Между светом и тьмой (СИ) - Шарапов Кирилл Юрьевич

— Ваше сиятельство, там люди снаружи, много. Вся площадь забита, несколько тысяч, все вас хотят лицезреть. А у нас всего десяток дружинников на крыльце.

— Ничего, — слегка самоуверенно заявил Константин, — до этого момента у меня людей было и того меньше. Вон треть моего отряда — Мал да Искра, а еще есть артефакторша и наемник, ну и капитан леткора, вот и все мои силы, а ну теперь еще и гвардейцы, кто выжил.

Лицо Мирона вытянулось от удивления, он смотрел на боярина, и казалось, что его глаза сейчас выпрыгнут из орбит, а учитывая, что у него была немалая толика азиатской крови, то азиат с круглыми от шока глазами выглядел экзотично.

— Вы явились сюда ввосьмером? — не веря тому, что говорит, спросил он. — Вы арестовали барона, принудили его дружинников присягнуть вам, захватили его дом, изгнали оттуда его жену с полусотней охранников?

Константин не выдержал и расхохотался.

— Давайте будем справедливы, барона я повязал один, только Искра меня прикрыла от стрельбы. С Нессой я договорился полюбовно, но за спиной уже стояла присягнувшая мне дружина… Ладно, Мирон, пошли отсюда, не стоит заставлять людей ждать, пусть посмотрят на своего боярина.

Он поднялся, кинул на стол пару золотых, не видя смысла мелочиться, и вышел в залу.

Трое дружинников, которые сторожили двери в «кабинет», вытянулись и уставились на Воронцова, ожидая приказов.

Сидр выскочил из-за стойки и, боязливо поглядывая на охрану, приблизился.

— Всем ли вы довольны, Ваше сиятельство?

— Благодарю, все было очень вкусно, не зря мой батюшка к вам захаживал. Плата на столе. А теперь, милейший, мне пора с людом пообщаться.

Сидр ничего не сказал, а, только поклонившись, отступил в сторону.

Воронцов решительно прошел к двери и, распахнув ее ногой, вышел на высокое крыльцо. Да уж, немаленькая площадь была забита людьми, на первый взгляд пара тысяч человек.

— Костя, — подойдя ближе, прошептала Юлия, — может, уберешься с открытого места? Ты сейчас идеальная ростовая мишень.

— И как ты себе это представляешь? — зашептал он в ответ. — Люди пришли нового боярина увидеть, а он, как последний трус, укроется от них щитами и запрется в домике? Я бы такого боярина на хрен послал. Семейка барона сейчас нейтрализована, разве что какой-то сумасшедший одиночка стрельнет, но тут моя защита должна справиться. А теперь не отвлекай. Люд Воронградский, — поднимая руку и призывая к тишине, громко, как только возможно, произнес на всю площадь Константин, потом понял, что его слышат, в лучшем случае, первые ряды, повернувшись к ведуну, который стоял рядом, поинтересовался: — Мирон, можешь мой голос усилить?

— Можно устроить, — степенно кивнул тот, и его посох слегка засветился, а перед лицом бывшего детектива повисло нечто мутноватое, вроде как маленькое облачко. — Попробуйте, Ваше сиятельство.

— Здрав будь, люд Воронградский, — снова громко произнес Воронцов и на этот раз его слова разлетелись по всей площади, причем, видимо, была какая-то фильтрация, поскольку те, кто стоял ближе всего, не оглохли. — Я рад видеть вас тут сегодня, в день моего возвращения в вотчину. Барон Торбин лишен титулов и имущества, и завтра будет повешен за мятеж и покушение на боярина, в полдень состоится казнь. Что будет далее? Я пока и сам не знаю. А теперь прошу простить меня, дел много, и сейчас меня ждут в управе.

Народ одобрительно загудел, и когда дружинники, окружив Константина и его спутников, начали резать толпу, люди подались назад, создавая коридор.

— Сколько на мне сейчас щитов? — поинтересовался Воронцов, бросив взгляд на сосредоточенную Юлию.

— Два, — ответила она, стараясь не отвлекаться. — Я держу ближний к тебе радиусом в метр, Мал внешний, примерно в полтора. Ты, милый, слишком безрассуден, думаешь, тебя тут все любят?

— Уверен, что нет, — качнул головой Константин, — но сейчас они не готовы выступить против меня, пакость устроить — да, но не что-то серьезное, слишком быстро развиваются события.

Так, без приключений, они прошли через живой коридор прямо до управы, где на высоком крыльце его уже поджидали отцы города в количестве семи морд. Четверо в цивильном, два ведуна с посохами и мужик в мундире, похоже, главный дружинник. Все дружно бухнулись на колени, стоило Константину подойти.

