Нижние уровни Ада (ЛП) - Андерсон Роберт

По своему дизайну OH-6 был маленьким и тесным. Его максимальный взлетный вес был чуть больше 2160 фунтов (прим. 980 кг). С удлиненным несущим винтом, она была всего 30 футов и 3 3/4 дюйма в длину (прим. 9 м), а кабина пилотов была лишь 4,5 фута (1,37 м) в ширину. Не так много места, для двух сидений пилотов бок о бок, с приборной панелью между ними.

Внутри было место только для трех человек — борттехника на правом сиденье в задней кабине, пилота на правом переднем сиденье и второго пилота-наблюдателя на левом переднем сиденье.

В боевом варианте банка борттехника в задней части была размещена так, что стрелок сидел боком, лицом к отрытой задней двери кабины. Его М60 висел перед ним на резиновом тросе. Не имея как такового привязного ремня, борттехник имел страховочную стропу, которая крепила его к вертолету, но позволяла ему передвигаться по кабине.

Будучи уязвимым для огня снизу и с обоих бортов вертолета, борттехник сидел на брезентовой банке, которая снизу была снабжена бронеплитой. Он также носил бронежилет с двумя бронеплитами, одна из которых защищала его грудь, а другая спину. Бронежилет для летного состава был из изогнутых стекловолоконных оболочек с керамическим наполнителем, и вставляющимися внутрь броневыми панелями. Эта баллистическая защита позволяла противостоять пулям калибра 7,62 из стрелкового оружия (например, вражеским пулям из АК), но ничему серьезному, подобно пулям.50 калибра.

По системе Херчерта в полете экипаж разведчика состоял из трех человек, каждый член экипажа имел свою зону ответственности. Пилот, в основном, вел вертолет. Борттехник, на заднем сиденье прямо за пилотом, был в основном стрелком из бортового пулемета и членом экипажа, отвечающим за швыряние из люка гранат. Различные типы гранат были подвешены на проволоке сзади бронеспинки пилота. Они обычно включали в себя дымовые (нескольких цветов), «Вилли Пит» (белый фосфор), различные фугасные и осколочные гранаты. Помимо М60-го, борттехник имел в своем арсенале уложенные вокруг и под его сиденьем, к примеру, гранатомет М79, дробовик и винтовку М-16. Опытный борттехник также помогал с ведением разведывательной работы по правому борту вертолета пилоту, который должен был делить свою разведывательную задачу между наблюдением по курсу и правому борту, одновременно управляя вертолетом.

Наблюдатель нес ответственность за визуальное наблюдение с левого борта вертолета, между двенадцатью часами по курсу и восьми или половиной восьмого сзади. Привязанный к сиденью, он не имел хорошего обзора через левое плечо в задней части машины, но имел отличный вид непосредственно влево и влево-вперед. Разведчики летали без дверей, поэтому было сплошное поле обзора.

Наблюдатель нес оружие, из которого он мог вести огонь по левому борту. Это заменяло миниганы, которые не были установлены на OH-6-х Херчерта. Некоторые «леваки» брали стандартные М60, но это оружие было менее чем удовлетворительным, из-за своего веса и того факта, что оно легко клинило. Все из-за стрельбы с выбросом гильз, направленным против воздушного потока. Поэтому большинство наблюдателей использовали М-16 или CAR-15. CAR-15 был короче и легче в обращении. И М-16, и CAR-15 успешно противостояли клинам, поскольку имели магазинное питание, магазины вставлялись снизу и не подвергались воздействию воздушного потока.

Наблюдатель мог также бросать дымовые, газовые и зажигательные гранаты, нанизанные на проволоку по всей передней части кабины. Проволока была натянута в любом месте, где только это было возможно, по бортам машины, и тянулась к приборной панели. Это позволяло разместить дополнительные гранаты на их чеках в различных местах вертолета. Иногда их даже вставляли в гнезда приборов, если приборы вынимались для ремонта.

Вес трех членов экипажа не позволял установить миниган с боеприпасами. Политика разведчиков, установленная майором Каммингсом и Джоном Херчетом, была в том, что разведчик должен только вести разведку — и больше ничего. Разведчик в паре «Вьюн» — «Кобра» должен был найти врага, и, если по нему открыли огонь, бросить дым и навести на него «Кобру», которая обстреляет это место. Разведчик обычно даже не возвращался в район для разведки после того, как ударный вертолет делал свои заходы.

