В поисках Совершенства - Изабель Лосада

Сейчас вы, скорее всего, думаете, что у меня не было причин волноваться, поскольку он был французом. Но правильно ли будет с моей стороны сближаться с ним? Мудро ли это? Важно ли? В конце концов, я ведь училась жить здесь и сейчас. Смогу ли я просто получить удовольствие оттого, что он рядом, а потом уйти? Я ни разу в своей жизни еще не заводила интрижек «на одну ночь». Я ли это? И кто я? И где я?

Я все еще стояла на улице, обеспечивая местным комарам дармовое питание. Остальные уже давно разошлись по комнатам. Неужели меня настолько загипнотизировал крепкий запах французских сигарет и ночное пение сверчков? Или следовало винить опустошенные в количестве бутылки красного вина и мое ярое желание внести свой вклад в процветание местной винодельни? Я не могла придумать ничего более путного в свое оправдание. И решила интерпретировать его улыбку как приглашение.

С какой радостью я поднималась по скрипящей escalier (фр. лестница – прим. пер.). Мое сердце бешено колотилось, когда я постучала в дверь – очень-очень тихо. Никакой реакции. Возможно, он был на улице и искал меня. Я услышала за спиной шаги и дико шарахнулась в сторону, пытаясь сделать вид, будто я по чистой случайности как раз шла через эту часть gite среди ночи. Меня одарил улыбкой вальсирующий немец.

– Эээ... вы не видели мою дочь? – спросила я, мгновенно вживаясь в роль встревоженного-родителя-потерявшего-ребенка. – А... эээ... danke. В таком случае, guten nacht, (нем. спасибо, спокойной ночи – прим. пер.) – пробормотала я, призвав на помощь все свои познания в языке. Он поплелся прочь, шурша зеленой пижамой. Не думаю, что ему вообще было хоть сколь-нибудь интересно, что я тут делаю. Наверное, он даже не заметил бы, будь я хоть голой.

Из комнаты француза не доносилось ни звука. Я опять постучала. Мое сердце металось от страха к восторгу. Он явно не ждал меня или брызгал за ушами лосьоном после бритья. Все еще тишина. Черт возьми! В фильмах так никогда не бывает. Разве это не должна быть романтическая сцена? Я надулась. Плевать, что никто этого не мог оценить, просто так мне стало легче. Потом я вспомнила, что была единственным ребенком в семье и всегда добивалась, чего хочу.

Я ухватилась за дверную ручку. Она повернулась. Ну вот, он просто-напросто оставил для меня дверь открытой. Я отрыла дверь, которая поддалась с таким скрипом, который мог разбудить весь gite. Правда, не разбудил. Он не разбудил даже француза. С кровати в углу комнаты доносился громогласный храп. Голова свисала под очень не привлекательным углом, и в лунном свете четко виднелись растущие в ноздрях волосы. Он хрюкнул и перевернулся. На меня накатила паника. Какого черта я делаю в комнате спящего незнакомца?

Двумя миллисекундами позже я уже была в своей комнате в двух этажах оттуда. На меня нахлынула волна досады, гнева, разочарования, радости, жалости к себе, унижения, счастья и облегчения. Я легла в постель и одно за другим изучила свои ощущения. Была такая песенка в фильме с великолепными костюмами, классическими автомобилями и пистолетами: «Ты должен помнить это: поцелуй – всего лишь поцелуй...» Я весело напевала себе под нос среди ночи. Я выкрутилась. Влюбилась в учителя и кое-как избежала того, чтобы выставить себя полнейшей дурой.

На следующий день надо было прощаться. Я была в порядке общей очереди обнята и поцелована в щечку, как и все остальные. Мне показалось, но он затянул процесс на лишнюю минуту, потому что я ему нравилась, но кто знает? Я вполне могла это придумать. Черт возьми, ну почему я не могла увезти его с собой в чемодане? Я не сомневаюсь, что на Бэттерси-Парк-роуд пригодился бы учитель тай-чи. А моя кровать была слишком широкой для меня одной. Топнуть, надуться, топнуть, надуться. Я топала ногами и дулась, пока окончательно не выбилась из сил. А потом просто улыбнулась.

