Гевара по прозвищу Че - Пако Тайбо II

Сначала Эрнесто наблюдал и обдумывал происходящее, сидя 6 июля в полных оживленными людьми кафе близ рынка Камачо и с жадностью поедая тропические фрукты, а затем перешел в бар отеля «Сукре палас». Бар оказался удобной точкой для наблюдения за событиями в городе, где непрерывно происходили демонстрации шахтеров и рабочих. «Это была живописная, но незрелая демонстрация. Ее медленное ленивое движение и низкий энтузиазм выдавали недостаток силы и жизнеспособности. Знатоки говорили, что в толпе не было живых шахтерских лиц».

Вместе с Рохо, которого он встретил в доме богатого аргентинца, Эрнесто посетил Министерство сельского хозяйства. Там они увидели выставку, посвященную обработке ДДТ крестьянских посевов зерновых. Ньюфло Чавес, представитель левого крыла НРД, дал им пояснения, представлявшие собой всего лишь изложение тех причин, по которым кампесинос[6] следует посещать музей. Это было слабо завуалированным оскорблением, и визитеры удалились расстроенными. НРД не была народной партией; это была партия без кадров, лидеры которой, окруженные бюрократическим вакуумом, выкрикивали лозунги в кабаре, в то время как люди за стенами залов формировали вооруженные отряды.

Как-то Феррер попросил Эрнесто, выполнявшего обязанности казначея, дать ему денег, чтобы помыться, на что тот с полной серьезностью ответил, что это бесполезное занятие и что в , первую очередь следует думать о пище, а потом уже о чистоте. Цыганенок продолжал настаивать, и Гевара сказал, что ради ванны ему придется пожертвовать завтраком. Спустя несколько часов чисто вымытый Феррер глотал слюнки, глядя, как Эрнесто пьет кофе с молоком и ест печенье. Правда, вскоре доктор смягчился и поделился с другом завтраком.

По пути из Боливии Эрнесто вновь обратился к своей старой любви - археологии. Он посетил руины в Тихуанако, а затем Исла-дельСоль на озере Титикака. Из письма матери: «Я осознал, что у меня как исследователя есть глубоко затаенная мечта, когда нашел на местном кладбище статуэтку женщины размером с мой мизинец».

17 августа они пересекли перуанскую границу в ЮнгуЙо и были задержаны таможенниками, которые старательно проверили их книги и записи о сельском хозяйстве, сделанные в Боливии.

21 августа Эрнесто провел в Куско. Позже он использовал сделанные там фотографии в качестве иллюстраций к статье, описывавшей его первую поездку в Мачу-Пикчу и озаглавленной «Каменная загадка». «Я не знаю, сколько у меня еще будет возможностей восхищаться этим местом, но эти серые курганы, эти лиловые в цветные пики, образующие фон ярко-серым руинам, являются одним из наиболее изумительных зрелищ, которые я могу вообразить».

Археологический энтузиазм Эрнесто оказался чрезмерным для Рохо, который откололся от группы и направился в Лиму. Гевара жадно впитывал впечатления, он стремился увидеть как можно больше древних руин, каждый раз все новые, и каждый раз бывал изумлен. Он описал различие между Гранадо и Феррром как спутниками по путешествию: один лежал бы в траве и мечтал о женитьбе на инкской принцессе, а другой жаловался бы на собачье дерьмо, в которое он наступал на каждой улице Куско. «Он обоняет не ту неосязаемую, навевающую воспоминания субстанцию, из которой состоит Куско, а запах тушеного мяса и дерьма».

Вторично оказавшись в Мачу-Пикчу, Эрнесто, исполненным эмоций, записал в своем дневнике: «Граждане Латинской Америки, вы можете еще раз завоевать прошлое». В своей статье Эрнесго будет протестовать против разграбления главных музейных центров и вывоза исследовательских материалов из Латинской Америки и процитирует записку, оставленную в гостинице каким-то американцем; «Мне повезло найти место, где нет рекламы кока-колы».

Зато в Лиме вокруг Эрнесто не витали никакие археологические призраки, так что он был в состоянии разглядеть симптомы ухудшения политической обстановки, которые проявлялись у репрессивной и кровожадной военной диктатуры, возглавляемой Мануэлем Одриа. В письме, написанном позднее, он охарактеризовал политическую атмосферу как «удушение», а правительство оценивал как непопулярное и опирающееся на штыки. Его планы в тот период были неясными. Он сообщил Тите: «Что касается моего будущего, то я очень мало знаю о том, как поступать, o еще меньше о сроках».

26 сентября друзья пересекли границу Эквадора, направившись сначала в Юкильяс, затем в Пуэрто-Бояивар, а оттуда в Гуа-якиль. Там они снова встретились с Рохо. Тот позднее вспоминал, как Эрнесто выиграл спор насчет состояния своего нижнего белья. Он снял его, и удивленным взглядам друзей предстал самостоятельно стоящий предмет неопределимого цвета, покрытый грязью со всех дорог, по которым они странствовали.

Рохо также рассказывал, как он предложил им отправиться в Гватемалу, где начиналась революция, опиравшаяся преимущественно на сельскохозяйственных рабочих. Сам Эрнесто вспоминал об этом событии по-другому: «Наше экономическое положение было весьма плачевным... Все произошло из-за шутки Гуало Гарсии, которого мы встретили в Перу. «Почему бы вам не отправиться с нами в Гватемалу, парни?» Идея была посеяна, и понадобилось лишь немного подтолкнуть меня для того, чтобы решение созрело».

Чтобы оплатить поездку или, по крайней мере, ее начало, они продали часть своего скудного запаса одежды и наконец 24 октября отплыли из Гуаякиля в Панаму.

В Панаме Эрнесто и Гуало Гарсия жили за счет студенческого лидера, Ромуло Эскобара, который пригласил их остановиться в его доме, так как они не могли позволить себе жить в гостинице. Это не было обычное мирное жилище: полиция время от времени арестовывала Эскобара по политическим мотивам. Эрнесто в Дешевом ресторане «Гато Негро» («Черный кот»), который был местом встречи местных студенческих лидеров и поэтов.

Именно в Панаме он дебютировал как журналист: его статья о Мачу-Пикчу была опубликована в журнале «Сиете».

Наконец они нашли способ переправиться в Коста-Рику, но Эрнесто, не обращавший внимания ни на что, кроме своих прихотей, и не желавший менять планов из-за каких-нибудь затруднений или спешки, сказал, что он не уедет из Панамы до тех пор, пока не увидит английскую королеву, которая должна была прибыть в эту страну с официальным визитом.

Они приехали в Коста-Рику в начале декабря, оставив в Панаме чемоданы, полные книг,которые причинили им столько проблем при пересечении многих других границ. Эскобр, котрому было поручено хранение чемоданов, берег их содержимое в течение многих лет. Первое же письио, написанное Эрнесто в Сан-Хосе, было адресовано его тете Беатрис в Буэнос-Айрес. Тоном охотника за головами, принятым для того, чтобы посильнее напугать своих самых консервативных родственников, он написал, что у него появилась возможность «пройти через владения «Юнайтед Фрут» и еще раз убедиться в том, насколько ужасны эти капиталистические монстры. Я поклялся образом запоздало оплакиваемого старого нашего товарища Сталина, что не успокоюсь до тех пор, пока эти спруты не будут побеждены».