Тимур и его «коммандос» - Олег Верещагин

— Ладно, дома помою кроссовки… Пошли что ли?

— …Ехать на велике вчетвером было, конечно, нельзя. Поэтому катили по очереди, остальные трое сзади и болтали.

— Значит, вы не только с мафией воюете, но и к Третьей мировой готовитесь, — уточнил Данила. Олег засмеялся:

— Далась тебе эта Третья Мировая!… Нет, конечно. И кино снимаем, и в походы ходим, и историю изучаем…

— И фехтуем, конечно, — добавил Джек. — Знаешь как здорово?

Мишка катил на велике, с трудом доставая ногами до педалей. Данила спросил:

— А вы как считаетесь? При ком?

— При военкомате, — объяснил Олег. — А содержат нас десантники, погранотряд, немного — мэрия, но в основном — Астафьев, да ты его видел, Николай Палыча.

— А может, — сказал Данила с умудренностью столичного жителя, — он просто из вас боевиков готовит каких? Таких историй много.

— Нет, — убеждённо возразил Джек. — Ему это клеили. Комиссии приезжали разные, "общественность" наезжала — не всем наш клуб нравится.

— И ещё разное клеили, — поморщился Олег, — просто и говорить не хочется…

— Да… Но мы-то знаем, как с ним было, — сказал Джек, — хоть он не любит говорить про это. Он после Афгана в средней Азии служил. А там вначале девяностых война была, ну и русских убивать начали. Его семья квартиру в городе снимала. Когда он с товарищами туда пробился — там уже только… короче, не опознаешь. Жена, сын — помладше нас, и дочка — совсем маленькая. Он из армии ушёл, бизнесом стал заниматься, удачно. Разбогател. А потом раз — и несколько таких клубов по всей Воронежской области открыл. Потом — детский дом для сирот войн разных. И деньги тратит не считая. Правда, он на самом деле богатый очень. Как придёт — у наших младших праздник. Он с виду замкнутый, неприступный, а с ними… — Джек отвел взгляд и закончил: — С теми, кто его сыну ровесник… ну, сейчас ровесник, каким он тогда был — он с ними как отец. Особенно у кого дома нелады, — он понизил голос, — как у Мишки вон.

— А Тимур? — поинтересовался Данила. Олег покачал головой:

— У него тоже своя история, только мы не знаем — какая, его Николай Палыч нашёл. А вообще — он по контракту служил в Чечне.

— Здорово у вас, — искренне сказал Данила. Джек подтвердил:

— Здорово. Мы всех желающих принимаем. Правда, с кандидатским стажем.

— С лысыми погонами, — усмехнулся Олег и пояснил: — Один ромб — это дружинник. А два — стройник, три — десятник.

— Мы с Олегом десятники, — Джек выставил мокрое плечо.

— Да… Четыре ромба — полурядник, пять — урядник, четырёхконечная звезда — надурядник, две — полусотник, при — подсотник. А Тимур — воевода, у него на

29.

погонах перуника.

— А что за символика? — не понял Данила.

— Да самая обычная, — удивился Джек. — Ромб — символ Земли. Четырёх конечная звезда — Жизни. А восьмиконечная — перуника — бога Перуна. Это древнеславянские символы.

— Но у вас же не только славяне, — хитро покосился на Олега Данила. Тот показал кулак, но не всерьёз и ответил:

— Не только. Русские, украинцы — само собой. Немцев несколько. Ну и весь наш армейский интернационал — дети офицеров, а у нас в армии кого только нет. Да это ерунда. Тут как в анекдоте про кирпичи — лишь бы человек хороший попался, вот и всё.

— Если бы Россию только русские защищали, она бы давно пропала, — серьёзно ответил Джек. И добавил: — У нас не терпят даже близко от клуба тех, кто свой народ считает самым главным и безупречным. Но и тех, кто ни во что не ставит, мы тоже не любим.

— А много у вас народу? — полюбопытствовал Данила.

— Больше трёхсот человек, — гордо ответил Джек. — И около сотни кандидатов… Слезай, дай другим погонять! — крикнул он Мишке. Тот замотал головой и начал нарезать вокруг идущих старших круги.

— Ладно, пусть ездит, — вступился Олег. — Ты не против? — он посмотрел на Данилу.

— Конечно, пусть, — кивнул тот. — Значит вы интернационалисты.

— Ничего подобного! — возмутился Джек. — Это которые там разную Африку кормят и собственные деревни разоряют, чтобы с зарубежными коммунистами дружить?! Нет, мы — патриоты! — уверенно объявил он. — Просто в России много разных народов живёт. И все они для неё живут.

— По разному бывает, — хмуро буркнул Олег. Он явно что-то вспомнил.