Я знал, что вероятно, девять или десять комплектов миниганов XM27E1 для OH-6 лежали на складе запасных частей для вертолетов. Они так и не были установлены на машинах. Это аргументировалось тем, что с миниганом на вертолете пилот «Вьюна» будет концентрироваться на стрельбе, а не фокусироваться на выполнении задач разведки. Это была не работа разведчиков, по словам Херчерта, пытаться убивать врага — просто найдите его для «Кобр».

Мне всегда казалось, что враг, в соответствии с этими правилами, имел больше контроля над ситуацией, чем мы. Все, что Чарли должен был сделать, когда «Вьюн» подходил слишком близко, это дать одну-две очереди в направлении разведчика, и OH-6 уходил, возможно, навсегда.

Мой первый разведывательный вылет был с Биллом Джонсоном, «Темная лошадка» Один Восемь. В тот первый полет я летел в качестве наблюдателя на левом переднем сиденье. Я должен был стать третьей парой глаз в задаче, моей первой операцией ВР-1 (команда визуальной разведки 1). Дата была 24 марта 1969 года и мы должны были вылететь в 05.30.

Мы взлетели в компании наших «змей» (ударных вертолетов «Кобра») и направились на разведку каучуковой плантации компании «Мишлен», расположенной примерно в сорока пять километрах к северо-западу от нашей базы в Пху Лой. Один разведчик и одна «Кобра» обычно составляли команду поиска и уничтожения, а ВР-1 всегда был первым регулярно запланированным полетом вертолета, который начинался рано утром для нормальной разведки вражеской активности.

Плантация Мишлен была известна как место высокой концентрации вражеских войск — идеальное место для меня, чтобы начать учится разведке.

До рассвета было еще пятнадцать минут, когда Джонс и я забрались в OH-6 и пристегнулись. Борттехник всегда был последним, кто залезал в машину. Его делом было снять огнетушитель, который был уложен у правой ноги пилота и стоять наготове в качестве пожарного позади вертолета, пока пилот запускался. Он следил за двигательным отсеком и, в случае возникновения пожара при запуске, предупреждал экипаж и давал им возможность выйти из вертолета, применив огнетушитель.

Пока Один Восемь запускал двигатель, он попросил меня выйти по рации и проверить артиллерию. Наш полет проходил от Фу Лой до окрестностей Дау Тянг, оттуда уже над плантацией Мишлен. Смысл проверки активности артиллерии заключался в том, что, как тонко выразился Джонс «Весь мой день пойдет насмарку, если мы влетим по пути туда в наши собственные артиллерийские снаряды».

Когда Джонс вывел вертолет на полные обороты, то вызвал башню диспетчера Фу Лой для получения разрешения. Борттехник закрепил огнетушитель и поднялся на борт, чтобы пристегнуться к сиденью и обвязке страховочного пояса.

Когда мы взлетели и прошли периметр ограждения, борттехник зарядил свой М60. Он оттянул затвор назад, зафиксировал его на месте, затем поднял крышку лентопротяжного механизма, включил предохранитель и вставил ленту с патронами. Лента уходила в ящик, где лежало от полутора до трех тысяч патронов. Теперь он был готов открыть огонь, только щелкнув предохранителем.

В пути Джонс пристроился под обычным углом в 45 градусов от левого крыла его «Кобры» и держал высоту в пятнадцать сотен футов (прим. 450 м). Эта высота обеспечивала нам безопасность от огня с земли из стрелкового оружия.

Я внимательно следил за Один Восемь и за всем, что он делал. На самом деле, наблюдателю больше нечем было заняться, пока не добрались до района боевой задачи. Я также заметил координацию команды между пилотом-разведчиком, стрелком-разведчиком и наблюдателем. Было очевидно, что пилот-разведчик был цементом, который удерживал команду вместе.

Мы приближались к Дау Тянг. Примерно на два часа я увидел высокие прямые, плотно переплетенные кронами, каучуковые деревья плантации Мишлен. Они выглядели пышными и красивыми.