Железная стена. Израиль и арабский мир - Avi Shlaim

с Египтом - через третью сторону, неутомимого американского госсекретаря, который в марте 1975 г. возобновил свой челнок между Иерусалимом и Каиром. К этому времени Ричард Никсон с позором покинул Белый дом и передал президентское кресло Джеральду Форду. Форд и Киссинджер согласились с Рабином в том, что общее ближневосточное урегулирование им не по силам и что следующим шагом должно стать временное соглашение между Израилем и Египтом. Киссинджер познакомился с нетрадиционным дипломатическим стилем Рабина в те годы, когда он был советником Никсона по национальной безопасности. Вот как Киссинджер описывал Рабина, когда тот был послом в Вашингтоне:

Ицхак Рабин обладал многими выдающимися качествами, но дар человеческих отношений к ним не относился. Если бы ему бесплатно передали все Стратегическое воздушное командование США, он бы (а) отнесся к этому с пониманием, что наконец-то Израиль получил по заслугам, и (б) нашел бы в самолетах какой-нибудь технический недостаток, из-за которого принял бы их как неохотную уступку нам.

До приезда Киссинджера израильские политики обсуждали между собой, какого рода промежуточное соглашение они хотели бы заключить с Египтом. Как и в 1971 г., военные руководители были менее зациклены на территории, чем политики. В Генеральном штабе ЦАХАЛа сложился консенсус в пользу новых мер безопасности на Синае. Главным требованием было создание максимально широкой буферной зоны, из которой были бы исключены силы обеих сторон. Эта буферная зона, согласно предложению ЦАХАЛа, могла контролироваться либо совместными израильско-египетскими патрулями, либо силами ООН. Это предложение представляло собой серьезный сдвиг от статичной концепции обороны Синая к гибкой. Основное преимущество буферной зоны заключалось в том, что любая попытка египетских войск пересечь ее и продвинуться к израильской границе лишала их "зонтика" из ракет класса "земля-поверхность" и подвергала атаке израильской бронетехники и авиации. Главным сторонником этого предложения был генерал-лейтенант Мордехай Гур, сменивший Давида Элазара на посту начальника штаба в апреле 1974 года. Гур рекомендовал глубокий отвод израильских войск до линии Эль-Ариш - Рас-Мухаммад. Кроме того, он рекомендовал не ставить этот отход в зависимость от политического соглашения с Египтом.

Правительство не приняло рекомендации начальника штаба. С одной стороны, оно не было готово к полному выводу войск с синайских перевалов и настаивало на сохранении в руках израильтян станции раннего предупреждения в Ум Хашибе. С другой стороны, он был намерен требовать политического вознаграждения за каждое отступление. Рабин занял особенно жесткую позицию. Как он объяснил президенту Форду, поэтапный подход имеет свои подводные камни. Если Израиль отдаст "кусок земли", не получив взамен "кусок мира", то процесс может закончиться тем, что Израиль откажется от всего, что у него есть, не достигнув своей цели. Поэтому необходимо было, чтобы любое дальнейшее соглашение предусматривало политический шаг к миру. Рабин настаивал на прекращении военного положения и сохранении за собой перевалов Митла и Гиди, а также нефтяных месторождений Абу-Родейс. Эта позиция показалась Киссинджеру нереалистичной, когда он отправился в путь в начале марта 1975 года.

Во время одного из заседаний в Иерусалиме Рабин предложил Киссинджеру в частном порядке спросить Садата, согласится ли он заключить отдельное и полноценное мирное соглашение в обмен на большую часть Синая. На что получил ответ, что Садат не может заключить отдельное мирное соглашение. Но даже на переговорах по временному соглашению Рабин продолжал настаивать на условиях, которые фактически выводили бы Египет из конфликта. Главным предметом разногласий были синайские перевалы. Здесь последним предложением Рабина был отвод израильских войск к восточной границе перевалов при условии, что египетские войска не будут продвигаться дальше западной границы. Взамен он настаивал на декларации о невоинственности. Это было неприемлемо для Садата. Киссинджер возложил вину за тупиковую ситуацию на Израиль и начал оказывать на него сильное давление. Он пригрозил, что если Израиль будет упорствовать в своей несгибаемой позиции, то Женевскую конференцию придется созывать заново и с участием СССР. 21 марта президент Форд направил Рабину очень жесткое послание, предупредив, что провал миссии Киссинджера будет иметь далеко идущие последствия для региона и для американо-израильских отношений. Это послание произвело эффект, обратный тому, который предполагался. Даже колеблющиеся члены кабинета теперь решили, что команда переговорщиков должна оставаться непреклонной в своей политике. Миссия Киссинджера провалилась, и Киссинджер возложил вину за неудачу на Израиль. В очередной раз, сказал он журналистам в самолете, жесткая позиция Израиля заставила его упустить возможность.

После провала президент Форд официально объявил о "переоценке" политики США в отношении Ближнего Востока. Это стало предвестником одного из самых сложных периодов в американо-израильских отношениях. В течение полугода, с марта по сентябрь 1975 г., американцы отказывались подписывать с Израилем новые сделки на поставку вооружений, хотя продолжали выполнять контракты, подписанные до начала кризиса. В июне Рабин совершил визит в Вашингтон, чтобы попытаться разрядить обстановку. Во время визита еврейское лобби развернуло пиар-кампанию в поддержку Израиля. Семьдесят шесть сенаторов подписали письмо президенту с призывом предоставить Израилю "надежные границы" и оказать масштабную экономическую и военную помощь. Форд представил Рабину два варианта: возвращение на Женевскую конференцию для выработки общего ближневосточного урегулирования или еще одна попытка заключения временного соглашения между Израилем и Египтом. Рабин предпочел последний вариант, но потребовал оплаты в американской валюте за уступки, которые, как он знал, Израиль должен был сделать Египту.

Генеральный штаб разработал план вывода войск с учетом возражений Египта против израильского присутствия у восточного входа на перевалы. ЦАХАЛ должен был остаться к северу от перевала Гиди и к югу от дороги на Митлу и удерживать восточный хребет, проходящий между этими двумя перевалами. Это позволило бы Израилю контролировать восточные проходы к перевалам, не занимая их. Согласно плану, американцы должны были взять на себя все объекты раннего предупреждения в районе перевалов и управлять ими от имени Израиля и Египта. Идея американского военного присутствия на Синае поначалу не понравилась Киссинджеру и Форду. В начале июля администрация сообщила Израилю, что, хотя она не готова направить на Синай военный персонал, она готова обеспечить работу установки "Ум Хашиба", а также построить и обеспечить работу дополнительной станции раннего предупреждения на египетской стороне. Дальнейший обмен мнениями с американцами, которые также поддерживали связь с египтянами, убедил Рабина в том, что путь к заключению временного соглашения на приемлемых для Израиля условиях наконец-то открыт.

Второй раунд переговоров под руководством Киссинджера продолжался с 21 по 31 августа. В течение этих одиннадцати дней Киссинджер неуклонно продвигался к достижению соглашения. Его манера ведения переговоров до предела испытывала терпение, настойчивость и даже физическую выносливость всех участников. Второе Синайское соглашение было парафировано 1