Ученик убийцы. Королевский убийца (сборник) - Робин Хобб

– Вот почему о вас знали Чивэл и Верити, а Регал нет?

Чейд странно улыбнулся:

– Я был чем-то вроде доброго неродного дядюшки для двух старших мальчиков, если ты можешь в это поверить. В некотором роде я присматривал за ними. Но с тех пор как мое лицо обезобразилось, я стал держаться подальше даже от них. Регал никогда не знал меня. Его мать испытывала ужас перед оспой. Я думаю, что она верила во все эти легенды о Рябом, предвестнике болезней и горя. По этой причине люди, не похожие на других, вызывали у нее почти суеверный страх. Это видно по реакции Регала на шута. Она никогда бы не стала держать служанку с кривыми ногами или слугу без пальца. Вот. Вернувшись, я не был представлен леди и ребенку, которого она родила. Когда Чивэл стал наследником Шрюда и его стали вводить в курс дел, его познакомили со мной. Я был потрясен, обнаружив, что он помнит меня и скучал обо мне. В тот вечер он привел Верити повидаться со мной. Мне пришлось выбранить его за это. Трудно было заставить их понять, что они не могут приходить ко мне всегда, когда захотят. Ох уж эти мальчишки… – Он покачал головой и улыбнулся своим воспоминаниям.

Я не мог объяснить укол ревности, который ощутил, и снова перевел разговор на себя:

– Что, по-твоему, я должен делать?

Чейд поджал губы, хлебнул вина и задумался.

– На данный момент Пейшенс дала тебе хороший совет. Не обращай внимания на Молли или избегай ее, но не слишком подчеркивай это. Веди себя с ней, как будто она новая судомойка: вежливо, но не фамильярно. Не ищи встречи с ней. Посвяти свое время будущей королеве. Верити будет рад, если ты поможешь Кетриккен скрасить досуг. А если ты намерен получить разрешение на брак с Молли, будущая королева станет твоей могущественной союзницей. Развлекая Кетриккен, в то же время присматривай за ней. Не забывай, что есть люди, в чьи интересы не входит появление наследника Верити на свет. Те самые люди, которые не будут в восторге, если появятся дети у тебя. Так что будь осторожным и бдительным. Будь настороже.

– Это все? – растерялся я.

– Нет. Отдохни. Ведь Регал угостил тебя мертвым корнем, верно? – Я кивнул, и он, прищурившись, покачал головой. Потом прямо посмотрел мне в лицо. – Ты молод. Может быть, ты сможешь почти полностью поправиться. Я видел одного человека, который выжил, но он трясся остаток своей жизни. Я все еще вижу у тебя мелкие признаки этого. Это не будет особенно заметно – только для тех, кто тебя хорошо знает. Но не перетруждайся. С усталостью придет дрожь и помутнение в глазах. Стоит тебе сделать что-нибудь через силу – и начнется припадок. Ты же не хочешь, чтобы кто-то узнал о твоей слабости? Лучше всего так строить свою жизнь, чтобы эта слабость никогда больше не давала о себе знать.

– Вот почему в чае была эльфийская кора? – спросил я без всякой надобности.

Он вскинул брови:

– В чае?

– Может быть, это дело рук шута? Когда я проснулся, у меня в комнате была еда и чай…

– А если бы это было делом рук Регала?

Мне потребовалось некоторое время, чтобы понять:

– Я был бы отравлен.

– Но ты не был. На этот раз. Нет, чай приготовил не я и не шут. Это была Лейси. Шут нашел тебя, и что-то подтолкнуло его рассказать Пейшенс. Пока та охала и ахала, Лейси тихо всем распорядилась. Я думаю, что в глубине души она считает тебя таким же легкомысленным, как ее хозяйка. Покажи ей малейшую трещинку – и она влезет в нее и организует твою жизнь. Какими бы прекрасными ни были ее намерения, ты не можешь этого допустить, Фитц. Убийце нужна свобода. Достань замок для своей двери.

– Фитц? – удивился я вслух.

– Это твое имя. Фитц Чивэл. И поскольку, по-видимому, оно перестало раздражать тебя, я буду им пользоваться. «Мальчик» начал мне надоедать.

Я кивнул. Мы стали говорить о других вещах. До утра оставалось около часа, когда я покинул его лишенные окон комнаты и вернулся в свою собственную. Я лег в постель, но сон не шел ко мне. Когда я задумывался о своем положении при дворе, меня всегда охватывала тихая ярость, которую приходилось подавлять. Теперь она тлела во мне, не давая покоя. Я сбросил одеяло, натянул на себя одежду, которая стала мне мала, вышел из замка и пошел вниз, в Баккип.

Свежий ветер с моря дохнул мне в лицо сырым холодом, как мокрая пощечина. Пришлось завернуться в плащ и натянуть капюшон. Я быстро шел по крутой дороге вниз, в город, избегая обледеневших мест. Я пытался ни о чем не думать, но обнаружил, что быстрые удары крови разогревают скорее мою ярость, чем плоть. Мысли мои гарцевали, как норовистая лошадь, которой натянутые поводья не дают пуститься в галоп.

