Изгои - Сьюзан Хинтон

При слове «убийство» у Джонни в горле что-то булькнуло, и он вздрогнул.

Далли проводил нас до двери и, перед тем, как мы вышли, выключил свет на крыльце.

– Ну, мчите! – Он взъерошил Джонни волосы. – Береги себя, малыш, – тихонько сказал он.

– Хорошо, Далли, спасибо.

И мы выбежали в темноту.

Мы засели в кустах возле железнодорожных путей, слушая, как свист паровоза становится все громче и громче. Поезд стал притормаживать, заскрежетал по рельсам.

– Пошли! – прошептал Джонни.

Мы кинулись к поезду, подтянулись, вползли в открытый товарный вагон. В вагоне мы прижались к стенке и даже вздохнуть боялись, пока слушали, как снаружи ходят и переговариваются железнодорожные рабочие. Один сунул голову в вагон, и мы так и застыли. Но он нас не заметил, поезд снова поехал, и вагон загрохотал дальше.

– Теперь он остановится только в Виндриксвилле, – сказал Джонни и осторожно положил пистолет на пол. Он покачал головой. – И зачем он мне его дал? Я же ни в кого выстрелить не смогу.

Тут до меня впервые дошло, во что мы ввязались. Джонни убил человека. Тихий, мягкий Джонни, который нарочно и мухи-то не обидит, отнял человеческую жизнь. И мы вправду убегали, нас за убийство разыскивала полиция, и между нами на полу лежал заряженный пистолет. Жаль, мы не попросили у Далли пачку сигарет…

Я улегся на пол, вместо подушки у меня под головой были ноги Джонни. Я свернулся в клубок, мысленно благодаря Далли за куртку. Она была мне велика, но хоть теплая. Мне даже перестук поезда не мешал, и я уснул в бандитской куртке с пистолетом под рукой.

Я даже толком не проснулся, когда мы с Джонни спрыгнули с поезда на какой-то луг. Я понял, что делаю, только когда приземлился в росу и промок. Джонни, наверное, меня разбудил и велел прыгать, но сам я ничего не помнил. Тяжело дыша, мы лежали среди мокрой высокой травы. Светало. На востоке небо побелело, золотой лучик коснулся холмов. Облака были розовыми, кругом пели иволги. Мы в деревне, подумал я, так до конца и не проснувшись. Сбылись мои мечты, я в деревне.

– Черт, Понибой, – Джонни растирал ноги, – это, похоже, из-за тебя у меня все ноги затекли. Даже встать не могу. Чудом только с поезда спрыгнул.

– Прости. А чего ты меня не разбудил?

– Ничего страшного. Не хотел тебя будить раньше, чем нужно.

– Так, как же мы найдем Сойкину гору? – спросил я Джонни.

Голова у меня была по-прежнему ватной, мне хотелось улечься тут посреди росы и рассвета и проспать целую вечность.

– Спросим дорогу. В газетах про нас еще не написали. Прикинешься пареньком с фермы, скажешь, что погулять вышел.

– Не похож я на паренька с фермы, – сказал я.

Тут я вдруг вспомнил о том, что у меня длинные и зачесанные назад волосы и что я по привычке хожу вразвалку. Я поглядел на Джонни. По мне, так он тоже никак не походил на паренька с фермы. Мне он до сих пор напоминал щенка, которого вечно все пинают, но тут я впервые понял, каким его видят незнакомые люди. Вид у него был суровый и недобрый – из-за черной футболки, из-за синих джинсов и куртки и из-за того, что волосы у него были такие длинные и густо смазаны бриолином. Я заметил, как волосы курчавятся у него за ушами, и подумал, что нам бы не помешало подстричься и переодеться в приличную одежду. Я оглядел свои старые выцветшие голубые джинсы, безразмерную рубаху и потертую куртку Далли. Да в нас мигом хулиганов вычислят, подумал я.

– Мне выходить нельзя, – сказал Джонни, растирая ноги. – А ты выйди на дорогу и кого первым встретишь, спроси, где эта Сойкина гора. – От боли в ногах он морщился. – Потом вернешься. И причешись ты уже, и выпрямись заодно, а то ты голову в плечи втянул, прямо как гангстер какой.

Значит, Джонни тоже на это обратил внимание. Я вытащил гребень из заднего кармана и старательно причесался.

– Ну что, Джонни, так сойдет?

Он оглядел меня.

– Знаешь, а ты здорово похож на Газа, когда у тебя волосы так зачесаны, ну и вообще. Только у тебя глаза зеленые.

– Они не зеленые, а серые, – покраснев, ответил я. – Я и на Газа похож не больше твоего. – Я встал. – Газ – красивый.

– Не заливай, – усмехнулся Джонни, – и ты тоже.

Я молча перелез через забор с колючей проволокой. Джонни смеялся мне вслед, но мне было плевать. Я зашагал по пыльной красной дороге, надеясь, что, когда встречу кого-нибудь, уже не буду таким бледным. Интересно, что там сейчас поделывают Дэрри с Газом, зевнув, подумал я.

