Убей и умри - Дж. Макинтош

«Очевидно, — подумал Коттрел, — она верит, что наркотики помогут».

На корабле, возвращавшемся на Бету, находилась только Девушка и команда.

И неожиданно для себя она почувствовала себя одинокой.

Ее любовник, один из членов команды, хвалившийся своей сексуальной силой, устал удовлетворять ее непомерные желания. Наконец, он сказал ей:

— Ты, должно быть, самая уродливая из всех женщин, которых я когда-либо видел.

Девушка никогда не отличалась быстрой реакцией при разговорах с обычными людьми.

— Ты белесая, землистая, жирная, — сказал он жестоко. — Ты живешь в темноте. Ты…

Решив морально уничтожить ее, он делал это с изобретательностью и быстротой, далеко превосходящими его возможности, ведь он был всего лишь необразованный механик.

Внешне она никак не отреагировала на оскорбления, она даже не пошевелилась. Вся Шестерка, за исключением, может быть, Воина, давно уже научилась сражаться, используя нечто совсем иное, чем свои уязвимые тела. Даже когда механик ушел, она оставалась неподвижной.

Она была особенной. Разве этот дурак не понимал? Конечно, он знал. Все знали. И все же, он в своем мужском высокомерии думал, что может безнаказанно так разговаривать с ней.

Для нее не имело значения то, что он отверг ее. Она привыкла к этому. Этому научила ее жизнь.

Было бы бессмысленно ненавидеть всех мужчин, которые ее когда-либо отвергали.

Но то, что он сказал, жгло. Она забыла о том, что операция, которой она руководила, первая, проводимая только одним членом Шестерки, прошла блестяще. Она мстительно думала только о механике. Ее сила, хотя и неясная, не всегда контролируемая, была, однако, достаточной. Сила ее ненависти делала ее изобретательной.

И с тех пор механик всегда чувствовал чье-то присутствие у себя за спиной. Ему все время казалось, что сзади кто-то есть, но, оборачиваясь, он видел лишь пустоту.

Через некоторое время Девушка добавила постоянный злобный смех к странному незримому присутствию. Это оказалось совсем не трудно. Он пытался добраться до нее, но это было невозможно, не только потому, что она заперлась в каюте капитана, но еще и потому, что закрыла вход со стороны коридора, после того, как обеспечила себя всем необходимым до конца путешествия. Девушка была очень прожорлива, но совершенно неприхотлива в еде; так же точно ей было все равно, кто будет ее любовником.

Итак, он не смог до нее добраться, а тихий злобный смех поселился у него в голове. Остальные члены команды вскоре поняли, что происходит. Они, в отличие от нахального механика, знали правила игры и держались в стороне.

Механик продержался сорок восемь часов. Сначала он держался вполне прилично, рассчитывая, что эта пытка закончится по возвращении на Бету. Но в одну из редких непредсказуемых минут, когда дар Девушки становился по-настоящему телепатическим, она узнала об этом и смех у него в голове стал еще страшнее и злее.

Смех не прекратится. Ей будет даже легче на Бете, чем на корабле.

Поэтому механик открыл люк и вышел. Только так можно было остановить смех.

Прежде, чем выйти из радиорубки, Бриксби несколько минут обдумывал сложившееся положение. Армия была так заинтересована в событиях, происходящих на Персефоне, что судьба «Флорибунды», ее пассажиров и команды волновала их значительно меньше. Для Армии это был рассчитанный риск. Посылая большой, невооруженный гражданский корабль (несколько пушек, которые могла пустить в дело «Флорибунда», были почти бесполезны даже против маленького военного судна) в центр тревожных событий, Армия надеялась заставить нарушителей порядка остановиться и призадуматься.

Все могло получиться именно так, как рассчитывала Армия. Лудильщики должны будут либо остановиться, либо продолжать свои атаки на глазах у сотен свидетелей, либо уничтожить «Флорибунду».

Если же это не сработает, Армия останется в дураках. Однако, Армия всегда будет иметь возможность оправдаться. Они послали мирный корабль на предположительно мирную планету. Ответственность за любой акт насилия будет возложена на Лудильщиков, а не на Армию.

У капитана же «Флорибунды» оправданий будет совсем немного. Бриксби сделал все, что мог, чтобы заставить адмирала Сесила приказать ему отправиться на Персефону. Этого будет достаточно, чтобы выгородить Бриксби, если не будет значительных потерь, и если он сумеет доставить в пункт назначения корабль и его пассажиров. Но, если случится что-нибудь серьезное, отвечать придется ему.

