Эдгар По. Сумрачный гений - Андрей Танасейчук

Так и с алкоголем: По всегда сознавал прискорбные последствия, знал, что «бросается в бездну», но делал роковой шаг.

РАЗВЯЗКА ПРИБЛИЖАЕТСЯ

Женщины, скандалы и войны. 1846–1847

В начале зимы 1846 года По опять переехал. Теперь его жилищем стал дом под номером 85 по Эмити-стрит. В отличие от других нью-йоркских адресов поэта этот существует и поныне. Примечательно, что в нескольких кварталах от него жила поэтесса Анна Линч (1815–1891). Тридцатилетняя, свободно мыслящая, образованная и обеспеченная, она была увлечена литературой, в частности литературой женской, и втайне считала, что в сфере изящной словесности женщины ничуть не хуже мужчин.

В «Литераторах Нью-Йорка» — скандальной серии очерков, которую По начал публиковать в мае 1846 года, он так характеризовал ее:

«Мисс Анна Шарлотта Линч написала мало — ее сочинений недостаточно, чтобы собрать даже небольшую книжку. Проза ее в основном публиковалась анонимно — главным образом это критика… В поэзии, однако, ее успехи впечатляют и являют примеры незаурядного дарования».

Там же присутствует и личностный (обязательный в «Литераторах Нью-Йорка») портрет поэтессы:

«Мисс Линч обладает характером, исполненным энтузиазма, рыцарства и самопожертвования… она способна даже принять мученическую смерть, если будет убеждена, что дело ее свято. У нее есть свои увлечения (идея долга и служения в них является главной), которые люди хитроумные легко используют в своих интересах…»

Описывает и ее внешность:

«Она немного выше среднего роста, стройная, с темными волосами и глазами — весь облик ее внушает мысль о нерядовом уме. Манеры ее благородны, жесты изящны и несколько томны. Она живет интересами литературы».

В целом портрет, нарисованный поэтом, верен. По был хорошо знаком с мисс Линч, встречался и общался с ней многократно.

Поскольку человеком она была общительным и деятельным, то вокруг нее — ее же собственными усилиями — составилось общество литературных дам, главным образом (как и пристало прекрасным созданиям) поэтесс. Среди единомышленниц были Маргарет Фуллер, упоминавшиеся прежде миссис Сигурни и мисс Дэлия Бэкон, знаменитая актриса Фанни Кэмбл, поэтессы Ф. Осгуд, Э. Эллет, Дж. Хоу, Э. Смит и многие другие «прекрасные музы». В биографиях поэта это дамское сообщество нередко именуют «синими чулками», что едва ли оправданно. Хотя им, разумеется, не были чужды идеи суфражизма, воинствующими феминистками они не были и разговоры вели не о науках и политике, как их британские коллеги второй половины XVIII столетия, а главным образом об изящной словесности. И тем более ничто в них не напоминало неряшливых, воинствующих, некрасивых, неженственных персонажей с карикатур Оноре Домье, зло высмеивавшего французских «синечулочниц». Напротив, они были весьма женственны и многие — красивы.

Во второй половине 1840-х — начале 1850-х годов по субботним вечерам дамы собирались у мисс Линч на квартире, приглашая в свой круг известных литераторов-мужчин, достойных общения. Среди тех, кто регулярно бывал у них, — Р. У. Эмерсон, У. К. Брайант, X. Грили, Н. Уиллис. С подачи последнего в салоне мисс Линч появился и Эдгар По. Произошло это примерно через год после ошеломляющего успеха «Ворона» и вскоре после выхода изрядно нашумевшего поэтического сборника «„Ворон“ и другие стихотворения». Понятно, что новую знаменитость «музы» пропустить не могли. Тем более что стихи некоторых из них он даже хвалил.

«Он нас восхитил, — вспоминала одна из деятельных участниц салона, миссис Элизабет Смит[324], — своими изысканными манерами и живым выражением эмоций. Он был благодарным слушателем и ненавязчивым наблюдателем. Мы помним интерес, что испытывали ко всему, что выходило из-под его пера, — это так разительно отличалось от той скуки, что обычно сочиняли писатели, — он писал решительно, свежо и многозначно. Его критику читали с жадностью — и вовсе не потому, что с ним соглашались, — но мы ощущали его талант и отвагу»[325].

Впрочем, некоторые из дам уже были знакомы с поэтом. Прежде всего, это миссис Ф. Осгуд и миссис Э. Эллет. Знакомство это, поначалу вполне литературное, привело затем к скандалу, который изрядно повредил всем его участникам и прежде всего серьезно ударил по репутации Эдгара По, рассорив его со многими.

Однако по порядку.

Как, вероятно, помнит читатель, вскоре после публикации «Ворона», в феврале 1845 года, По выступил с публичной лекцией, которая прошла при немалом скоплении публики и с большим успехом. На этот раз в отличие от предыдущих выступлений поэт, видимо, вполне удовлетворенный славой, ему выпавшей, больше хвалил, чем ругал своих собратьев по перу. Среди тех, кто удостоился похвалы, были упомянутые дамы. Особенно хорошо По отозвался о поэзии Фрэнсис Осгуд. Тогда они еще не были знакомы, но ее имя (как и ее строки) было ему известно: как раз в ту пору Э. По позировал ее супругу, художнику (довольно посредственному) С. Осгуду. Тот по заказу издательской фирмы «Уили и Путнэм» рисовал портрет писателя. Его планировали поместить в готовящийся сборник рассказов.

Миссис Осгуд должна была присутствовать на лекции поэта, но по какой-то причине не смогла прийти, о чем очень сожалела. Известие о похвале, конечно, достигло ее ушей немедленно. Она упросила Н. Уиллиса, хорошо знавшего поэта, как можно скорее познакомить ее с ним. И уже через несколько дней, вероятно, в первых числах марта, знакомство состоялось.

Через год после смерти Э. По в письме Р. Грисуолду сама Ф. Осгуд так описывала эту встречу:

«Моя первая встреча с поэтом произошла в отеле „Астор Хаус“. За несколько дней перед тем, за обедом, мистер Уиллис вручил мне то странное и завораживающее стихотворение „Ворон“, сказав, что автор желает знать мое мнение. Оно произвело на меня сокрушительное, совершенно уникальное впечатление — его неземная, чарующая мелодика почти испугала меня, и вот теперь я слышу, что автор хочет моего отзыва. Я не могла отказаться, поскольку непозволительно прослыть неблагодарной — до меня только что дошли вести, что он высоко отозвался о моих писаниях».

То есть мы видим, что инициативу знакомства миссис Осгуд возлагает на поэта. Странно было бы ожидать иной интерпретации событий: в ту целомудренную эпоху приличная женщина (замужняя, с двумя детьми!), конечно, не могла быть инициативной стороной. Тем не менее инициатива принадлежала ей. Довольно необычна и просьба По «высказать мнение». Вот уж чего ожидать от поэта весьма странно.

Как бы там ни было, По произвел впечатление: