Семь опасных теней (ЛП) - Метани Валинн

Я хотела бы обсудить это с Широ, потому что ощущала обман за красивыми словами О-бэй. Она будто давала мне контракт на чужом языке. Я взглянула на Широ. Он отвел назад одно ухо, но не смотрел на меня. А я ощущала усталость. Мышцы спины болели от прямой позы при О-бэй. Голова болела, пульсируя за глазами. Тело вытерпело так много за последние часы. Тут, в Ёми, я не знала, существовало ли время. Казалось, мы были тут с Широ минуты, но это могла быть и вечность.

Даже в таком состоянии у меня было мало выбора. Шутен-доджи возвращался, и хоть я не знала, как мы с Широ призовем шинигами, делать что-то было лучше, чем ничего не делать. Мы не могли сами одолеть божество демонов. Не в такие сроки. Месяца было мало.

Я не должна была доверять О-бэй. Нам не нужно дружить, мы были временными союзниками, использовали друг друга.

— Хорошо, — сказала я. — Если поможете защитить храм Фуджикава, лети Катаяма, я помогу вам найти ваших шинигами.

О-бэй улыбнулась. Я невольно подумала, что изгиб ее губ был как серп для урожая, клинок был готов забрать души, а не собрать рис.

— Мудрое решение. Найдешь мне шинигами, Кира Фудживара, получишь полную мощь Сумеречного двора в этой войне на твоей стороне.

О-бэй щелкнула пальцами. Двор пропал, мы с Широ оказались одни в пыли чердака бара. Тишина и тьма, внезапные, неожиданные и ужасные, опустились на мертвые листья вокруг моих ног. Музыка звучала под половицами. Несколько хитодама покачивались у старых балок, давая немного света. Воздух был холодным, проникал под мои рукава, вызывая дрожь.

Я повернулась к Широ, тот тер недовольно лицо.

— Как сложно будет убедить других шинигами помочь нам? — спросила я.

— Тебе пессимистичный или реалистичный ответ? — спросил он.

— Начнем с реалистичного.

— Почти невозможно, — сказал Широ. — Видишь ли, мама… вроде как оскорбила сильный клан шинигами пару лет назад.

— Есть кланы шинигами? — я моргнула.

— Ага, и у них договор с Шутен-доджи, — Широ скривился. — Кланы шинигами не вмешиваются в его дела, пока он не правит ими.

Мой рот стал напоминать «о».

— Сколько шинигами в клане?

— Почти все.

Я провела руками по волосам, считая, раздраженно дыша.

— Похоже, я все сделала хуже.

— Это не твоя вина, Кира, — сказал Широ, отвернулся от меня и прошел к вратам тории. — У нас с Ронином есть тут комната. Можно поспать.

Широ отвел меня к маленькой комнатке подальше от шума бара. После тяжелого дня запах свежей травы от татами успокоил меня и напомнил дом. Желтый свет падал с квадратной люстры под потолком. Справа была ниша токонома со свитком и бонсаем. Белая кора дерева почти сияла в тусклом свете.

Впереди были открыты две шоджи, и за ними были стол и стулья, идеально для чая. За ними тьма превратила два раздвижных стекла в зеркала. Я заметила свое отражение и вздохнула. Я выглядела утомленно, как и ощущала себя.

— О-бэй будет против, если я переночую тут? — спросила я.

— Нет. Она и не таких, как ты, пускала в рёкан, — Широ улыбнулся мне. Я скривилась, щурясь и морща нос.

Широ рассмеялся.

— В ящиках возле ниши есть еще немаки, — он вытащил футон из шкафа. — Я подумал помыться, но, знаешь? Я просто хочу спать. Этот день был…

— Разбивающим душу? — перебила я. — Похожим на конец света? Хуже всех?

Он вздохнул и потер шею ладонью.

— Да, все это.

Я пересекла комнату, выдвинула ящик и нашла немаки — легкое кимоно для сна, которое часто носили в рёканах и купальнях. Ткань была украшена бело-голубым узором, пояс был плетеным.

Широ вышел, пока я переодевалась. Мы поменялись, когда я закончила. Я стояла в коридоре, озиралась, и место напоминало о древности. Двери шоджи были созданы с бумагой-васи. Лакированный деревянный пол сиял от теплого света в коридоре. Этот мир отличался от бара внизу или борделя на другой стороне здании. Тут было тихо, тепло. Все в этом месте говорило, что я тут в безопасности, но я вряд ли могла снова ощущать безопасность.

