Железная стена. Израиль и арабский мир - Avi Shlaim
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Соглашение о "красной линии" продемонстрировало, что, несмотря на отсутствие прямых контактов между ними, Иерусалим и Дамаск способны вести стратегический диалог в прагматичном ключе. Израильские политики были вполне удовлетворены результатами этого соглашения, однако новая ситуация не обошлась без парадоксов. Ицхак Рабин подсчитал, что за несколько месяцев сирийцы убили больше палестинцев, чем партизанские организации потеряли за все свои операции против Израиля и столкновения с ЦАХАЛом за предыдущие тридцать лет. "Еще более ироничным, - отметил Рабин, - был тот факт, что из-за того, что сирийцам не дали продвинуться к югу от "красной линии", Южный Ливан стал прибежищем для террористов. Мы предвидели такой вариант развития событий, но предпочли его сирийскому военному контролю над районом, граничащим с нашей территорией. Но это не уменьшало абсурдности новой ситуации: Террористы ООП, заклятые враги Израиля, нашли убежище под израильским "зонтиком сдерживания", направленным против сирийцев". Так и осталась дилемма Израиля в Южном Ливане.
Тупик и поражение
В поисках путей урегулирования арабо-израильского конфликта 1976 год прошел без особых событий. Президент Садат считал, что поэтапный подход исчерпал себя с соглашением "Синай-2", и призывал к продолжению процесса всеобъемлющего урегулирования. Однако ему не удалось оказать эффективное международное давление на Израиль, чтобы заставить его двигаться в этом направлении. В США 1976 год был годом выборов, и, как обычно, соперничающие кандидаты соревновались друг с другом в обещаниях поддержки Израиля, чтобы завоевать голоса евреев. Премьер-министр Рабин не хотел возвращаться на Женевскую конференцию, поскольку понимал, что шансов на всеобъемлющее урегулирование на приемлемых для Израиля условиях нет. В отсутствие какого-либо реального давления со стороны Америки он мог делать то, что предпочитал - играть на время.
Единственной возможностью, которую Рабин все же хотел рассмотреть, было заключение отдельного соглашения с Египтом. Весной 1976 г. он обратился к королю Марокко Хасану II с вопросом, не согласится ли он выступить в качестве посредника для контактов с Египтом. Король согласился, и Рабин, замаскировавшись, отправился через Францию на встречу с ним в Марокко. Рабин попросил Хасана передать Садату, что Израиль серьезно заинтересован в прямых переговорах. Хасан направил в Каир генерала Ахмеда аль-Дулейми, командующего королевской гвардией, чтобы тот лично передал послание Садату. В послании предлагались прямые переговоры с конечной целью достижения мира, а также содержалось обязательство Израиля соблюдать строгую секретность. Хасан также передал свое личное мнение о серьезности намерений Рабина и совет Садату перестать зависеть от американцев и иметь дело непосредственно с израильтянами. Садат не воспользовался этим предложением.
В начале 1977 г. Хасан Тухами, заместитель премьер-министра Египта, обратился к канцлеру Австрии Бруно Крейски с просьбой организовать встречу между ним и Шимоном Пересом. Тухами, один из старейших друзей и ближайших доверенных лиц Садата, ранее занимал пост посла Египта в Австрии. Крейски, еврей-социалист, глубоко заинтересованный в разрешении арабо-израильского конфликта, послал одного из своих доверенных лиц сообщить Рабину. "Многое в истории Израиля могло бы сложиться иначе, если бы эта предполагаемая встреча состоялась и если бы лейбористы вместо Ликуда начали мирный процесс с Египтом", - пишет Перес в своих воспоминаниях. "Но, видимо, премьер-министр Рабин не был убежден в серьезности этого предложения". Рабин ответил, что он сам всегда готов встретиться с Садатом, а если Садат захочет с ним встретиться, то он знает его адрес и может обратиться к нему напрямую, без посредников. Возможно, личная ревность сыграла в этом эпизоде не последнюю роль. Тем не менее, главная причина отказа Рабина от посредничества Австрии заключалась в том, что он не мог сделать Садату далеко идущее предложение, чтобы склонить его к миру с Израилем, не рискуя при этом потерять свое парламентское большинство.
К концу 1976 г. власть Рабина серьезно пошатнулась в результате политического кризиса, отчасти им самим созданного. Этот кризис в конечном итоге лишил его парламентского большинства, заставил объявить досрочные выборы и возобновил борьбу между Шимоном Пересом и им самим за лидерство в "Трудовом блоке". Национально-религиозная партия, хотя и входила в коалицию, воздержалась при голосовании по вопросу о вотуме недоверия правительству из-за осквернения субботы. Вотум был отклонен, но Рабин пошел дальше и уволил трех министров НРП из правительства. Потеряв большинство в Кнессете, он сам подал заявление об отставке. Дата выборов была перенесена на 17 мая 1977 г., а его правительство стало временным. Перес воспользовался этой возможностью, чтобы вновь выдвинуть свою кандидатуру на пост лидера "Альянса", но его предложение было отклонено лишь очень незначительным большинством голосов. Позиции "Альянса" были еще более подорваны серией финансовых скандалов. Ашер Ядлин, кандидат Рабина на пост главы Банка Израиля, был осужден за получение взятки и приговорен к пяти годам тюремного заключения. Авраам Офер, министр жилищного строительства, был заподозрен в финансовых нарушениях и покончил жизнь самоубийством.
Тупик на дипломатическом фронте не улучшил электоральных перспектив Альянса. Еще со времен Октябрьской войны отношения с Соединенными Штатами прерывались кризисами, некоторые из которых были намеренно спровоцированы правительством в целях торга. У израильской общественности сложилось впечатление, что правительство страны несет ответственность за неправильную организацию отношений с Америкой. Многие считали, что Израиль отказался от значительных территорий, но террор продолжался, мир с арабами был не близок, весь мир обвинял Израиль, и даже его друзья покидали его. Все это рассматривалось как свидетельство провала правительства страны.
Ощущение того, что Америка отворачивается от Израиля, усилилось после победы Джимми Картера на президентских выборах. Правительство Рабина не ожидало от новой демократической администрации каких-либо инициатив на Ближнем Востоке в период ее разминки. Но Картер еще до избрания провел домашнюю работу по Ближнему Востоку. Особое влияние на него оказал доклад исследовательской группы Брукингского института, в котором утверждалось, что настало время перейти
