Через тернии в Бездну - Шимпо Ботан

— Увы, — сказала она.

Как только Ресилла рухнул с коня, тело Лайры словно налилось невидимым холодным пламенем. Тепло рассеялось, нахлынули страх и злоба. Победа в поединке достигнута — потому действие Обряда закончилось, воительница снова оказалась во власти Тьмы. Пыталась не дать ей затопить мысли и волю, боролась… Опустившись на одно колено, закрыла глаза. Подошёл Корень Небес и положил ей руку на плечо.

— Чем помочь? Сделаем всё, что в наших силах.

— Хочу чего-нибудь тёплого выпить. Чаю или молока…

С тех пор летописцы много спорили: «благодаря чему Лайра одержала победу?» Одни доказывали, что всё дело в Силе Света, другие — что в ведьомской тёмной мощи… Были и те, кто утверждал, будто всё просто: «победила, ибо умела метко стрелять!»

Вернувшись в лагерь, воительница узнала, что степняки порываются добивать отступающих врагов.

— Дело не в кровожадности, — объяснил Ган, почёсывая лысый затылок, — Они хотят нахватать пленных. Офицеров — и побольше. Чтоб затем возвращать родичам за выкуп! Степняки хотят золота. Если не разрешим подзаработать они… обидятся, — парень развёл руками. — Да, мы платим, но им мало. А быстрая конница нам нужна. Без неё — никак.

— Скажи варварам… Я разрешаю, — молвила Лайра.

И те, дико завывая и свистя, обрушились на отступающую конницу. Началось паническое бегство! Степняки догоняли и рубили головы, а офицеров — арканили, и вязали. Преследовали врага до самой Столицы… Ещё немного и ворвались бы в город, устроив там резню. Но врата вовремя захлопнулись, и степняков встретил дождь стрел. Они отступили.

Перед рассветом, глядя на бездонное ночное небо с его тысячами ясных звёзд, хрустальными россыпями созвездий, и туманностями, Лайра снова задумалась о высоком. Осмотрела окружающие земли… С холма было видно далеко-далеко, мир объятый мягким сумраком казался не вполне реальным. Поля, деревни, леса, городки… Кое где светящиеся окна. Реки, на которых блестел лунный свет, ленты дорог, убегающие за горизонт… Ласковый стрекот сверчков… Лайра вдохнула полной грудью и вдруг поняла: мир огромен и прекрасен, и не ограничивается её гордыней, её страданиями и мечтаниями. Он был до Лайры — будет после, она — не центр мироздания, а всего лишь песчинка.

Женщина поделилась своими соображениями с Шинаком. Тот сидел рядом, попивая чай.

— Знаешь, иногда и песчинка может изменить историю. Например, если попадёт между шестерёнок огромной машины, — задумчиво сказал Шинак.

От одной искорки может начаться грандиозный пожар… Всё великое начинается с малого, ага.

— Ну, ты прав, — жестко улыбнулась Лайра. — Разрушения, разрушения… Я не принесла в мир ничего нового. Ну и ладно.

— Ещё принесёшь, — улыбнулся Шинак, с наслаждением вдыхая мятный аромат чая. — От крохотного зёрнышка вырастает огромное дерево… А от него — целый лес.

— Истинно так, толстячок, — согласилась Лайра. Но ощущение собственной малозначимости не уходило. Оно обнимало и наполняло душу, приятное и умиротворяющее. Даже пожары угаснут, механизмы заржавеют, а леса усохнут… А вселенная была и будет, с её тысячами ясных звёзд.

Глава 7. Священный Город. Половина пути пройдена

Борьба за Центральные земли продолжалась ещё долго. Столица была почти неприступной крепостью, и у Лайры хватило ума не бросать людей в мясорубку. Она решила взять город измором, и начала захватывать окружающие территории, одерживая победу за победой.

По словам хронистов, в Матталайской Бойне «полёг цвет кузунийского офицерства», и восхищённый народ валил к Лайре толпами. Клянясь в верности и поступая на службу. Воинство росло как на дрожжах! Нужно признать — большинство новых вояк оказались ярыми и отчаянными. Они считали Рыжую Всадницу мессией.

А предводители вражьих армий всё больше уверялись в её непобедимости… Наконец почти все они были сокрушены: некоторые убиты, иные приняли яд, но большинство — захвачены в плен. Где их хорошо кормили… Виран ругал Лайру за излишнюю мягкость, но та возражала: «После Матталая меня уже никто не назовёт мягкой. А щадя побеждённых лидеров и полководцев, я поступаю мудро. Ведь казнив — сделала бы их мучениками! Героями… Так же побеждаю их во всех смыслах — и в боевом, и в моральном. Ну а еды мне не жалко!»

Когда все центральные земли лежали у лайриных ног, она, наконец, подошла к Столице. Священный город Лаашин щурился сотнями бойниц, возвышался мощнейшими бастионами. Реяли знамёна, и ревели медные трубы — бросая Ведьме вызов.

— Ну, начнём, — сказала она. Приказала оцепить укрепления осадным кольцом и установить катапульты.

Городом правил спесивый сынишка Ресиллы — юный Тойвин-Тох. Лайра писала ему послание за посланием, предлагая сдать Столицу без боя. Обещала полную безопасность — и самому и всей родне. Но он огрызался выспренними, пропитанными ненавистью письмами, между строк которых виднелся животный страх. «Я не дамся в твои нечестивые лапы, тиранша, даже если ты предложишь Корону Кузуни!»

И Лайра прекратила переписку, начав искать другой выход. Точнее «ВХОД».

— Тойвин глупец! — Возмущался Саури. — Наверняка кровожадный гадёныш. Вот и судит обо всех по себе. Юный болван.

— Да нет, — пожимала плечами Лайра. — Он умён. Я — Бледная Ведьма, убившая его любимого папу. Сдаваться на милость такой личности стал бы только безумец… Это я глупа, раз старалась его переубедить!

Осада длилась два месяца. Воинство осаждавших всё росло — прибывали новые подкрепления. А внутри твердыни шло брожение — многие не любили сынишку Расиллы… Наконец его свергли собственные офицеры, и открыли врата. Лайра торжественно вступила в Священный Город.

Она въехала в него на белой лошади, под красивый рёв труб, пение флейт, и грохот барабанов. Здешний воздух казался необычайно свежим и приятным, и даже солнце сияло по другому. Бледность снова отступила, глаза прояснились, и Всадница почувствовала себя более здоровой, чем когда-либо прежде. Тряхнув рыжими волосами, подняла саблю, и прокричала:

— Ну, приветствую тебя, Великий Лаашин! Приветствую всех жителей, всех и каждого! Кумай!

Лучи золотили шлемы и клинки, под ноги коней сыпались розы… Народ был счастлив, а вот Верхушка — встревожена. После Матталая многие опасались резни вельмож и офицеров. «Конец всему. Городом овладела Ведьма».

Страхи оказались не такими уж напрасными. Лайра приказала привселюдно казнить пятьдесят человек. Их посадили на колья. Так Лайра показала свою суровость и решительность. Все «жертвы» были взяточниками, казнокрадами, и самодурами… Полсотни — много, но население Лаашина превышало миллион.