Я прильнула к стене, вздохнув. Мое тело было тяжелым, словно гири привязали к пальцам, носу и векам, но душа ощущалась пустой, словно все важные части выскребли и сожгли. Я закрыла глаза, но видела только жуткие последние моменты жизни дедушки.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Мяу?

Я вздрогнула и опустила взгляд, прижала ладонь ко рту. Огромный кот сидел у моих ног. Он — я думала, что это был он — был с тигровым окрасом шерсти, красной с тонкими черными волосками. Большого участка шерсти не хватало на макушке. Большой розовый шрам пересекал левый глаз, меняя его цвет. Левый глаз был желтым, как луна, а правый — синим, как зимнее небо.

Но самым странным были два хвоста кота, означающие, что он был не котом, а некоматой. Синий огонь горел на кончиках хвостов. Он был уродливее всех котов, которых я видела в жизни.

Некомата зарычал на меня, словно слышал, что я мысленно назвала его уродливым.

— О, простите, — сказала я ёкаю. — Я не сразу поняла, что вы — не обычный кот!

Широ отодвинул дверь и выглянул в коридор.

— Что ты сказала, Кира?

Я не успела ответить, он посмотрел на некомату. Его глаза расширились. Широ схватил меня за запястье, потянул меня в комнату так быстро, что я споткнулась и упала на аккуратно расправленный футон с приглушенным стуком.

Он закрыл за нами дверь.

— Что с тобой? — рявкнула я, поднимаясь на колени. — Тот некомата выглядел дружелюбно…

Низкое рычание перебило нас, бумажные панели в двери задрожали. Широ выключил свет. Сияние из коридора проникало сквозь дверь, а силуэт за ней…

«Что это?».

Тень была не домашнего кота, а хищника вдвое больше тигра. Шерсть некоматы стояла дыбом на шее. Два хвоста метались. Он поднялся на задние лапы, прижал одну большую лапу к хрупкой двери.

— Они-чан, — сказал Широ сквозь дверь. — Эту есть нельзя. Она — гость мамы.

Рычание снова сотрясло воздух.

— Слушай, — сказал Широ коту-ёкаю. — Девочка нужна маме для поиска шинигами, ясно? Если убьешь девочку сейчас, никто не найдет шинигами для мамы, и она будет злиться на тебя. А ты знаешь, какая мама, когда злится.

Они-чан опустился на четыре лапы, его рычание стало звучать как отчасти скуление.

— Нет, после поиска шинигами ее тоже нельзя есть, — Широ посмотрел на меня, словно говоря: «Видишь, что наделала?».

— Разве я виновата в этом? — прошептала я.

— Ты — жрица синто, — сказал Широ. — Ты должна знать, что не стоит говорить с незнакомыми некомата!

— Я говорила и не с таким сегодня.

— Точно, — Широ повернулся к двери. — Они-чан, если оставишь девочку в покое, я отведу тебя в ту раменную, которую ты любишь, завтра, да? С открытым хибачи?

Они-чан чуть уменьшился и склонил голову.

— Мяу?

— Ладно, мы можем пойти и к храму с хорошими якитори, — Широ закатил глаза. — Но людей не есть, ясно?

Кот фыркнул, выдохнул в дверь. Наверное, это означало да, потому что кот стал размера обычного кота. Широ включил свет, вздыхая.

— Они-чан выдвинул условие, — сказал Широ, открывая дверь.

— Какое? — я приподняла бровь.

Широ нахмурился.

— Сказал, что будет спать на твоем футоне этой ночью.

Я посмотрела на демона-кота в коридоре.

Он явно улыбался.

Девять

Красный они

Токио, Япония

На следующий день я проснулась в незнакомом месте, полуденный свет падал на лицо. Я резко села, и скрип костей и боль в сердце и душе напомнили, где я была.

Я была в Токио.

Спала в гостинице для ёкаев.

И прошлой ночью на храм семьи напали демоны.

Дедушка был мертв, и мне пришлось объединиться с тенями, чтобы отомстить за его убийство.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Сегодня я проснулась в мире, который навеки изменился. Даже солнце выглядело не так, тускло, словно мои фильтры изменились, оставив мне грязную линзу. Горе тяжело давило на грудь, было почти сложно дышать.

Хотя это было не только горе. Это был кот.