В кои-то веки Газ может на кровати один поспать. А Дэрри наверняка жалеет, что меня ударил. То-то он разволнуется, когда узнает, что мы с Джонни убили того воба. Потом я представил себе, какое у Газа сделается лицо, когда он об этом услышит. Как же охота домой, рассеянно думал я, как же охота оказаться дома, спал бы сейчас в собственной постели. А может, я и сплю. Может, мне это все только снится…

А ведь мы с Далли только вчера вечером сидели в «Ночном сеансе» за теми двумя девчонками. Черт, думал я, растерявшись, будто меня в какой-то круговорот затянуло, слишком все быстро происходит. Слишком стремительно. Но, похоже, в передрягу похуже убийства я уже вряд ли смогу попасть. Мы с Джонни до конца жизни будем в бегах. Один Далли знает, где мы, а он никому не скажет, потому что тогда его снова упекут в тюрьму за то, что он нам пистолет дал. Если поймают Джонни, его посадят на электрический стул, а если поймают меня – отошлют в исправительную школу. Про эти школы я наслышался от Кудряхи Шепарда, и мне туда совсем не хотелось. Всю жизнь, значит, проживем как отшельники, а видеться будем только с Далли. Быть может, я больше никогда не увижу ни Газа, ни Дэрри. Ни даже Стива со Смешинкой. Я оказался за городом, но теперь понимал, что вряд ли здесь будет так здорово, как мне мечталось. Есть вещи и похуже, чем быть грязером.

По дороге на тракторе ехал загорелый фермер. Я помахал ему, и он остановился.

– Простите, вы не знаете, где Сойкина гора? – очень вежливо спросил я.

Он махнул рукой:

– Иди по дороге вон до того большого холма. Это она и есть. Гуляешь?

– Да, сэр, – я сделал вид, что застеснялся. – Мы в войнушку играем, мне нужно отыскать там штаб и явиться с донесением.

Я так легко вру, что иногда самому не по себе делается, – Газ говорит, что это все потому, что я много читаю. Но, с другой стороны, Смешинка тоже врет как дышит, а он в жизни ни одной книги не прочел.

– Мальчишки, чего с вас взять, – рассмеялся фермер, и я мельком подумал, что выговор у него такой же южный, как у Хэнка Вильямса.

Он поехал себе дальше, а я вернулся к Джонни.

По тропинке мы вскарабкались к церкви – оказалось, что она куда дальше, чем виделось снизу. С каждым шагом тропинка делалась все круче. Я был как будто пьяный – со мной всегда так, когда спать охота, – и ноги волочить становилось все тяжелее. Джонни, наверное, хотел спать еще больше моего, ведь он и в поезде не спал, караулил, чтобы нам в нужном месте спрыгнуть. Путь до церкви занял у нас минут сорок пять. Влезли через окошко сзади. Церковь была маленькая, прямо старая такая, жуткая и паутинистая. У меня мурашки по коже забегали.

Я в церквях-то вообще бывал. Все время ходил, даже после того, как мамы с папой не стало. Но однажды я уговорил Газа сходить в воскресенье туда вместе со мной и Джонни. Он сказал, что пойдет, только если пойдет Стив, ну а Смешинка тогда решил пойти тоже. У Далли было похмелье и он отсыпался, а Дэрри работал. Мы с Джонни обычно садились на заднем ряду и слушали проповедь, стараясь не особенно на людей глядеть, потому что тогда мы не то чтобы шикарно одевались. Но никому, похоже, до нас не было дела, и нам с Джонни правда нравилось туда ходить. Но в тот день… в общем, Газ и фильм целиком высидеть не может, не то что проповедь. Не успели мы опомниться, как они со Стивом и Смешинкой уже плевались друг в друга жеваной бумагой и вовсю дурачились, ну и Стив вдобавок уронил – бабах! – молитвенник, конечно, совершенно не нарочно. Все обернулись и уставились на нас, и мы с Джонни чуть под лавки не сползли. А Смешинка взял – и помахал им.

Больше я в церковь не ходил.

Но в этой церкви мне стало не по себе. Как там говорится? У меня появилось дурное предчувствие? Я шлепнулся на пол – и тут же решил, что шлепаться тут никуда не надо. Пол был каменный и твердый. Джонни растянулся на полу рядом со мной, подложив руки под голову. Я начал было что-то ему говорить, но заснул, не успев и слова сказать. Джонни даже не заметил. Он тоже уже спал.

Глава пятая

Проснулся я поздно вечером. В первую минуту все никак не мог сообразить, где я. Сами знаете, как оно бывает, когда просыпаешься на новом месте и думаешь, куда это тебя занесло, а потом вспоминаешь – и воспоминания захлестывают тебя, как волна. Я почти уверился, что все случившееся ночью мне просто приснилось. На самом деле я сплю у себя дома, думал я. Уже поздно, Газ и Дэрри давно встали. Дэрри готовит завтрак, и уже вот-вот они с Газом вытащат меня из кровати, повалят на пол и начнут щекотать, а мне будет казаться, что еще немного и я умру от щекотки. После завтрака наша с Газом очередь мыть посуду, а потом мы пойдем на улицу и будем играть в футбол. Мы с Джонни и Смешинкой возьмем в команду Дэрри, потому что мы с Джонни самые маленькие, а Дэрри лучше всех играет. И будет у нас самое обычное воскресное утро. Я твердил это себе, лежа на холодном каменном полу, завернувшись в куртку Далли и слушая, как снаружи ветер гоняет сухие листья.