Роковая неверность - Алексей Макеев

В громадном вестибюле в гардеробе скучала уборщица. Она разъяснила Жорику, где находится кабинет главврача. Привольнов поднялся на второй этаж, прошел по гулкому коридору, с дожидающимися в креслах приема к врачам пациентами, свернул в закуток и оказался перед дверью с табличкой «Главврач Васильев Юрий Денисович». Однако хозяина кабинета на месте не оказалось. Жорику пришлось ждать. Наконец в закутке появился седовласый мужчина лет пятидесяти пяти, в накинутом на плечи белом халате.

Жорик шагнул мужчине навстречу.

– Здравствуйте, вы Юрий Денисович?

Мужчина взялся за ручку двери.

– Да, я вас слушаю.

– Я Привольнов Георгий, муж работавшей у вас Натальи Привольновой. Могу я с вами поговорить?

Главврач окинул Жорика задумчивым взглядом, словно размышляя над тем, зачем он мог понадобиться мужу погибшей сотрудницы, потом открыл дверь шире:

– Проходите, пожалуйста.

Привольнов первым ступил в большой, оборудованный по последнему слову техники кабинет, прошел к шикарному полированному столу, дождался, когда вошедший следом за ним хозяин кабинета устроится на своем рабочем месте, и сел напротив него.

– Я не жил с Наташей последние два года, – начал Привольнов. – Прилетел из другого города за сыном. Всех обстоятельств произошедшей трагедии не знаю. А потому у меня к вам есть несколько вопросов. – Поскольку главврач выжидающе молчал, продолжил: – Расскажите, что вам известно о смерти моей бывшей супруги.

– Немногое. Слышал только, что убили ее после работы в своей квартире ножом. Могу добавить, что лично руководил похоронами, так как никого из родственников найти не удалось. Похоронена Наталья Дмитриевна на новом кладбище. Могу дать номер могилы.

– Конечно, я обязательно на ней побываю. Я что-нибудь должен за похороны?

– Нет. Все расходы взяла на себя поликлиника. – Васильев говорил свысока и несколько отчужденно, явно осуждая Привольнова за то, что тот запоздал с приездом в Москву.

Ну и черт с ним, пусть осуждает, у Жорика были причины задержаться.

– Из-за чего убили Наталью, не знаете? – продолжал он гнуть свое.

– Нет.

– Но, может быть, у вас есть какие-либо предположения?

– Никаких.

Нет, не удастся Жорику разговорить главврача. Не идет он на контакт. Привольнов приуныл. Глядя куда-то мимо Васильева, тихо сказал:

– Понимаете, Юрий Денисович. Следствие зашло в тупик, и милиции вряд ли удастся когда-нибудь раскрыть дело. Скорее всего, его запишут в разряд нераскрываемых, и папка с делом будет пылиться на полке. У меня всего несколько дней, а потом я, наверное, уеду в свой город. И если вы мне сейчас не поможете отыскать убийцу, то он так и останется на свободе.

В голосе Жорика звучало отчаяние, и сердце главврача дрогнуло.

– Что вы хотите знать? – поколебавшись, спросил он глухо.

Привольнов оживился. Взглянул на собеседника.

– По моему глубокому убеждению, именно двадцать второго августа на работе с Наташей произошло нечто такое, из-за чего ее потом убили.

– Не понял. Поясните, пожалуйста.

– Ну, как бы вам объяснить. Возможно, именно в этот день в стенах поликлиники она познакомилась со своим убийцей. Не случилось ли двадцать второго августа в стенах вашего учреждения какого-либо происшествия, в которое была бы вовлечена Наташа? Может, угрожал ей кто, скандалил или что-то в этом роде?

Главврач несколько мгновений раздумывал, потом покачал головой.

– Едва ли. Если бы произошло, то я наверняка бы об этом узнал. Видите ли, после убийства Натальи Дмитриевны в поликлинике было столько разговоров и пересудов на эту тему, что обойти вниманием сколько-нибудь примечательное событие, произошедшее с вашей женой во время последнего дня работы, было просто невозможно.

– И все-таки, могу я побеседовать кое с кем из медицинского персонала?

– Я думаю, вам этого делать не стоит, – мягко сказал главврач. – И не потому, что я такой вредный, из-за прихоти не хочу позволить вам встретиться с моими подчиненными. Просто вы потратите понапрасну время. С кем нужно уже побеседовали следователи, и поверьте мне, они ничего заслуживающего внимания не раскопали.

Главврач прав. Раз профессиональные следователи в поликлинике ни на какой след не напали, он и подавно не нападет. Привольнов был разочарован.

– Что ж, извините за беспокойство, я пойду. – Он слегка прихлопнул ладонью по столу, словно ставя в разговоре точку, и привстал, однако главврач остановил его жестом.

– Погодите. Но у Натальи Дмитриевны двадцать второго августа в стенах поликлиники рабочий день не закончился.