Одна из идей, пришедших мне на этой неделе, была в чем-то сродни классическому буддизму: все эти притяжения и привязанности попросту бесполезны. Это неизбежно: с того момента, когда встретишь человека, которого полюбишь, вы расстанетесь, не рано, так поздно.

Я хотела поговорить с ним, сказать: «Угадай, что я делала вчера ночью?» Но так и не нашла способа это сделать. Ясное дело, не с моей тройкой по базовому уровню французского.

И что ему, в конце концов, с этого? При всех прочих равных, он мог быть женат. Должна ли я чувствовать себя виноватой? Конечно, принять поцелуй это одно, но совсем другое – врываться без приглашения в комнату к мужчине, которого я едва знаю. Я решила прочитать сама себе нотацию.

Он показал нам, это земля и небо – родственные нам сущности, и я была благодарна ему за это. Я ухитрялась все эти годы вести себя так, будто мир вокруг был нарисованной декорацией. И теперь я знала, что в своих взаимоотношениях я хочу дарить партнеру свободу. Я не желала никого привязывать к себе и не хотела, чтобы привязывали меня. Я хотела любить безо всяких условностей, требований и ожиданий.

Есть одно замечание: не-привязанность – хороший урок. Она позволяет нам ценить время, проведенное с любимыми. Если вы состоите в браке с человеком, любящим уткнуться в телевизор, пусть вас это не обижает. И если у вас прекрасные отношения, идите и поцелуйте его или ее прямо сейчас, потому что все проходит. Говорят, привычка жить так, словно жизнь вечна, – самое распространенное явление, вызванное человеческим тщеславием. Конец замечания.

Я решила продолжать изучать тай-чи. У меня наконец стали получаться первые тридцать секунд этих странных и прекрасных движений. Я хотела научиться большему. Я хотела научиться медитировать и отдыхать внутри своего тела. Я хотела обладать безграничной физической энергией, которая была бы при мне в любой момент. Я хотела сама стать мастером и уметь, не прилагая усилий, сбивать с ног мужчин вдвое больше меня весом. А потом самолет приземлился.

Я вернулась из отпуска во Франции, не прибавив ни грамма жира. И с парой фраз на немецком в довесок к слабым познаниям во французском. Я купила столько красного «Бордо», чтобы начать беспокоиться, удастся ли мне проскочить через таможенный коридор с достаточно одухотворенным видом.

Вино мне пригодится. Мне предложили сделать серию телепрограмм о моде. Мне следовало одеваться в стильные тряпки и называть всех исключительно «дорогуша» и «милочка». Слишком сложная работа, ни минуты на раздумья или походы в паб под вечер, побудки с похмельем, слишком много кофе, мечты о французах и американцах. Это будет возвращением к нормальной жизни.

ТРЕТЬЯ ФАЗА: СЛИШКОМ МУДРАЯ МОНАШКА

Реклама местных залов тай-чи вызывала у меня тошноту. В церковном зале по пятницам с учителем Дугом Смитом как-то не хватало горной романтики. К концу первой недели работы на четвертом канале я была без сил, и шел дождь, поэтому я не пошла на занятие. Вот они, благие намерения. По вечерам в пятницу я в чьей-нибудь компании шла в паб. После следующей программы у меня был стресс, и я плохо себя чувствовала. Начались месяцы живого представления «Absolutely Fabulous», взимая свою дань. Я узнала разницу между СК и DK. Я чувствовала себя так, словно провела полгода в походе по Пути Просветления, только вот не в ту сторону. Снимать телепрограммы хорошо для банковского счета, но если хочешь быть счастливым, спокойным и жить в мире с самим собой, карьера на телевидении – последнее, что я бы порекомендовала. Я остро нуждалась в зоне восстановления.