Но кому уподоблю род сей? - Евгений Поляков

Туг мы вынуждены заметить, что далеко не для любого даже профессионального математика сразу становится понятно, что мы имеем в виду, говоря об отрицательном радиусе, ибо любая точка на плоскости определяется без необходимости вводить радиус меньше нуля. И наоборот, на плоскости нельзя найти точку, положение коей определялось бы отрицательным радиусом. Качество перехода здесь сравнимо (но мы не сказали, что подобно с точки зрения математического аппарата) с тем, когда мы пытаемся извлечь квадратный корень из отрицательного числа, ибо и тут не назвать такого рационального числа, которое, будучи возведено в квадрат, дало бы отрицательный результат. И в той же степени, в какой можно говорить о мнимых числах, можно ввести и понятие перехода в ранее неизвестную (а для математиков заметим, что и не ортогональную первоначальной) плоскость отрицательных радиусов, имеющих с прежней плоскостью одну единственную общую точку: r = 0. Обратим внимание тут же, что эта точка, в той же мере, в какой она соединяет знакомую и неизвестную плоскости, будет и разделяющей их границей. Первоначальная же и новая плоскости будут как бы параллельны — параллельны, да еще имея общую точку r = 0. С ума сойти — недалеко от каждого из нас!

Не напомнила ли читателю эта плоскость отрицательных радиусов «Царствие Божие»? И не напомнила ли точка r = 0 отделяющую «Царствие Божие» от мира завесу, преграду?

Безусловно, найдутся те, кто не захочет понять такого уподобления и не сможет понять эту притчу. Однако сейчас это даже хорошо, и мы даже того читателя, кто понял все, для разнообразия попросим притвориться ничего не понимающим и не хотящим ничего понимать, ибо в развитии сей притчи это поможет вскрыть генезис заблуждений и соблазнов.

Дело в том, что на самом деле нет ничего некорректного в терминологии отрицательных радиусов. И естественные науки уже давно используют такое представление: о выпуклых кривых принято говорить как о кривых положительного радиуса, а в отношении кривых вогнутых используется понятие отрицательного радиуса. Но тут возникает та проблема, что, начиная от нуля, и вплоть до прямой, являющейся на самом деле окружностью бесконечного радиуса, то есть от нуля до бесконечности находится область только положительных радиусов, где нельзя поместить вогнутую окружность с центром в начале координат. Тем самым для отрицательных радиусов остается свободной только область, находящаяся по другую сторону прямой, или, точнее говоря, кривой бесконечного радиуса.

Такое решение соблазнительно еще и тем, что и вогнутая кривая бесконечного радиуса, и выпуклая кривая бесконечного радиуса являют собой прямую, которая служит как бы соединяющей (или разделяющей) миры положительных и отрицательных радиусов, чем достигается редчайшая по красоте антиномии бессмыслица. Красота эта заключена в симметрии кривых положительных и отрицательных радиусов относительно прямой. Антиномия же, или если хотите, бессмыслица, заключается в том, что положительная бесконечность оказывается неотличима от бесконечности отрицательной. Причем оказывается, что мир отрицательных радиусов, который напомнил Царствие Божие, лежит на расстоянии бесконечности от человека. Но мало этого, — он лежит в неопределенном направлении...

Не напоминает ли это ситуацию, когда, указывая на небо как на местопребывание Бога, финн и новозеландец направляют взоры свои в диаметрально противоположных направлениях? И при этом они говорят об удаленности Бога.

А не легче ли двинуться на несколько сантиметров внутрь себя, чтобы достичь этого непривычного места?

Приложение к главе X

«НЕ ОБМАН ЛИ В ПРАВОЙ РУКЕ МОЕЙ?»

Дерзнем приобрести себе еще друзей богатством неправедным, приведя пример, который мы не осмелились включить в основное повествование. Поговорим теперь об отличии объективной, с точки зрения позитивной науки, реальности от ее восприятия человеком. Сделаем это на примере механизма цветового зрения человека и... телевидения.

