Последний козырь - Алексей Кондаков

— Муртазов говорит, все было сделано шито-крыто. Дьякон Савелий Салонов спрятал мину в киот. И вдруг когда она должна была взорваться, какой-то офицер обнаружил ее и все сорвал… Это велел передать Муртазов. А вечером ко мне в пролетку сел полковник Наумов. Я ему — пароль, он мне — отзыв. Потом и говорит: «Приказал мне Богнар проверить икону, а там — мина». Он и есть тот самый офицер.

Множество вопросов закружило мысли Лобастова: «Может быть, Наумов подставное лицо?.. Белогвардейский агент, засланный в наши органы?.. Тогда почему до сих пор не взяли Манова и меня?.. Хотя, с другой стороны, неясно, почему Богнар вдруг решил икону проверить и послал к ней именно Наумова».

— Так ты считаешь, что Наумов донес об этом Богнару?

Кирилыч всплеснул руками.

— Он же сам мне сказал: «Доложил, говорит, я об этой мине Богнару». И про дьякона Савелия догадался. Знал, говорит, он о мине. «Киот-то чижолый. Значит, знал дьякон, что несет… А от взрыва не прятался». Тут-то Наумов и засумлевался… Все это, говорит, митация!

— Это не очень убедительно. — Лобастов пригладил ладонями густую шапку волос и, думая вслух, продолжал: — Салонов мог в последний момент укрыться за группой офицеров, все зависит от того, какая сила взрыва была предусмотрена.

— Конечно, — согласился Манов, — а то вишь ты: если, говорит, нового офицера назначают в крупный штаб, то общупывают, обнюхивают, наизнанку выворачивают, а уж потом утверждают. С полковниками возится сам Богнар. Вот он и думает, что Богнар организовал эту аферу с иконой, чтобы проверить его. Если, дескать, умолчит о мине и попытается укрыться за памятником, значит, красный агент.

Лобастов обрадованно уставился на Манова:

— Это он сам сказал?

— А то кто ж еще, — обиженно пробурчал Мефодий Кириллович. — Вот так сам и сказал.

Гавриил Максимович задумался. Он вполне допускал, что все могло произойти именно так. Пожалуй, он и сам бы поступил не иначе. Но Салонов является членом подпольной организации, он устанавливал икону к памятнику по ее заданию. Значит, если Наумов прав и дьякон действовал с ведома полковника Богнара… Да-а, узелок образовался путаный и тугой.

— А что с дьяконом? — спросил Лобастов с надеждой, что если его не тронули и не установили слежку, то Наумова наверняка проверяли.

— С дьяконом? — переспросил Кирилыч. — Так его ж к самому Богнару тягали, из-за Наумова, значит. Но вроде бы обошлось, отпустили. Однако хвост за ним тянется.

— Опять «вроде бы»?.. Когда у вас назначена встреча с Наумовым?

— Я должен через день проезжать по своим кварталам: в понедельник — в обеденный перерыв, в среду — в шесть часов, в пятницу — перед началом театральных представлений и в воскресенье — после оных. А он должен приходить, ежели есть что передать.

— Хорошо. У нас есть время принять необходимые меры. В ближайшую неделю Наумов вряд ли добудет что-нибудь ценное, а значит, может и не явиться на встречу… В крайнем случае скажешь, заболел, мол. Эти дни ты поживешь на нелегальной квартире. Надо за Наумовым понаблюдать, а затем проверить его как следует… Да и Салонова не мешает прощупать.

Завершив работу на пристани, Павел Алексеевич на всякий случай заглянул в управление.

— Для меня что-нибудь есть? — спросил он у дежурного офицера.

— Так точно, господин полковник, — доложил поручик. — Генерал Домосоенов приказал позвонить ему домой, как только появитесь в управлении.

Наумов зашел в свой кабинет и сразу связался с генералом.

— Я это предвидел, батенька мой, — недовольным тоном начал Домосоенов. — Медицинский отдел просит отменить приказ об укомплектовании охранных подразделений за счет команд выздоравливающих. Они обратились ко мне, а я их напустил на вас, Павел Алексеевич. Вы взбудоражили их, вы и отбивайтесь.

— Зачем нам отбиваться? Если мы будем…

— Позвольте, батенька мой. Вы вот сначала удосужтесь выслушать их доводы, вдумайтесь в них, а завтра мне доложите. Отобьетесь — буду рад.

— С кем я должен вести разговор?

— С Татьяной Константиновной Строгановой. Помните, та самая, что столь сурово обошлась с вами в карантине. А?.. Что?.. Вот то-то и оно! — хитровато добавил генерал, хотя Наумов ничего не говорил. — Но не забывайте, она друг нашей семьи, мы с Лизонькой любим ее. Так что вы уж, Павел Алексеевич, постарайтесь помягче. Желаю удачи.

Повесив трубку, Павел Алексеевич задумался. Сейчас Татьяна Константиновна, видимо, уже собирается домой. Идти в медицинский отдел поздно, но и откладывать разговор нельзя. «А почему бы не договориться о встрече сейчас? Врач — враг болезням, но не людям, — подумал он и улыбнулся. — Чего это я начинаю оправдывать человека, которого не знаю…» — И поднял трубку.

Наумову пришлось ждать, пока Татьяна Константиновна подойдет к телефону. И в эти мгновения он вдруг почувствовал, что позвонил ей не только потому, что надо решать служебный вопрос.

— Алло, — послышалось в трубке.

Торопливо спросил:

— Татьяна Константиновна?

— Да, слушаю вас.

Павел представился и сказал:

— Генерал Домосоенов поручил мне поговорить с вами, Татьяна Константиновна, о возможности укомплектования охранных подразделений за счет команд выздоравливающих. — И, как бы оправдываясь, добавил: — Непременно сегодня…

— Сегодня? Но я уже ухожу.

— Если вы не возражаете, — предложил Павел, — то я мог бы встретить вас у подъезда вашего управления.

Она секунду помолчала. Наконец не очень уверенно ответила:

— Хорошо, Павел Алексеевич.

…В форме капитана медицинской службы Строганова была еще привлекательнее.

— Если позволите, я провожу вас, по дороге и побеседуем?

Таня согласно кивнула и пошла вверх по Екатерининской.

— В лазареты поступает все больше и больше раненых… — озабоченно начала она. — Санитары работают день и ночь и не справляются. Мы вынуждены выздоравливающих привлекать для обслуживания раненых, уборки помещений и территории, работы на кухне, перевозки грузов и многого другого. — Она внимательно посмотрела на Наумова и закончила: — Вы представляете, что будет, если у нас заберут выздоравливающих?

Павел понимающе кивнул. Именно это он и ожидал услышать.

— На мой взгляд, — как можно мягче сказал Павел, — ничего страшного не произойдет. За несколько дней лазарет пополнится новыми выздоравливающими, а пока вы можете задержать тех, кто подлежит выписке.

Строганова неожиданно остановилась и удивленно посмотрела на него:

— Но ведь это незаконно.

Павел пожал плечами и сдержанно улыбнулся: