Тимур и его «коммандос» - Олег Верещагин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— И "спорт" тоже, — кивнул Олег. — Пошли, вон туда.
Они пересекли зал. За дверью в углу оказался короткий тёмный коридорчик, ступени вниз, ещё один зал — поменьше. У Данилы на миг мелькнула мысль, что всё эта какая — то ловушка, но… Олег толкнул ещё одну дверь и показал рукой:
— Пришли, давай.
За дверью был вестибюль — раздвижная дверь наружу, ни одного окна, пластик на стенках и на полу, на потолке — мощный светильник дневного света, но он не горел. Вестибюль освещался лишь одной лампой — над огромной картой мира на стене напротив входа. Данила обратил внимание на то, что в карту тут и там воткнуты флажки на булавках. Мальчик присмотрелся: на одних, чёрных, горело алое пламя, на других, белых, золотилась восьмиконечная звезда.
— Что это значит? — с интересом спросил Данила, кивая на карту, слева от которой висел белый каплевидный щит со всей той же остроконечной звездой. Выше нее скрещивались топор и меч и алела надпись:
С.П.Ю.К.И.Ф.
"ХОРТ"
— Флажки с пламенем, — места, где в мире идут войны, — пояснил Олег. — А с перуникой — где славяне подвергались гонению и угнетению.
— А что такое "СПЮКИФ ХОРТ"? — поинтересовался Данила. Олег ответил гордо:
— Спортивный патриотический юношеский клуб исторического фехтования "Хорт". Хорт — это охотничья собака… Да пошли, наконец!
Становилось всё интереснее и интереснее. Историческое фехтование Данила видел не только по телевизору, но и на Московских праздниках, где члены самых разных клубов выступали на показательных поединках — было здорово. Поэтому Данила охотно шагнул в гостеприимно распахнутую Олегом дверь в коридор, в конце которого горела лампа. Олег обо что-то споткнулся, чертыхнулся, отодвинув к стене большой мешок. На стенах между дверей, идущих справа и слева в шахматном порядке, угадывались какие-то плакаты, карты, гербы, фотографии. За одной из дверей мальчишеский голос пел под гитару:
— Я в атаку последнюю шёл,
Но судьба изменила герою.
Да к тому ж — оказался тяжёл
Тот снаряд, что упал под горою.
А потом тишина. Тишина.
Не слыхать перестука винтовок…
И вползают на грудь ордена,
Давят лапками божьих коровок…
И теперь больше не тяжело,
И предсмертные слёзы просохли,
Да к тому ж — умереть повезло,
Те, кто выжил — в плену передохли…
— Все еще здесь? — пробормотал Олег о чем-то своём. — Пошли, пошли, Данила.
Последняя дверь слева открылась — в коридор вышел рослый человек в хорошем костюме, с узким лицом, словно выдубленным ветром и зноем. Олег встал по стойке "смирно", пропуская мужчину и вскинув к виску правый кулак. Проходя мимо, тот ответил
18.
таким же салютом.
— Астафьев, Николай Палыч, — тихо сказал Олег, — наш спонсор… Бывший афганец, жутко богатый, но хороший. У него Звезда Героя, а он возится с нами, — Олег подтолкнул Данилу дальше, к светлому параллельному коридору.
Этот коридор оказался меньше, с одной дверью в торце. А в другом торце, в тупике, под лампой около знамени стоял часовой.
Знамя было тяжелое, на стянутом металлическими кольцами древке, с навершием виде двуглавого орла и рисунком, повторяющим рисунок на щите в вестибюле, только в левом верхнем углу был небольшой, в четверть полотнища, государственный флаг России.
Стоявшему на карауле мальчишке было лет тринадцать. Высоко подняв подбородок и глядя прямо перед собой, он держал руки на рукояти длинного меча без ножен, упирающегося между ног острым концом. Светло-зеленую куртку с отложным воротником и четырьмя накладными карманами (френч называется, вспомнил Данила) перетягивали поясной и два поясных коричневых ремня, одного с курткой цвета штаны оканчивались над самыми кроссовками, на голове сидел лихо заломленный светло-зеленый берет с кокардой, тоже повторявший эмблему клуба. На плечах френча чернели погоны — с красной продольной полосой, на которой золотился ромб. Ни на Данилу, ни на Олега мальчишка внимания не обращал.
Обе стены тупика — по сторонам от знаменного поста — занимали два больших плаката. На чёрном фоне золотыми буквами.
Слева Данила прочёл стилизованные под кириллицу слова:
ДВЕНАДЦАТЬ ЗАПОВЕДЕЙ ВОИНА:
1. Помни, что достойная смерть лучше недостойной жизни.
2. Бесстрашно смотри в глаза любому врагу, человек он или животное.
3. Когда видишь, что целятся в друга, подставь под пулю своё сердце.
4. Не основывай свободу на чужом рабстве.
5. Рви с прошлым, если это надо для будущего.
6. При любых обстоятельствах стой прямо.
7. Не упорствуй в своих ошибках.
8. Отстаивай истину, если даже ради неё придётся бороться со всем миром.
9. Верь в человечество, даже если разочаровался в отдельных людях.
10. Ставь общее выше личного.
11. Береги от мозолей руки, но не бойся мозолей на руках.
12. Люби блеск звёзд больше, чем золота.
А справа тем же шрифтом шла другая надпись:
ГИМН С.П.Ю.К.И.Ф."ХОРТ":
Курганами славы покрыта родная равнина:
И Днепр, и Морава, и Висла, и Волга-река…
Ты лжёшь, чужеземец, что медленна кровь славянина,
Что в грозные годы душа славянина робка!
От нас убегали монгольские орды Мамая,
Солдат Бонапарта мы в наших снегах погребли,
На полчища Гитлера кованый меч поднимая
Мы грудью закрыли просторы славянской земли!
От Дона и Вислы до Савы, Моравы и Дравы
Коврами цветов мы над пеплом покроем луга.
Могилы славян вознесутся курганами славы —
И пахаря плуг разровняет могилы врага!
19.
— В сторону! — Олег оттеснил Данилу к стене и снова отдал салют. Из коридора вышел мальчишка помладше стоящего в карауле, но одетый так же. Его рука взметнулась к виску:
— Будь готов!
— Всегда готов! — отчеканил часовой. Сменщик положил руку на рукоять меча:
— Служу России!
— Служу России! — отрубил часовой, и они в несколько отточенных движений поменялись местами.
— Пошли, шепнул Олег, тут рядом.
За второй дверью оказался спортзал — большущий, хорошо обставленный тренажерами и с несколькими дверями. Но, прежде чем войти туда, Данила обернулся на часового у знамени.
Высоко подняв подбородок и глядя прямо перед собой, тот держал руки на рукояти длинного, льдисто сверкавшего меча без ножен…
…Двое мальчишек младше Данилы и Олега — босиком, в подвёрнутых спортивных штанах, — мыли в зале пол. Старательно и не обращая на вошедших никого внимания. Олег потянул Данилу к одной из дверей, но гость застыл, широко раскрыв глаза.
Он был поражён. Поднималось в Даниле восхищение, смешанное с завистью к тем, кто может бывать тут каждый день.
На стенах висели схемы и диаграммы, касавшиеся успехов в спортивных состязаниях — это было понятно. Но над двумя обитыми металлом дверями на плакате Георгий Победоносец поражал не змея, а дьявола, по низу плаката шла надпись:
ХОЧЕШЬ МИРА — ИДИ ВОЕВАТЬ!
Справа от входа — ещё один плакат: мальчишка — турист на фоне красной гранитной скалы опирается на посох, ногу выставил вперёд — и отбрасывает на камень две тени: современного солдата, опирающегося на автомат и древнего воина, опирающегося на копьё. В верхнем правом углу буквы цвета русского флага гласили: "От славного прошлого — великому будущему!" Слева — третий плакат: двойной ряд воинов, сдвинутых щиты, склонивших копья; на месте одного щита — черная брешь, а в ней — надпись: "Займи своё место в строю"!
Плакаты были яркие и красивые, хотя явно самодельные. Но не они привлекли внимание Данилы и восхитили его. На свободном месте стен — а его было немало — в два ряда, опоясывая весь зал броневым поясом, висели доспехи и оружие: щиты, шлемы, кольчуги, панцири, мечи, луки, топоры, копья и масса других вещей, название которых Данила не знал, но которые одинаково привлекали сумрачной, совершенной красотой.
— Это всё…настоящее?! — вырвалось у Данилы.
— У нас не коллекция "нового русского", наставительно сказал Олег, — конечно настоящее.
— Почему так много? — Данила озирался, пожирая оружие глазами.
— У каждого свой комплект, — буднично пояснил Олег.
— И твоё здесь?! — почти завопил Данила.
— Вот они, мои… Хочешь ближе посмотреть?
— Зачем себя травить? — печально ответил Данила. — Пошли в ваш медпункт, накапаешь мне валерьянки.
В зал вошёл Сашко.
— Тимур сейчас будет, — сообщил он.
— Он что, тоже здесь? — удивился Олег.
— Сидели, рюкзаки штопали, — ответил украинец, и они с Олегом захохотали, что-то вспомнив, а Данила ощутил себя обидно чужим. — Доспехами любуешься? — спросил Сашко.
— Вон и мои…
20.
— Куда наркошу дел? — прервал его Олег.
