Невозвращенцы - Виктор Степанычев

В ангаре его встретил дочерна загорелый рослый инструктор лет примерно сорока. Он, не спрашивая, занимался ли Стас этим раньше и имеет ли желание сигануть с небес на землю, коротко объяснил правила пользования парашютом. Причем сделал это он на французском языке, а пожелал успешного приземления уже на арабском. Чуть позже Гордеев узнал, что человек этот, бывший капитан-десантник, около десяти лет прослужил в Иностранном легионе, и не только в нем одном.

И здесь Станислав показал, что не лаптем щи хлебает. Точнее, не показал, что его забил легкий мандраж от предстоящего испытания. Гор лишь однажды, еще в училище, прыгал с парашютом и не ощутил при этом особого восторга, как другие, не поймал кайф от свободного полета… А во-вторых, он понял, о чем говорит инструктор, хотя, в общем-то, давно не практиковался в разговорных французском и арабском, все больше налегая на чеченский язык.

После прыжка с парашютом с вертолета Гордееву дали час передышки и привели на полосу препятствий.

Он всегда не то чтобы с удовольствием, но в целом положительно относился к работе на препятствиях. Здесь отсутствовала монотонность и изнурительность обычного бега, вытягивающее жилы напряжение силовых упражнений или крайнее сосредоточение на стрельбе. Полоса включала в себя всего понемногу, и главное было — рассчитать свои силы, распределить их по дистанции, где-то выкладываясь, а где-то давая себе секундный отдых. И делать это Стас умел автоматически, на уровне подсознания, просчитывая ресурсы своего тела, умноженные на мастерство бойца. Более того, полоса препятствий вызывала у Гордеева относительное чувство реальности и приближения к настоящему, «живому» бою.

Перед стартом Станислава все тот же инструктор-парашютист коротко ознакомил, с чем будущему телохранителю придется столкнуться на маршруте, небрежно пробежав указкой по крайне скупой схеме полосы. И, так же как и перед прыжком, он пожелал ему успешного приземления. Причем в его глазах Гор сумел поймать скрытую усмешку и понял, что не все так просто, как видится на деле, и надо быть готовым к любым неожиданностям.

Первый сюрприз, а точнее — сюрпризы, явились в образе снаряженного боевыми патронами магазина к «АК-74» и мощного тесака с широким, остро заточенным лезвием. С этим оружием Стасу предстояло преодолевать полосу препятствий. Он с некоторым удивлением спросил, на каком этапе предстоит реально применить оружие, на что инструктор хмуро бросил: «Узнаешь на месте!» Более вопросов Гор не задавал. Он забросил автомат за спину, приторочил тесак в ножнах к голени и по команде «Вперед!» побежал к первому препятствию.

Начало полосы было стандартным армейским: преодоление стенки, ломаное бревно на двухметровой высоте, «змейка» по коридору и преодоление завала. Далее пошли специальные препятствия штурмовой полосы, в общем-то, знакомые Гордееву: качающаяся стена, горящий бассейн, который следовало перенырнуть под нависшей над ним бетонной плитой. Не составило для него труда забраться на третий этаж имитации дома по выбоинам стены — естественным и искусственным — от одного зияющего пустотой окна к другому.

И тут его поджидал очередной сюрприз. С противоположной стороны дома не было ни веревки, ни уступов, по которым можно было спуститься на землю. Ломать ноги, прыгая с восьмиметровой высоты, у Стаса не было ни малейшего желания.

Впереди его ждали еще препятствия, сверху это было хорошо видно. Остановка и возвращение, то есть спуск по уже пройденному маршруту, значили провал испытания. А это не входило в его планы. Но как двигаться дальше?

Гордеев на короткое мгновение застыл, балансируя в проеме окна на десятисантиметровой деревянной планке, прибитой вместо подоконника. Решение пришло именно от этой деревяшки с облезлой краской.

Прикинув на глаз расстояние от оконного проема, куда он забрался, до окна, расположенного этажом ниже и примерно в полутора метрах правее, Гор повернулся спиной к пустоте и, застыв на секунду, чтобы сконцентрироваться, сделал шаг назад. В мгновение перехватило дыхание и сердце ухнуло куда-то в тартарары. Но этим мелочам внимания уделять не стоило, не в первый раз перехватывает и ухает, сейчас основное — скоординировать свои действия.

Уже в прыжке Станислав рывком прогнул тело, бросив ноги вправо. Одновременно правой же рукой он ухватился за доску, на которой только что стоял. Кисть и локтевой сустав жестко рвануло, но Стас сумел удержаться и маятником качнулся влево, в сторону нижнего окна. Свободной рукой Гордеев сумел дважды оттолкнуться от стены, чтобы не затормозить корпусом на шершавой штукатурке.