Жорик плюхнулся на место.

– Что вы хотите этим сказать?

– То, что у нее были вызовы.

Вот черт, действительно. Как он мог забыть про вызовы. Возможно, на них-то и пересеклись пути Наташи с преступником.

– Много? – поинтересовался Жорик.

– Насколько я знаю, два. Погодите, я сейчас вызову сотрудницу, которая ведет записи больных, она вам точно скажет. – Васильев нажал на кнопку селектора и произнес: – Надежда Эдуардовна, зайдите, пожалуйста, с журналом регистрации больных.

– Минуточку, Юрий Денисович, – прозвучал в ответ из динамика хоть и искаженный, но довольно приятно звучавший грудной женский голос.

Действительно, минуту спустя в кабинет вошла женщина в белом халате.

– Здравствуйте, – сказала она Привольнову и, не дожидаясь ответного приветствия, уставилась на Васильева: – Я вас слушаю, Юрий Денисович.

– Надежда Эдуардовна, это муж Привольновой – Георгий. Его интересует, сколько вызовов было у его супруги двадцать второго августа.

Без запинки та ответила:

– Я и так помню – два.

– Не могли бы вы назвать адреса? – полюбопытствовал Жорик.

Надежда Эдуардовна скосила на Привольнова глаза.

– Извините, но это конфиденциальная информация.

Жорик, в свою очередь, просительно взглянул на главврача.

– Я обещаю, что не буду ссылаться на источник, из которого получил данные. Мне очень нужно, Юрий Денисович.

Главврач поколебался немного и заявил:

– Дайте, пожалуйста, адреса. Под мою ответственность.

С явной неохотой Надежда Эдуардовна открыла канцелярскую тетрадь, полистала ее и, найдя нужную страницу, продиктовала доставшему из кармана ручку и лист бумаги Привольнову:

– Улица Николаевская, дом пятнадцать, квартира сорок два. Курляндская Софья Пантелеевна. Второй адрес. Улица Ворошилова, дом двадцать два, квартира пятьдесят девять. Афанасьев Сергей Алексеевич.

В знак благодарности за предоставленную информацию главврач склонил голову.

– Спасибо, вы свободны.

Надежда Эдуардовна захлопнула тетрадь и направилась к двери.

Напоследок Жорик расспросил Васильева о том, как разыскать место, где похоронена Наталья, поблагодарил за оказанное содействие и, попрощавшись, удалился.

Николаевская

Улица Николаевская находилась в пяти минутах ходьбы от поликлиники. Привольнов походил среди разнокалиберных домов, отыскал нужный и, войдя во второй подъезд, позвонил у расположенной справа на первом этаже двери. В квартире долгое время стояла гробовая тишина, затем раздались шаги, и женский немолодой голос спросил:

– Кто там?

– Хороший человек, мамаша, – бодро изрек Привольнов. – Откройте, пожалуйста, дверь.

– А чего вам нужно, хороший человек? – словоохотливо и с кокетством спросили из-за двери.

– Мне Курляндская Софья Пантелеевна нужна, – в тон женщине произнес Жорик.

– Ну, я Курляндская, – в голосе хозяйки квартиры по-прежнему звучали игривые нотки. Она, очевидно, собиралась очаровать Привольнова еще до того, как он увидит ее. – А зачем я вам нужна?

Жорик усмехнулся. Разговор все больше напоминал беседу взрослого дяди со спрятавшейся за дверью маленькой шаловливой девочкой.

– Поговорить хочу.

За дверью целую минуту молчали, потом Софья Пантелеевна проговорила:

– Открыть не могу. Дома никого нет.

– Из взрослых, что ли? – пошутил Жорик.

– Нет, из детей. На работе все.

– Мамаша, это не смешно, – выходя из роли веселого дяди, проворчал Привольнов. – Мне действительно нужно поговорить.

– Мне очень жаль, молодой человек, – с выражением сказала Курляндская. – Но я вас не знаю. Неизвестно, кто вы такой и что у вас на уме.

На уме у Жорика был разговор об убитой супруге. Но не станешь же с ходу заявлять об убийстве. Услышав страшные речи, хозяйка и вовсе дверь не откроет. Жорик снова вошел в образ забавляющегося дяди.

– Боитесь, что ли?

– Конечно, боюсь! Сейчас много подозрительных типов по Москве шатается. От них всякого ожидать можно.

– Я к их числу не принадлежу.

– А я откуда знаю?

«Черт бы тебя побрал!» – выругался про себя Жорик, а вслух произнес:

– Софья Пантелеевна, давайте сделаем так. Я сейчас выйду на улицу, а через несколько минут выйдете вы. Мы с вами сядем на скамеечке и побеседуем. Договорились? – Вытянув шею, Жорик прислушался к тому, что происходило за дверью. А за ней ничего не происходило – стояла тишина. – Так я пошел? – спросил Привольнов с нотками нетерпения.