Кодекс поведения - Кристин Смит

Эван многозначительно кашлянул и потянулся за своим бокалом.

— Действительно, Дюриан, он несколько шокирует.

Риджуэй потрогал свое экстравагантное украшение и улыбнулся. Одними губами. Мимолетный испепеляющий взгляд, брошенный на Анжевин, обещал основательную взбучку в тесном кругу за звуконепроницаемыми дверьми.

Доченька вся в отца. Джени опустила глаза, чтобы скрыть улыбку. Наконец она почувствовала себя на «Арапаго» в своей тарелке.

Глава 4

Ничто не нарушало мерное течение трапезы. Редкие фразы вспыхивали и гасли. Анжевин, за исключением своего единственного меткого замечания, отмалчивалась. Риджуэй был общителен, но знал меру, в то время как Эван все время ударялся в крайности: то чрезмерная открытость, то подавленность, явившиеся закономерным следствием недостатка сна и щедрых возлияний вин пяти сортов. Он любил хорошее вино, но на его месте, пожалуй, следовало немного себя контролировать.

Сейчас не время, Эван. Держа в руке свой послеобеденный стакан минеральной воды со льдом, Джени оставила троих сотрапезников продолжать беседу, или, в случае Анжевин, слушать. Она полюбовалась картиной, висевшей на стене в кабинете Эвана, и остановилась у строгого портрета министра внутренних дел и его покойной жены. У Эвана был усталый, изможденный вид. Форма болталась на нем, как поникшее знамя. Бледность измученного лица Лиссы контрастировала с траурным платьем. У обоих — ни малейшего намека на улыбку.

— Снимок был сделан почти три года назад, вскоре после гибели детей. — Джени не слышала, как подошел Дюриан Риджуэй. Он держал в руке стакан с напитком ярко-розового цвета, который, похоже, содержал едва ли не смертельную дозу спирта. — Мне кажется, с портретом можно было и подождать. Слишком мало времени прошло, У обоих вид — крашe в фоб кладут. Далеко не тот имидж, который стоило бы распространять по всему Содружеству.

Джени бросила взгляд на открытую дверь столовой. Эван разглагольствовал о чем-то и увлеченно жестикулировал, в то время как Анжевин Уайл смотрела на него немигающим взглядом и кивала, как зачарованная. Попалась, глупышка. Эван еще может произвести впечатление, несмотря на годы. Сколько времени прошло, прежде чему меня выработался иммунитет к подобным штучкам.

— Что и говорить, бедная Лисса, очень своевременно… — Риджуэй состроил циничную гримасу. — Я знаю, звучит Грубо, но это всего лишь часть моей работы — наблюдать, следить, замечать то, что его превосходительство упускает из виду. — Он подошел ближе. Усилием воли Джени заставила себя устоять на месте и даже не шевельнулась, когда он задел ее обнаженное плечо. — Ну а вас, мисс Тай, похоже, ждут большие перемены. Рядовая служащая с Гортензии, и вдруг — на корабле правительственного класса. Но кому, как не вам, понимать, что значит старая пословица… — И он быстро проговорил несколько предложений, в которых Джени мало что показалось знакомым, а понятным — и вовсе ничего.

Servir? Servirat? Сто процентов, это жозефанский. Ее предполагаемый родной язык, на котором она не знала ни одного слова.

— Прошу прощения, мистер Риджуэй?

— Вы просите меня повторить, мисс Тай?

— При вашем акценте от этого будет мало пользы.

Он подошел вплотную, прижавшись грудью к ее левой руке — той самой, бесчувственной. Все, что она ощущала, — это давление. Куда лучше Джени чувствовала его горячее дыхание на щеке.

— Раз вы так не поняли, поймете по-другому. Если содержание досье, которое я собираюсь вам передать, станет достоянием гласности, это будет равносильно извержению вулкана. И если что-то случится с бумагами, пока они будут нахолиться в ваших руках, то я не успокоюсь, пока лично не сотру вас в порошок голыми руками.

— Вы излишне эмоциональны, мистер Риджуэй.

— Я с Эваном вот уже пятнадцать лет. Я был предан ему буквально со школьной скамьи. Я не собираюсь стоять в сторонке и смотреть, как он, поддавшись мимолетному капризу, разрушит к чертовой матери все, что так долго строил.

От фруктового перегара Риджуэя Джени стало дурно. Желудок неистово заурчал в знак протеста, но, превозмогая отвращение, она повернулась к нему и посмотрела в его осоловевшие глаза. Судя по всему, Джени не ошиблась, содержимое стакана Риджуэя оказалось достаточно Крепким.

— Если вы хотите сказать мне нечто важное, уважаемый, то не мешало бы дождаться, пока вы немного протрезвеете.

Мутный взгляд Риджуэя мгновенно прояснился. В глазах блеснул злобный огонек.

— Я вам неприятен, мисс Тай. Что ж, я тоже не схожу от вас с ума. Я не считаю, что в операции, которая должна остаться нашим внутренним делом, необходимо ваше участие. — Он отступил на шаг. — Но мы оба знаем, что такое приказ, не так ли? Смысл жизни в служении делу, вот что я вам говорил и вот чего вы не поняли. Приношу извинения за свой акцент. — Он прошел к экспозиционному боксу, приглашая Джени следовать за собой. — Но сейчас, я надеюсь, мы поняли друг друга. У идомени есть один подходящий термин — достойный враг. Отныне давайте считать друг друга достойными врагами.

— В таком случае нам придется пройти специальную церемонию, — сказала Джени, — чтобы объявить себя таковыми. Сначала — жертвоприношение, а потом ритуальное сражение до первой крови.

Риджуэй презрительно усмехнулся.

— Это вызов, Риза? Я подумаю над вашим предложением. Все-таки ритуал несколько… необычный для нашей культуры. — Он задумчиво потрогал сверкающую перламутром ракушку. — А как вам мисс Уайл? Вся в отца.

— Она как большинство инспекторов. Несколько угловата. Не мешало бы пообтереться немного.

Риджуэй криво усмехнулся.

— Пообтереться, — передразнил он ее. — И дня не проходит, чтобы мне не приходилось давить желание вздуть ее как следует. Но я делаю снисхождение ради ее происхождения и воспитания. — Риджуэй вернул ракушку на место. — Вы, конечно, слышали о ее отце?

— О Хэнсене?

— Да, одном из шести представителей нашей расы, которому удалось окончить Академию в Рота Шера. Одном из шести избранных, кому посчастливилось изучать делопроизводство среди народа, доведшего его до совершенства. Такая честь! — Джени послышались нотки зависти в голосе Риджуэя: — А потом началась эта война, будь она проклята. И нужно ему было сунуть свой нос в эти разборки. Стольким пожертвовать!

Джени стоило больших усилий контролировать свой голос.

— Я слышала, что он был дружен с предводителями Лоумро. Он знал Винша. Мне кажется, он не мог поступить иначе, не мог оставить их в беде.