С другой стороны, ему, скорее всего, ничего не будет, если он проигнорирует приказ Армии и последует своим курсом.

Главная и практическая обязанность капитана гражданского судна — безопасность его корабля. Несмотря на приказы Армии и даже хозяев, Бриксби должен был сам принять решение, основываясь на безопасности своего корабля.

Зная обо всем этом, Бриксби, наконец, принял решение и направился в рубку управления кораблем, где и отдал приказ о немедленном изменении курса на Персефону Альфа.

Второй помощник сначала спокойно воспринял этот приказ. Послав за штурманом, он спросил: «Корабль терпит бедствие, сэр?». Он был еще совсем молод. В космосе вторые помощники всегда молоды. Они должны набраться опыта к тридцати годам, чтобы стать старшими помощниками капитана в сорок и выйти в отставку к пятидесяти.

— Нет, — сказал Бриксби.

— Спасательные работы на Персефоне Альфа?

— Не совсем, — ответил Бриксби.

В полном недоумении второй помощник спросил:

— Что же тогда, сэр?

— Приказ Армии. Секретно… — Бриксби решил, что большего он не мог ему сказать в данный момент. Трудно было представить себе, что будет, если пассажиры узнают, что их станут использовать в качестве подсадных уток. Именно поэтому сообщение было столь секретным.

Брайан Мессенджер (так звали второго помощника), у которого никогда не было никаких проблем в отношениях с капитаном, не удовлетворился ответом.

— Армия, сэр? С каких это пор мы служим в Армии?

Они были вдвоем, Бриксби решил попробовать дать одно из возможных объяснений, которое обдумывал.

— Пассажиры не должны ничего знать, — сказал он. — Позднее, когда они на своих экранах увидят, что мы вышли из субпространства, а некоторые из них поймут, что мы изменили курс, нам придется сказать им что-нибудь. Мы скажем, что нам необходимо кое-что заменить (что конкретно, мы решим позднее) и что нужные детали изготовят и вышлют нам с Персефоны Альфа.

К сожалению, эта версия, лучшая из всех, что он смог придумать, хотя и могла обмануть пассажиров, была совершенно бессмысленной для команды. И Мессенджер это немедленно подтвердил.

— Конечно, это мы можем сказать пассажирам, сэр. А что мы скажем ребятам?

— Приказ Армии. Секретно, — коротко сказал Бриксби.

Совершенно не смутившись, Мессенджер готов был продолжить свои расспросы. Но тут появился штурман, на лице которого застыло вопросительное выражение.

— Курс на Персефону Альфа, Скотт, — сказал Бриксби.

Скотт Нельсон кивнул.

— Корабль терпит бедствие?

— Не будем начинать все сначала, — сказал Бриксби мрачно.

— Мне вызвать Боба Нейла для расчета нового курса?

Обычно штурман выполнял эту работу вместе с капитаном или старшим помощником.

— Нет, — сказал Бриксби. — Вы и я рассчитаем все сами.

Он не мог скрыть свою неприязнь к старшему помощнику. Боб Нейл был вполне компетентен. И небольшие трения, возникшие между ним и капитаном, были не более, чем трудности общения между людьми, устроенными по-разному. Нейлу было тридцать лет, он был очень красив, и насколько Бриксби не умел общаться с пассажирами «Флорибунды», настолько Нейл в этом преуспел.

Кроме нескольких весьма успешных приключений, Нейл взял на себя все общественные обязанности, от которых Бриксби так упорно уклонялся. И хотя Бриксби был благодарен ему, это не было дружеским соглашением. Нейл был подчиненным, который сознательно и открыто показывал всем, что он должен быть капитаном, а не Бриксби.

Нельсон кивнул и попробовал еще раз.

— Кого-нибудь арестуют? Убийцу, шпиона?

— Приказ Армии. Секретно, — коротко сказал Бриксби.

Кто-то вошел в рубку, все обернулись. Это была Вера Делман, запыхавшаяся и стремительная.

— Капитан, — выдохнула она. — Что-то происходит. Что-то похожее на заговор.

Вслед за Верой вошли два инженера, а еще через несколько секунд — главный инженер.

Вера сказала:

— Несколько секунд назад мы заканчивали обед. Вернулся офицер связи и прошептал что-то Бобу Нейлу. Затем они оба подошли к столу мистера Сандерсена. Я слышала, как Сандерсен сказал «Капитан?». А Нейл ответил: «Боже мой, конечно, нет. Мы не можем позволить этому тупице решать за нас».

Она произнесла «Боже мой» и «тупица» точно так же, как она сказала бы «Капитан Бриксби».