Когда я впервые пришел в Баккип, это был оживленный грязный городок. За последние десять лет он вырос и стал выглядеть куда приличнее, но прежние времена оставили на нем свою печать. Город цеплялся за скалы, а там, где они переходили в каменистые пляжи, дома строились на сваях и молах. Прекрасная глубокая якорная стоянка привлекала торговые суда со всего света. Дальше к северу, где в море впадала Оленья река, берега были более мягкими, и широкая река могла нести торговые баржи далеко вглубь страны, к Внутренним герцогствам. Ближайшая к устью реки местность часто затапливалась, и якорные стоянки были непредсказуемы, потому что высота воды в реке все время менялась. Так что жители Баккипа жили все вместе на крутых скалах над гаванью, как птицы на Яичных скалах. Из-за этого улицы были узкими и круто спускались к воде. Вымощены они были кое-как. Дома, лавки и трактиры жались к скалам, чтобы уберечься от ветра. Выше на крутом обрывистом берегу стояли самые престижные дома и наиболее доходные предприятия; они были деревянными, а их фундаменты вырублены в камне самих скал. Но эти районы я знал мало. Ребенком мне приходилось играть и бегать среди лавок и моряцких трактиров, стоявших почти в воде.

К тому времени как я вошел в нижний район города, я с горькой иронией думал, что для нас обоих – для Молли и для меня – было бы лучше, если бы мы вообще никогда не встречались, не стали бы друзьями. Я бросил тень на ее репутацию, и, если не перестану оказывать ей внимание, она, по всей видимости, станет подходящей мишенью для злобы Регала. Что до меня, то прежняя боль была просто царапиной в сравнении с теперешней раной. Я знал, что Молли считает меня предателем.

Очнувшись от своих мрачных мыслей, я понял, что подлые ноги занесли меня к самым дверям ее лавки. Теперь это был магазин чая и трав. Как раз то, что было нужно Баккипу. Еще один магазин чая и трав! Что же стало с пчелиными ульями Молли? У меня перехватило дыхание, когда я вдруг осознал, что для нее чувство потери должно быть в десять, нет, в сто раз больнее. Я так легко принял то, что Молли потеряла своего отца, а вместе с ним средства к существованию и виды на будущее. Так легко принял перемены, которые сделали ее служанкой в замке. Служанкой. Я сжал зубы и пошел дальше.

Я бесцельно бродил по городу. Несмотря на мое мрачное настроение, я заметил, как сильно переменился Баккип за последние шесть месяцев. Даже в этот холодный зимний день он был очень оживленным. Постройка кораблей привлекла новых людей, а увеличение населения означало расцвет торговли. Я зашел в таверну, где Молли, Дик, Керри и я часто пили бренди – обычно самый дешевый, черносмородиновый. Сейчас я сидел один и молча потягивал пиво из маленькой кружки. Но вокруг меня люди чесали языками, и я многое узнал. Не только строительство судов способствовало расширению Баккипа. Верити объявил о наборе экипажей для своих кораблей. На этот клич немедленно откликнулись мужчины и женщины из всех прибрежных герцогств. Некоторые приходили, чтобы отомстить за родных, убитых или «перекованных» пиратами. Другие искали приключений и надеялись на военные трофеи, у третьих в разграбленных городах просто не осталось никаких других перспектив. Некоторые вышли из рыбачьих или купеческих семей и были обучены искусству мореплавания. Другие были прежде пастухами и фермерами в разоренных поселках. Это не имело большого значения. Все они собрались в Баккипе, и все жаждали крови пиратов красных кораблей.

Большинство из этих людей поселили там, где прежде были склады. Ходд, прежде обучавшая детей в Оленьем замке боевым искусствам, тренировала новобранцев, отбирая тех, кто, по ее мнению, был бы полезен на кораблях Верити. Остальным предлагалось наниматься в солдаты. Множество лишних людей переполняло город. Они толкались в трактирах, тавернах и других местах, где можно было перекусить. Я слышал также, что многие из тех, кто пришел наниматься на корабли, были выходцами с Внешних островов, выгнанными с собственной земли теми самыми пиратами, которые теперь разбойничали на наших берегах. Они тоже утверждали, что стремятся к отмщению, но немногие из жителей Шести Герцогств доверяли им, и некоторые торговцы в городе отказывались иметь с ними дело. Это спровоцировало возмутительное поведение людей в гудящей таверне. Они тихо посмеивались над островитянином, которого накануне побили в порту. Никто не вызвал городской патруль. Когда перешептывания приняли совсем уж безобразную форму и люди стали говорить, что все островитяне шпионы и из простой предосторожности следовало бы выжечь их гнездо, я не смог больше выносить это и покинул таверну. Неужели не было места, в котором я мог хотя бы на час освободиться от интриг и подозрений? Я шел в одиночестве по зимним улицам. Начинался шторм. Безжалостный ветер хлестал по стенам домов, обещая скорый снегопад. Такой же сердитый холод ворочался и бился во мне, так что я переходил от ярости и ненависти к безнадежности и обратно к ярости.