— Встаньте, — разрешил он. — Вы уже знаете, о чем речь пойдет? Я тороплюсь, и сейчас вникать в проблемы города не намерен. Забота о нем в ближайшее время ляжет на вас, так что, давайте не будем затягивать, у меня осталось очень мало времени. Готовы принести мне клятву?

— Да, Ваше сиятельство, — ответил за всех среднего роста бородатый мужик в самом дорогом кафтане. — Я Збыслав, глава Воронграда, поставлен еще на эту должность вашим батюшкой. После его смерти клятва утратила силу, но я готов ее повторить.

— Тогда с вас и начнем…

Глава пятая

Воронцов вошел в рунный круг, когда до назначенного времени оставалось всего две минуты. Пока он спускался в подземелье, ему не давала покоя одна мысль — почему у него вечный режим цейтнота, почему он вечно должен куда-то бежать? За последний месяц, самыми спокойными днями можно было смело назвать часы, проведенные в каюте «Прекрасной Анны». Все остальное время он постоянно куда-то спешил.

— Рад вас снова видеть, Константин Андреевич, — поприветствовал его дух-хранитель. — Боярский круг собран, мы можем начинать. Отсутствует два из четырнадцати родов. Даете ли вы боярам круга временный доступ в святилище?

— Даю, — пытаясь предугадать, что произойдет дальше, разрешил Воронцов.

Секунду ничего не происходило, но вот появился образ боярина Рысева, а затем по кругу начали возникать другие фигуры. Естественно, никого из них бывший детектив не знал. Двенадцать из четырнадцати.

Повисла мертвая тишина, да такая, что Константин слышал, как взволнованно стучит его сердце.

— Готов ли ты, боярин Константин Воронцов, выдержать испытание и войти в круг хранителей?

— Готов, — ответил бывший детектив, пытаясь понять, что значит слово «испытание».

Юлия про данный ритуал ничего не знала, и подсказать ему не могла. Все, что она сказала, то, что это может быть опасно, несколько раз претенденты погибали, но как это произошло, она не знала, — тайна глав родов.

— Ваше сиятельство, знаете, в чем суть круга? — спросил кто-то из-за спины, и Воронцову пришлось повернуться к спросившему.

— Очень приблизительно, — честно ответил Константин. — Бояре — хранители империи, они оберегают Рось от тьмы, закрывая прорывы четвертого плана.

— Очень упрощенно, но верно, — кивнул тучный мужчина с медальоном какой-то птицы. — Я глава круга, боярин Кречет, объявляю испытание начавшимся. Вы должны закрыть разрыв на четвертом плане. Как вы это будете делать, нас не волнует. Мы здесь либо чтобы принять в свой круг равного, либо ликвидировать последствия вашего провала.

Затем все двенадцать человек разом хлопнули в ладоши, и Константин оказался во тьме. Именно в этот момент он понял, какую ошибку совершил, не изучив «милость рода», то, что могло его защитить от тьмы. И самое плохое, он не знал, чего ждать, и что он должен делать, но внутреннее чутье просто орало, что времени мало, и надо бы начинать шевелиться, иначе он не доживет до окончания испытания. Наверняка бояре готовили своих наследников к этой битве, вот только он самозванец.

Первым пунктом стал призыв тени, который как раз восстановился, защита не помешает. Следом из кармана появился прислужник, и поведение его Воронцову очень не понравилось, зверек, жалобно поскуливая, жался к его ноге, он боялся того, что вокруг, и подобного Константин за ним еще ни разу не замечал. Время утекало, он во тьме примерно двадцать секунд, и требовалось торопиться. Все остальное он решил приберечь, когда станет совсем плохо, да и не могло оно ему помочь, ну разве что кроме одной вещи, ему требовался свет, и единственное, что могло его дать, это истинное пламя Сварога. Раньше Воронцов использовал его только, как атакующую веду, но кто сказал, что нельзя по другому? Он помнил знак, которым Юлия создавала шар света. Найдя в себе искру Сварога, он поднял руку вверх и сложил жест. И ведь вышло, над его головой на высоте пары метров вспыхнул пламенеющий оранжево-багровый шар, всполохи огня которого разогнали тьму вокруг. Теперь он находился в пятне света радиусом в три довольно приличных шага. Беляш прекратил скулить и, отлипнув от ноги, уставился во тьму. Мысленно обозвал себя бараном, поскольку не начал экспериментировать с даром Сварога раньше, и использовал его крайне примитивно, на уровне забивания гвоздей микроскопом, Константин судорожно пытался прикинуть, что делать дальше.