И пришел он — момент истины, в авиации — высота принятия решения. Надо было просто разжать пальцы и полететь к нижнему окну или же рухнуть вниз… Все просто!

И Стас сделал это. Отцепившись от верхнего окна, он в свободном косом полете выбросил левую руку и в отчаянном рывке кончиками пальцев достал-таки планку нижнего оконного проема. Этого хватило, чтобы немного затормозить падение и бросить к деревяшке кисть правой руки. Станислава провезло грудью по бетонной стене, но на это он не обратил внимания.

Главное было — удержаться за доску, не разжать пальцы!

А хотя, чего зря держаться? Второй этаж — не третий! Восемь метров минус два с половиной, получается пять с полтиной. Да еще следует убавить два метра на его рост и вытянутые руки, на которых он висел. В итоге до земной поверхности не более трех с половиной метров — детсадовская высота!

Переведя дух, Гордеев легонько оттолкнулся носком ботинка от шершавой стенки и отпустил руки. Приземление было классически-десантное: колени вместе, полусогнуты. Инструктор должен быть доволен! Вон он параллельно полосе по посыпанной мелким гравием дорожке едет на крохотном электромобиле, наблюдает за действиями Станислава.

Земля встретила его чувствительным ударом, однако ноги были целы и можно было двигаться дальше.

Стас рывком развернулся на шум за спиной. А зачем тут тот, кому следовало быть довольным? Инструктор перегородил ему дорогу. Причем не один, а в компании крепкого парнишки — невысокого и жилистого, того самого рукопашника, с которым Гор имел честь работать в спарринге накануне.

Похоже, намерения у загорелого инструктора и его компаньона явно не мирные и прибыли они сюда не для того, чтобы поздравить будущего телохранителя с успешным приземлением. Они медленно приближались, беря Станислава в клещи: позади стена, перед ним — два бойца, уже принявшие боевую стойку. Ну совсем недвусмысленные намерения!

Мелькнула было мысль об оружии: вырвать из-за спины «калаш» да полоснуть очередь под ноги, чтобы не нарывались хулиганы. Но он ее немедленно отбросил. Противники безоружны, и здесь все-таки не Чечня, не разъяренных «чехов» останавливаешь…

Ну что же, надо прорываться. Драться так драться! И постараться сил на это потратить поменьше. Вряд ли эти парни будут слишком стараться, чтобы его затормозить, не пустить дальше. Полоса как-никак учебная, бой шутейный.

Вот только в следующий миг он едва ушел от совсем не шутейного удара ногой с закрутки, выданного инструктором-парашютистом. Если бы Гордеев не увернулся, запросто мог заиметь ключицу всмятку. Похоже, не шутят с ним!

Классно, кстати, сработал загорелый товарищ. Вполне поставленная техника ведения боя. Судя по стойке и удару, инструктор специализируется на классическом карате-до. Второй соперник, как вчера убедился Гор, работает армейским рукопашным боем.

А вот и он пошел в атаку, попытался пробить защиту Станислава серией ударов «рука-нога». Не вышло!

Ну что же, раз пошла такая драка, надо прорываться, решил Станислав и поправил за спиной автомат: мешает, зараза, но не бросишь же… И без шуток, а по-боевому работать. С ним, судя по настрою визави, тоже не в бирюльки играют.

Он поймал инструктора на очередной закрутке. Тот так явно решил повторить прием, что пропустить столь удобный момент было грешно и смешно для такого серьезного бойца, как Гордеев. Тем более что на инструктаже не было уточнений по ограничениям и каким-либо особым правилам прохождения полосы препятствий. И вообще не упоминалось, что двое на одного наедут…

Станислав совершил молниеносный выпад, упав на одно колено, чтобы пропустить мимо себя ногу «парашютиста», и выбросил вперед сжатый кулак. Именно выбросил, не бил, соперник сам на кулачишко наехал тем местом, которое в народе зовется причинным. Потому как ежели бы Стас ударил… Но не зверь он, не садист. А так, легкая травмочка случится, без тяжких последствий. Неприятно, конечно, но с минуту покорчишься, поматеришься сквозь зубы, а потом разогнешься со стоном, на месте попрыгаешь — и опять как новенький. Только обидчик уже далеко!

Так и случилось. Лишив на короткое время подвижности инструктора, Гордеев занялся его подельником. С ним было и проще и сложнее. Стас знал, на что способен парень, но и тот был в курсе его способностей. К тому же понял, что противник шутить не намерен, разозлился — вон какого косяка метнул в сторону зажавшего пах инструктора, враз потемнев лицом.