Произнеси её имя (ЛП) - Джеймс Доусон

После ужина Бобби переоделась в пижаму и вытащила из-под кровати блокнот. Этот замшевый блокнот верблюжьего цвета мама привезла ей после съемок какого-то эпизода драмы Би-би-си в Норвегии; даже от одного прикосновения к нему Бобби хотелось что-нибудь написать.

Ная пыталась попасть к Сэди, так что спальня была в ее полном распоряжении. Бобби лучше писала под меланхоличные хоровые партитуры Дэнни Эльфмана, которые сейчас играли на заднем фоне. Сюиты были задумчивыми и драматическими, во многом похожие на ее прозу.

«Где однажды я ощущала внутри себя теплую всепоглощающую удовлетворенность, теперь была только полая пустота. Своего рода пропасть. Да, она была пустотой, подобно черной дыре в самом холодном углу пространства, — писала она. — Это было, как если бы однажды ночью, пока я спала, чья-то невидимая рука вытащила оттуда заглушку, и вся радость просочилась прочь, оставив меня пустой. Навечно опустошенной».

Бобби пожевала ручку. Она всегда сначала писала от руки, перепечатывая только те части, которыми была довольна. Однажды она выгрузила в колонку для сочинений онлайн короткий рассказ, и у него было около шести тысяч просмотров. Как только она покинет Пайпер Холл, и ей не придется так много заниматься ненужной школьной писаниной, она начнет работать над романом — единственная проблема заключалась в том, что в ее блокноте было гораздо больше идей, чем она когда-либо могла надеяться реально претворить в романы.

Ная вошла в комнату, шорты ее пижамы открывали километры великолепных оливковых ног. Свои бесконечные черные волосы она скрутила в узел на макушке, когда умывалась.

— Чем занимаешься?

— Пишу…

— Это тот, о котором ты говорила?

— Самоубийца? Ага.

— Давай, пробуди в себе собственную Плат[4], девочка моя.

Бобби засмеялась.

— О, я планирую это. Как Сэди? — Она положила ручку в блокнот и закрыла его — Бобби бы скорее умерла, чем показала кому-то свои записи на этапе проекта. Более того, она не могла отрицать существования освистывающего сования носа своих одноклассниц.

— Между нами, это похоже на худший случай ПМС, увиденный мною — она воет, рыдает и повторяет, что хочет вернуться домой. Подружке нужна бутылка горячей воды и нурофен, и как можно скорее.

Бобби скатилась с кровати.

— У тебя по-настоящему иссяк источник сочувствия, не так ли? Я собираюсь почистить зубы. — Она вытащила свою сумочку с банными принадлежностями с полки и пошлепала из спальни, морозя босые ноги о напольную плитку.

В коридоре было пусто. Миссис Крэддок уже погасила в холле свет, так что только бледное свечение просачивалось из спален общежития. По воскресеньям для девушек было стандартом удаляться в свои комнаты после ужина. Последние кусочки домашней работы были быстренько доделаны, приготовленные к следующему дню, и над общежитием нависли ужасная ночь воскресенья и утреннее недомогание понедельника. Пока Бобби шлепала по коридору, ее теплые ноги прилипали к полу, создавая легкий хлюпающий звук.

Ванная была пуста, но пахла мятной зубной пастой и благоухающим цветочным гелем для душа. И как всегда в комнате было влажно, так как она никогда полностью не просыхала. Должно быть, кто-то только что закончил мыться. С душевой головки продолжало с упорством, отдаваясь эхом, капать в кабинку. Ненавидя впустую тратить воду, Бобби потянулась в душевую и затянула кран потуже. Она нахмурилась. Капанье продолжалось. Должно быть, оно было где-то внутри труб, вне ее доступа.

Кап, кап, кап.

Бобби, как положено, три минуты чистила зубы, затем приготовилась вымыть лицо.

Кап, кап, кап. Боже, это раздражало.

Она сняла очки и положила их рядом с сумочкой с банными принадлежностями. Ранее в Оксли, в аптеке, она купила новое пенящееся-чудодейственно-очищающее-средство-от-черных-точек и была намерена испытать его. В конце концов, «результат» был обещан «уже после первого применения». Кто знает, может оно просто превратит ее в супермодель. Плотно закрыв глаза, Бобби, как было указано, отчистила скрабом Т-зону перед тем, как ополоснуть кожу. Слепо нашаривая рукой, она потянулась к полотенцу. Насухо промокнула лицо, убедившись, что убрала всё мыло с глаз.

Когда же она потянулась за очками, они исчезли.

— Где…

Дверь в ванную захлопнулась. Бобби подскочила, сбив сумочку на плитку. Кондиционер закатился под раковину.

— Что за…? — Секунду назад они лежали прямо там. Она проверила пол, но среди рассыпавшихся вещей их не было.

Перешагнув через разбросанные принадлежности, Бобби потянула на себя дверь и выглянула в коридор. Без очков ее зрение было ничтожно слабым, словно кто-то замазал поле зрения. Щурясь сквозь мрак, она увидела фигуру в дальнем конце коридора, направляющуюся в сторону лестницы.

— Эй! Это ты забрала мои очки? — окрикнула она, как предположила, другую студентку.

Девушка не остановилась. Она направилась дальше в тень. Ее голова была опущена вниз, осанка сгорблена. Она двигалась так, словно была во сне.

— Извини! Это были мои очки!

Если это была какая-то неудачная шутка, то Бобби действительно теряла терпение. Теперь она была старшекурсницей — она должна была издеваться над младшими, а не наоборот.

— Ты можешь вернуться, пожалуйста? Это не смешно. — Бобби пустилась по коридору вслед за девушкой. Ее ступни шлепали по холодному полу.

Казалось, девушка направлялась в Дом Остин в дальнем конце коридора. Бобби остановилась и нахмурилась. Вместо того, чтобы отправиться прямо через пролет, девушка повернула и направилась вниз по лестнице. Возможно, это не было обычное соперничество Остин против Бронте. Тем не менее, Бобби хотела вернуть очки обратно. Без них все было дезориентирующее размыто, как если бы густой туман пробрался в школьные коридоры. Она последовала за девушкой.

Бобби добралась до верхних ступеней лестницы как раз вовремя, чтобы разглядеть голову с темными волосами — в этом свете почти черными, как смоль — плавно повернувшую за угол у подножия лестницы.

— Ох, хватит! — Бобби поспешила за ней, делая два шага за раз. Это была Общая территория — свободное пространство с несколькими диванами, телевизором и теннисным столом. Девушки нигде не было видно. Для игры в прятки было слишком поздно. Более того, без других учеников, снующих вокруг подобно муравьям, и с выключенным светом, она больше не была похожа на старую школу, знакомую ей. С длинными странными тенями, растянувшимися на полу, ощущение было почти такое, что стены склонились в ее сторону. Бобби впилась ногтями в ладони. Она с трудом сглотнула.