Сага о Гильгамеше - Вадим Волобуев

Глава третья. Гильгамеш в осаде

-- Раб, соглашайся со мной!

-- Да, господин мой, да!

-- Я хочу покориться врагу, я противнику сдаться хочу!

-- Покорись, господин мой, покорись! Сдайся, господин мой, сдайся!

-- Нет, раб, не желаю я покоряться, не хочу я сдаваться!

-- Не сдавайся, господин мой, не сдавайся! Если отдашь ты противнику часть, вскоре он заберёт у тебя целое. Не найдёшь ты у врагов пощады!

Диалог о благе.

       Дворец был погружён в молчание. Не слышно было окриков надсмотрщиков, не раздавалась весёлая перекличка стряпчих, не звучал заливистый смех наложниц, даже шелест невольничьих шагов стал как будто тише, превратившись в почти неосязаемое шуршание. Дворец замер. Все ходили на цыпочках, разговаривали шёпотом, боясь потревожить повелителя, который был не в духе. Гильгамеш сидел в комнате для приёмов, безучастно глядел перед собой и медленно цедил сикеру. Какие-то невесёлые думы одолевали его, заставляя отрешённо покусывать рыбу и подолгу держать кубок у рта, не притрагиваясь к нему. Угрюмость не сходила с его лица. Стоявший за спиною раб, весь побледнев от страха, выпученными от усердия глазами неотрывно следил за каждым движением господина. Иногда вождь ставил кубок на стол, и тогда раб вытягивал шею, пытаясь угадать, стоит ли наливать сикеру или надо подождать. Пальцы его при этом нервно подрагивали, зубы судорожно стучали.

       В коридоре раздался какой-то шум. Вождь оживился и опустил левую руку на ножны.

      -- Пришли начальники отрядов, повелитель, - доложил вошедший воин.

      -- Пусть войдут.

       Первым в комнату вступил Забарадибунугга, приземистый и неулыбчивый командир храмовых воинов. Скрестив руки на груди, он сделал глубокий поклон, пробормотал неуклюжее приветствие и отступил в сторону, пропуская следующего. За ним вошёл Бирхутурре, начальник портовых стражников. На мгновение ослеплённый солнцем, он прищурился и непроизвольно поднял ладонь к лицу. Встретившись взглядом с вождём, почтительно поклонился. Вслед за ним по одному вошли командующие отрядами Больших домов. Кланяясь Гильгамешу, они рассаживались на стульях, деловито озирались. Многие из них попали сюда впервые. Обиталище внука Солнца вызвало у них робость, которую они скрывали под маской напускной невозмутимости. Неловко постукивая ножнами о стулья, они поправляли перевязи, смущённо сопели. Последним вошёл Курлиль, сопровождаемый двумя воинами. Он подобострастно сложил ручки и пожелал вождю долгой жизни. Гильгамеш небрежно кивнул в ответ. Курлиль просеменил вперёд и уселся в теньке, подальше от обжигающих лучей солнца. Воины встали по сторонам дверей. Недвижимые как статуи, они вытянулись возле стен, бессмысленными взглядами уставились в пространство.

       Вбежавшие рабы поставили перед каждым угощение и кувшины с сикерой. Лица вошедших смягчились, напряжение отступило, руки потянулись к кубкам. Гильгамеш поднял тост за торжество Инанны и поражение Акки. Военачальники одобрительно загудели, задвигались, пили гулкими глотками, запрокинув головы, потом долго вытирали пальцами бороды и губы.

      -- Сила наша в духе, - наставительно произнёс вождь. - Если вера пребудет в нас, боги пошлют нам победу. Если же утеряем мы веру, участь наша будет печальна. Не воины решают исход борьбы, но бессмертные властители мира. В их воле наделить могуществом одних и обратить в прах других. Помните об этом.

       Военачальники закивали, соглашаясь с Гильгамешем.

      -- Пусть ваши души будут всегда полны ненависти к врагу, а мышцы тверды как камень, - добавил Гильгамеш.

      -- Мы готовы хоть сейчас выйти на бой с Аккой, господин, - преданно взвизгнул Курлиль, сжав кулаки.

       Гильгамеш важно кивнул.

      -- Готовы ли ваши бойцы отбивать натиск Киша с прежним рвением? - спросил он, обводя взглядом напряжённые лица военачальников. - Не подточила ли осада их упорство?

      -- Они преисполнены решимости и отваги, - ответил за всех Забарадибунугга. - Умирая, они со спокойным сердцем отправляются во владения Эрешкигаль, ибо знают, что погибли не зря.

      -- А что поделывает враг? - спросил Гильгамеш. - Не готовит ли он штурма?

      -- Если кишцы пойдут на штурм, то все как один лягут у наших стен. Войско Акки слишком слабо для взятия Урука. Не в силах одолеть нашей твердыни, оно будет брать нас измором. Уже сейчас воины Киша грабят наши сады и выгоняют из домов земледельцев.

      -- Хм, - недовольно пробурчал Гильгамеш. - И как долго мы можем продержаться?

      -- Мне неизвестно, каковы наши запасы, повелитель. Об этом следует спросить у санги. Я отвечаю лишь за воинов. - Забарадибунугга независимо скрестил руки на груди.

       Гильгамеш помолчал, постукивая длинными ногтями по кубку. Потом спросил:

      -- А что сброд? Ропщет?

      -- Ропщет, господин, - сказал начальник храмового отряда. - Мужичьё твердит, что урожай загублен, зерна из священных закромов не хватит на новый посев, и будет голод.

      -- Поменьше слушай болтовню всяких торговок, - зло промолвил Гильгамеш.

      -- Торговки крутятся рядом с воинами, господин, - пожал плечами военачальник. - А от мужичья проходу нет. Стеклись сюда со всех окрестных сёл.

      -- Они - наши люди. Мы не можем отдать их на милость Акки.

      -- Толку от них никакого, - проворчал Забарадибунугга. - Только ячмень жрут. Если уж прибежали, пускай что-нибудь делают. Я давно предлагал раздать черни оружие. Помощь, может, не ахти какая, зато руки заняты. К тому же, защищают свои поля. Это придаст им мужества...

      -- Твоя забота - воины, Забарадибунугга, - оборвал его Гильгамеш. - Не забывай об этом. - Он зыркнул из-под насупленных бровей на зарвавшегося военачальника, помолчал, сверля его взглядом, потом спросил. - Что произошло у ворот Дома неба?

      -- Господин, - торопливо встрял Бирхутурре, облизывая губы, - мои воины направлялись в храм Нинурты, но люди санги не пропустили их.

      -- Они не знали тайного слова! - выкрикнул Курлиль.

      -- Откуда им было знать, когда ты не сказал его.

      -- Повелитель, - простонал санга, молитвенно сложив ладони. - Я лишь выполняю твой приказ. Если весь город будет знать тайное слово, к чему тогда охрана? Злоумышленники и так проникнут во дворец.

      -- Командирам оно должно быть известно, - настаивал Бирхутурре. - Иначе как нам предупредить господина, если что-то случится?

      -- У меня есть верные люди, которые зорко следят за всем, что творится вокруг, - сказал Курлиль.