— Это он про осеннюю историю с цыганами, — недовольно объяснил Джек. — Была такая. Они тут около кладбища табор устроили. Во-первых, попрошайничали в наглую, да это ещё ладно. Бабульки там разные в церковь идут, подают мелочь, а их малышня — ну, которая деньги выпрашивает — этой мелочь в обратную: "Бумажный давай!" Прикинь?! Так вот Олег как-то шёл по кладбищу из школы, там срезать можно. Видит, один сопляк на могильной плите пристроился — и гадит. Удобно, травка не мешает. Олег сзади подошёл и придал ему третью космическую. Тот завыл, что пол табора сбежалось: ребёнка обидели! Правда, пока они бежали, Олег успел гадёныша в это дело физией окунуть и повозить.

— Избили? — понимающе спросил Данила. Олег захохотал искренне:

— Они?! Ага, сейчас!

— Короче, батюшка в ментуру стукнул, — с удовольствием продолжал Джек, — и той же ночью их наладили из города… Только ты зря, Олег они тоже разные бывают.

— В фильме про Будулая, — непримиримо ответил немец. Джек серьёзно сказал:

— Олег у нас вообще человек суровых нравов. Зимой поехали мы на фестиваль в Воронеж — "Музыканты против наркотиков". Просто так поехали, музон послушать, там иногда продаются хорошие вещи. Ну, всем известно, что наркомафия как раз вот такие мероприятия всеми силами поддерживает, потому что на них наркоты расходится — жуть! Молодёжь, много, толкучка, заведённые

30.

все — рай для пушеров… — Данила даже рот раскрыл от такой трактовки происходящего, а Джек с удовольствием продолжал, поглядывать на Олега: — Так вот он там взялся пушеров разоблачать. А метод разоблачения у него такой — как в гестапо, отзовёт в сторонку — и в дюндель, да, так, что бедняга падает. А Олежка карманы трясёт. Короче, в результате пришлось нам всем сначала драться — не бросать же его! — а потом кросс давать от ментов по пересечённой местности… — Джек подумал и добавил: — Ну и ладно. Всё равно музон был лажовый. Попа…ой, то есть — попса-а…

— Не любишь? — Данила заулыбался, увидев, какую рожу скроил Джек. — Я тоже ненавижу.

— Она не настоящая, да? — спросил Олег серьёзно, но глаза его озорно искрились, и Данила узнал реплику своего тёзки из фильма "Брат-2".

— Не настоящая, — подтвердил он. — Мне старые группы нравятся, которые ещё в 80-х годах появились. Ну и авторскую можно послушать. Я очень на Грушевский фестиваль хочу съездить.

— Мы тоже, — за себя и Джека ответил Олег.

— А вы в одной школе учитесь? — продолжал расспросы Данила. Олег ответил:

— А у нас тут она всего одна. Но очень большая. Раньше было несколько, в старых зданиях, а сейчас в центре четырёхэтажку построили. Точнее, пристроили три крыла к старому кирпичному — крест такой получился. Там парк хороший, в наших местах это важно.

— Тут зелени мало, — сожалеюще добавил Джек. — Мы раньше служили (он так и сказал "мы служили") в Карелии, вот там — да!

— Мать Джека в школе химичкой работает, — сказал Олег.

— Химиком, — поправил Джек, — названия профессий по родам не изменяются.

— А моя — дома, — Олег не обратил внимание на замечание, — с братишкой, в декретном. Вообще она врач. Они с отцом в Афгане познакомились, и я там родился.

У Данилы уже голова шла кругом от неожиданной информации.

— А наркотики, — безо всякой связи с предыдущими словами сказал Олег, — это оружие.

Самое настоящее, его не просто ради прибыли продают.

…Дождь продолжал лить, когда вся компания добралась к дому Данилы, который он, уходя, забыл закрыть. Уже попав внутрь, ребята притихли, как обычно бывает впервые в чужом доме — это позднее в таких случаях, освоившись, в дом вламываются, как к себе. А сейчас они задержались, расшнуровывая грязные, насквозь мокрые кроссовки, но следы за ними всё равно оставались.

— Ничего домик, — слегка завистливо сказал Мишка.

— Рад, что тебе нравиться, — согласился Данила. — Ванная слева, там халаты висят, полотенца, пользуйтесь, я сейчас.

— Да! — вспомнил Данилину историю Олег. — Шрам-то у тебя не засекли?!

— Не беспокойся, всё нормально, — ответил Данила уже с лестницы, — я только вчера в вашу поликлинику ходил, попросил швы снять.

Раздевшись у себя в комнате, он приготовил сухую одежду и как следует вытерся полотенцем. Настроение было просто великолепное.

Внизу царила противоестественная тишина. Но потом что-то плюхнуло,

31.

раздался вопль Олега:

— З-зара-за-а!!! — и хохот, звонкий, явно Мишки. До чего же этот мальчишка не был похож на того, кто меньше неделе назад падал на колени перед пушерами!