Из курса средней школы читателю должно быть известно, что свет — мы, конечно говорим не о свете духовном, но о том, что воспринимает глаз — это не что иное, как электромагнитные колебания. Причем собственно цвет, в особенности чистый тон, вполне характеризуется длиной волны или частотой электромагнитного колебания. Сложные цвета, такие как, например, коричневый, серый или белый, состоят из набора колебаний разных частот. Такой набор называется спектром. Человеческому глазу не доступен весь спектр возможных частот электромагнитного излучения, но то, что человеческий глав в состоянии воспринять, составляет видимый спектр. О видимом спектре можно составить вполне ясное представление, наблюдая в небе радугу, являющуюся по сути спектром белого цвета. Видимый спектр непрерывен, то есть в природе существуют электромагнитные колебания любых частот, причем существуют физические приборы, способные фиксировать эти частоты с очень высокой точностью — спектрометры.

Однако человеческий глаз — не физический прибор, и вместо цифр, он регистрирует оттенки цветов довольно богатой палитры. Тут будет полезно вспомнить то, чему учили в школе не только на уроках физики, но и биологии. А дело в том, что глаз имеет два типа рецепторов света — палочки и колбочки. О палочках, воспринимающих лишь интенсивность света, мы не будем говорить. Что же касается колбочек, то цветовое восприятие связано именно с ними, причем колбочки существуют трех строго фиксированных типов: одни реагируют только на красный цвет, другие только на зеленый, третьи — только на фиолетовый. Все другие цвета дают различную степень раздражения указанных трех типов колбочек. Например, оранжевый цвет весьма сильно раздражает колбочки, чувствительные к красному цвету, слабее — колбочки, чувствительные к зеленому, и совсем не раздражает колбочки, реагирующие на фиолетовый цвет; лимонный цвет приблизительно в равной степени раздражает колбочки, отвечающие за восприятие красного и зеленого цветов, и опять же совсем не раздражает колбочки, реагирующие на цвет фиолетовый; зато лиловый цвет, раздражая колбочки фиолетового и красного цветов, оказывает гораздо меньше впечатления на зеленые колбочки. Таким образом оказывается, что вся богатейшая палитра природы, вдохновлявшая стольких величайших живописцев, проходит сквозь элементарную призму разложения на три примитивных цвета.

Ну и что из того? — спросит читатель, — ведь благодаря этому мы и видим богатейшую палитру природы — видим голубизну неба, багрянец заката, зелень травы, белизну снега, зеленоватую синеву моря, — да даже ту самую радугу, которую нам ставят в пример видимого спектра; какое нам до всего этого дело, если мы так видим! Возразить нам нечего — видим, и все тут. Однако клоним мы вот к чему.

Глаз человека, оказывается, можно без труда обмануть, чем и занимаются с неравным успехом и неравное по продолжительности время полиграфия и телевидение. Дело в том, что цветное телевидение построено только на трех элементарных цветах, сочетание которых в разной пропорции дает причудливую смесь оттенков, производящих впечатление настоящих. Настоящих не в смысле составления конкуренции цветам Пикассо и Куинжи, а в смысле имитации оттенков, которые электронно-лучевая трубка телевизора физически не способна воспроизвести. Иными словами, человеческий глаз не способен обнаружить различие между содержащим большое количество частот цветом настоящего апельсина, и имитацией трехчастотного оранжевого цвета на экране телевизора.

Да, телевидение еще молодо и несовершенно, и даже лучшие фирмы-производители телевизионной техники не в состоянии пока добиться совершенства, кроме как на бумаге рекламных брошюр. Кстати, о брошюрах. Ведь в полиграфии ситуация совершенно иная, а, между тем, там используется тот же принцип обмана глаза человека — трехцветная печать, то есть раздельная печать одного и того же изображения в трех означенных нами цветах с последующим наложением. Репродукции, изготовленные таким образом, лишь редкий специалист способен отличить по их цветовой гамме от подлинника. И вот, мы видим на страницах журналов закаты и восходы, колосящийся хлеб и лесной пожар, прозрачную голубизну озер и синюю черноту бушующего моря.

Подчеркнем еще раз — и телевидение, и полиграфия построены всего на трех цветах — трех частотах. Всего тремя цветами создается таким образом более или менее удачная иллюзия естественности непрерывного спектра. Поставьте напротив телевизора спектрометр — он не зафиксирует ни оранжевого, ни желтого, ни голубого, хотя нам все эти цвета будут казаться.