Принц приливов - Пэт Конрой

— Мне всегда хотелось поиграть в грешную соблазнительницу, — призналась Саванна.

— Не надо его соблазнять. Просто подружись с ним. А затем усыпи этого сукина сына.

В Коконат-Гроув[135] мы с Люком купили полдюжины мерлангов и картонное ведерко жареной курятины. К океанарию мы вернулись в половине восьмого. Саванна вовсю болтала с ночным охранником, готовящимся заступить на дежурство.

— А вот и мои братики, — захихикала сестра. — Ребята, я тут познакомилась с замечательным человеком.

— Она не слишком докучала вам? — обратился к охраннику Люк. — Мы на денек забрали ее из сумасшедшего дома. Под свою ответственность.

— Докучала? Такая милая девушка? Когда я прихожу, все уходят. Словом перекинуться не с кем.

— Между прочим, мистер Биверс родом из Нью-Йорка, — сообщила Саванна.

— Хотите жареной курятины? — предложил Люк.

— Не откажусь.

Охранник взял куриную лапку.

— А как насчет «пепси»?

— Я пью исключительно кофе. О, уже и закрывать пора. Если хотите, идемте со мной. Я должен лично убедиться, что на территории никого не осталось. Единственное неудобство в моей работе.

Охранник включил запись. Послышался громкий рев «туманной» сирены, после чего все тот же женский голос вежливо попросил посетителей не задерживаться и назвал время открытия океанария. Мистер Биверс вышел из сторожки. Я и брат отправились вместе с ним по проходу между дельфинарием и павильоном с косаткой. Мистер Биверс добросовестно дул в свисток. Тем временем Саванна подняла крышку кофеварки на его столе и приправила сваренный напиток парой таблеток, затем тщательно размешала, следя, чтобы снотворное полностью растворились.

Мы с Люком следовали по пятам за мистером Биверсом. Он с добродушным юмором подгонял туристов, говоря, что им пора домой и что им всегда здесь рады. Ненадолго он остановился возле бассейна, в котором беспокойно двигалась Снежинка.

— Конечно, это отклонение от природных норм, — заметил охранник. — Но зато какое прекрасное!

Оглянувшись, он увидел, как какой-то подросток бросил фантик прямо на дорожку.

— Молодой человек! Мусорить — это преступление против Творца, создавшего нашу зеленую планету.

Пока мистер Биверс читал нотации, Люк кинул Снежинке мерланга. Она дважды проплыла мимо и только тогда заметила рыбину, которую тут же проглотила.

— Сколько таблеток ты засунул в мерланга? — спросил я.

— Достаточно, чтобы навсегда усыпить нас с тобой.

Мы вернулись к сторожке.

— С удовольствием поболтал бы с вами, ребята, но правила запрещают посторонним здесь находиться, — развел руками мистер Биверс.

Мы понимающе кивнули и распрощались. Охранник тут же налил себе кофе.

— Скоро вам будет не до разговоров, мистер Биверс, — тоном заговорщицы прошептала Саванна.

— Хорошо сработано, Мата Хари, — похвалил я.

— Не знаю, как вы, а я весь вспотел, — сказал Люк. — Не поплескаться ли нам в местном море?

— Когда мы вернемся за Снежинкой? — осведомился я.

— Думаю, около полуночи.

В восточной части неба взошла бледная луна, чем-то напоминающая водяной знак. Мы купались, пока солнце не погрузилось в Атлантический океан, который очень сильно отличался от привычного нам: у побережья Флориды он был прозрачным, цвета аквамарина, а в Коллетоне, стоя в воде по грудь, я не видел собственных ног.

— Какая-то… неправильная вода, — произнес Люк, выражая мои мысли.

Море для меня всегда имело женскую природу, но природу буйную и своенравную. Флорида делала ее ласковой и податливой, предельно открытой. Таинственность Флориды мы в полной мере ощутили на берегу, где впервые попробовали манго. Вкус был очень странным, как и все в этих местах. Мы не привыкли к океану, которому можно доверять, к мягким, едва ощутимым волнам прилива, к душистой прозрачной воде, плещущейся под пальмами. Луна на сотни миль растянула свои серебряные нити, прежде чем они достигли берега и затерялись в волосах Саванны. Люк встал и вытащил из кармана джинсов часы.

— Значит так, братик и сестричка. Если нас сегодня застукают, не вмешивайтесь. Говорить буду я. Я вас подбил сюда ехать, мне и выручать вас в случае чего. А сейчас помолимся о том, чтобы мистер Биверс спал беспробудно.

В сторожке горел свет. Охранник громко храпел, положив голову на стол. Люк подогнал наш грузовичок прямо к пальмам возле металлической ограды и, орудуя кровельными ножницами, вырезал в ней большую дыру. Мы пролезли внутрь. Акулы, как известно, с рождения страдают бессонницей. Когда мы шли по деревянному мосту, эти твари тревожно метались внизу. Возле павильона с косаткой мы услышали тяжелое дыхание Дредноута.

— Постойте, — шепнул нам Люк.

Он вынул из мешка рыбину, припасенную на случай, если в пути Снежинка проголодается.

— Прекрати, — ответил я, испугавшись его бравады. — У нас нет времени на твои глупости.

Но Люк уже несся по ступеням павильона, и нам ничего не оставалось, как последовать за ним. Помост был озарен лунным светом. Воду вспорол плавник косатки. Люк встал на самом краю помоста и, подражая манерам светловолосого дрессировщика, начал размахивать рукой. Дредноут погрузился на дно, чтобы набрать скорость для прыжка. Люк склонился над бассейном.

Дредноут стремительно вынырнул из воды и схватил мерланга, слегка поцарапав Люку пальцы. Затем косатка величественно скользнула вниз, причем боком, позволив нам еще раз полюбоваться блестящим белым брюхом. Раздался громкий плеск, и двадцать три ряда стульев вновь оказались мокрехонькими.

— Глупо, глупо и еще раз глупо, — высказал я подбежавшему Люку.

— Прекрасно, прекрасно и еще раз прекрасно, — заявила восторженная Саванна.

Наш дальнейший путь лежал к «Желтохвосту», где на палубе, в кладовке, хранились нужные нам вещи. К счастью, никто из экипажа не догадался запереть кладовку на замок. Люк вытащил моток веревки, выволок носилки, затем кинул Саванне матрасы из губчатой резины. Подхватив матрасы, наша сестра понеслась назад к грузовичку, где аккуратно разложила их в кузове. Мы с Люком поспешили к бассейну Снежинки. Там, в ограждении, брат прорезал ножницами еще одну дыру.

Мы подоспели вовремя. Снежинка почти не шевелилась, плавая в неглубокой части бассейна. Наверное, опоздай мы на час, она бы утонула. Когда мы влезли в воду, Снежинка, одурманенная снотворным, прекратила всякое движение. Мы поддерживали ее под голову и брюхо и буксировали к носилкам. Снежинка была настолько белой, что моя рука на ее голове выглядела коричневой. На наши действия она ответила тихим звуком, словно человеческим. В это время вернулась Саванна. Втроем мы подпихнули под Снежинку носилки и закрепили ее веревками в трех местах.