, и вопрос, который она задала, оказался совсем не тем, какой вертелся на языке.

– А вы… видели его? Где-нибудь? – она сглотнула, пытаясь не выглядеть слишком нервничающей. – Не знаете ли вы, где сейчас Армии Дхурвасула?

Вейл покачал головой:

– Я не видел его с самой Эпидемии. Он сказал, ему нужно оставить «ПараДжен», но я не знаю, ни куда он ушел, ни что сейчас делает. Как я понимаю, остались только мы с Джерри – и еще Нандита, как выясняется.

Кира мысленно перебрала свой список Совета.

– Джерри Рюссдаль? – спросила она – Он был одним из вас! ГДе он?

– На юге, – со значением объявил Вейл. – В сердце Мертвой земли.

– Как же ему удается там выживать?

– Генные модификации. Он как-то приходил сюда ночью – я едва его узнал: Джерри теперь еще менее… человек, чем даже партиалы. Пытается вылечить Землю, чтобы было что унаследовать смиренным грешникам. Я уговаривал его сперва помочь мне с лечением РМ, но он всегда шел к цели, не отвлекаясь ни на что другое.

– Есть и еще двое ваших: там, на востоке, – рассказала Кира. – Двумя группировками партиалов руководят члены Совета: Киони Тримбл и Маккенна Морган.

– Они живы? – Вейл выпучил глаза, открыв рот. Кира не была уверена, что он обрадован новостью. – Ты говоришь, они руководят партиалами? То есть перешли на их сторону и сражаются против людей?

– Думаю, да. Они… Тримбл я никогда не видела, но доктор Морган совершенно слетела с катушек: похищает людей и пытается «изучать» их, чтобы вылечить срок действия партиалов. Судя по всему, Морган не знала о нем, пока партиалы не начали умирать, но она убеждена, что сможет решить эту проблему, «зайдя» со стороны биологии человека. «И со стороны меня», – подумала Кира, но вслух этого не повторила. Она по-прежнему не знала ни своей природы, ни что Вейл станет делать, если узнает, кто она. Ей нужно было спросить его, но девушка разрывалась между страхом и отчаянием.

– Тримбл знала о нашем плане, – рассказал Вейл. – Морган и Джерри – нет. Они разработали большую часть биологии партиалов, но мы не были уверены, что можем доверять им в плане Предохранителя, и, поскольку их работы это не касалось, нам и не нужно было ничего им сообщать.

– А кто остальные?

– Какие остальные?

– Все эти имена я нашла во время поисков, – пояснила Кира, – но мне никогда не встречалось ваше, и еще о двух я слышала, но по-прежнему ничего не знаю.

– Мое имя – Кронос Вейл, – ответил старик, и Кира кивнула:

– Кронос! Слышала, слышала. – Она бросила на Вейла внимательный взгляд. – Доктор Морган, кажется, считает вас угрозой.

– Только не говори мне, что ты с ней встречалась.

– Не самый приятный опыт в моей жизни.

– Она ограниченная, высокомерная и бессердечная, – гневно бросил Вейл. – Под конец она полностью утратила веру в человечество как вид.

– Похоже на нее.

– Если она когда-нибудь найдет это место, – ужаснулся Вейл, – мы все обречены. Мои взгляды, как понимаешь, маленько расходятся с ее.

– Вы пытаетесь спасти человечество, даже если это означает порабощение расы партиалов. – Кира не успела договорить, как ее осенило. – Что случилось с вашими идеалами? Где же теперь ваш план? Тот, что о выживании обеих рас?

– Спустя двенадцать лет я наконец пришел к пониманию: вымирание имеет свойство заставлять тебя делать выбор. Я не хочу никому причинять страданий, но если я могу спасти только один вид, я свой выбор сделал.

– Но так не должно быть: либо один, либо другой! – воскликнула Кира. – Есть способ спасти всех.

– Был, – вздохнул Вейл. – Но та мечта погибла во время Эпидемии.

– Вы не правы! – вскричала Кира, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. – Вы, Армии, Нандита, Грэм – все ваши труды были посвящены именно этому: выживанию обеих рас. Должно быть что-то, что я могу сделать!

– Я обещал тебе рассказать все, – напомнил Вейл. – А я человек слова. Говори, что тебе нужно, я дам все, что у меня есть.

Они поднимались по ступенькам в потайную лабораторию; Кира обдумывала свой вопрос: их столько, с какого начать? Ей хотелось знать, как работает РМ, как на самом деле связаны вирус и лекарство. Если одно и то же существо производит их оба, то как они взаимодействуют? Нужно узнать и о сроке действия: каков его механизм, что можно сделать в этом направлении. Вейл многие годы работал над РМ-вирусом, ничего принципиального так и не открыв, но, кажется, его совершенно не интересовал срок действия. А вдруг старик знает что-то ценное, чему сам не придает значения?

– Расскажите мне про срок действия.

– На самом деле это всего лишь побочный прощает моих исследований жизненного цикла, – начал Вейл. – Я сделал так, чтобы партиалы ускоренно достигали определенного возраста и останавливались на этом этапе, «замораживая» процесс старения за счет постоянного самовосстановления их ДНК[18]. На отметке в двадцать лет этот процесс разворачивается в обратную сторону, и ДНК быстро дегенерирует. Они буквально стареют на сотню лет за считанные дни.

– Сэмм не называл это старением, – возразила Кира. – Он говорил, они просто… разлагаются. Словно гниют заживо.

– При такой скорости выглядит это действительно похоже, – согласился Вейл. – Не самый приятный способ умереть, но наиболее изысканный, говоря биологически.