Убей и умри - Дж. Макинтош

Когда Бриксби совершал ошибку (а он совершил несколько ошибок в своей жизни, но это было давно), он был готов отвечать за последствия. В данном случае, однако, вспоминая все, что он сказал и сделал, он мог честно и твердо сказать, что не совершил ни одной ошибки. И он не собирался быть козлом отпущения.

Три девушки с Беты, которым были впрыснуты три различных типа наркотиков, вскоре умерли. Линн была подавлена этими смертями, а Коттрел был совершенно спокоен.

— Это обычное дело со шпионами, — сказал он. — Им делается укол, который срабатывает, когда они получают соответствующую дозу наркотика. Со временем действие такого укола прекращается, но у нас нет этого времени.

Линн кивнула… Она не была столь тверда, как ей хотелось бы. Препарировать трупы — одно, но резать живых — совсем другое. А это, очевидно, было следующим шагом. Она была врачом, а не мясником.

Еще надеясь на что-то, она сказала:

— Значит, вам не удастся узнать то, что вы хотите?

— Вероятно, нет, но давайте не будем сдаваться.

Другая девушка, притворившись беспомощной, убила себя током. Пятая, связанная, упала с кровати и сломала шею.

Итак, их осталось десять. Затем Коттрел попробовал подкуп. Это необходимо было попробовать. Одна из девушек обещала все рассказать, если они ее сначала развяжут. И несколькими минутами позже, когда они ослабили бдительность, она нырнула головой вперед сквозь стекло и приземлилась девятью футами ниже. Их стало девять.

Детекторы лжи дали Коттрелу кое-какую негативную информацию. Естественно, девушки отказывались отвечать на вопросы, но они не могли их не слышать. Запись реакции часто давала искомый результат.

Они ликовали. Они не боялись. Их, конечно, волновало, что Альфиане с ними сделают, хотя они старательно это и скрывали. Они решили для себя, что смерть — единственный выход для них.

Хотя детектор лжи показывал, что девушки не возражают против электрического и хирургического исследования мозга, Коттрел трижды попробовал этот способ.

Их стало шестеро. Механические исследования вели к немедленной смерти так же, как и наркотики.

Не осталось иного пути, кроме пыток.

Линн не могла вынести этого. Она отправлялась в свою лабораторию. Коттрел не был опытным инквизитором. Несколько раз в трудных ситуациях ему приходилось заставлять говорить пленного врага. Но это, как правило, были существа с низкой организацией. Несколько пощечин, удар прикладом винтовки и пинок ногой в живот обычно развязывали язык пленникам, которые тут же выкладывали все, что знали. Несколько раз пленными были женщины. Страшные угрозы и несколько пощечин решали проблему.

На этот раз все будет не так просто. Потому, что девушки уже смирились со смертью.

Он нашел жестокую старую Альфианку, чей муж и двое сыновей погибли во время первого и второго нападения Лудильщиков, и дал ей возможность рассчитаться с оставшимися шестью пленницами. Старуха была очень изобретательна, но с ее помощью удалось выяснить только три вещи:

1. Смерть для Лудильщиков не была концом всего. У них была машина Джордана. У них было четыре таких машины.

2. Лидером Лудильщиков была неуязвимая Шестерка.

Это удалось установить, исходя из того, что они делали, а не говорили. Даже пытки — единственное, что заставляло их говорить, действовали весьма ограниченно. Им можно было сделать больно, но как только боль доходила до какого-то предела, они умирали. С радостью, без тени страха. Все шесть пленниц.

Итак, не осталось ни одной.

«Шесть, — подумал Коттрел и удивился, почему их было не тринадцать. — И машина Джордана. Что это могло быть?».

— Мне не потребуется много времени, чтобы выяснить, — неожиданно сказала Линн.

— Вы о ней слышали?

— Мне кажется, я читала о ней в медицинских книгах.

Она нашла. А Коттрел мог бы сразу собрать заседание Военного Совета. И сообщить им, с кем они воевали.

Некоторые союзники капитана Бриксби на корабле, узнав о причине мятежа, молча посмотрели на него. Никто не посчитал нужным прокомментировать событие. Сначала даже никто не задавал вопросов.

Главный проход был перекрыт, и заговорщики вряд ли могли в него попасть. Большая часть инструментов и тяжелого оборудования находилась в той части корабля, которую контролировал Бриксби.

Мессенджер полностью перевел все управление кораблем из главной ходовой рубки на запасную. Нейл контролировал всю переднюю часть корабля, и с ним были пассажиры, он захватил большую, но не самую главную часть корабля. Было еще кое-что, что он мог сделать, и он, конечно, знал об этом. Бриксби не знал, зайдет ли Нейл так далеко.

Впервые с того момента, когда Бриксби сидел в радиорубке, обдумывая, какое решение принять, у него появилась возможность осмыслить все происходящее.

Старший инженер методично набивал трубку. Вместе с ним, образуя отдельную группу, были три инженера. Старший инженер считал, что им можно доверять безоговорочно, и был прав.

Мессенджер, находившийся в замешательстве, был, однако, в готовности, как спортсмен, вышедший на старт и застывший в ожидании выстрела. Юный, еще не растерявший идеалов, он автоматически был на стороне Добра, тогда как мятежники олицетворяли собой Зло. Но он нуждался в руководстве. А еще больше — в конкретном деле.

Стюардесса и медсестра были обычными девушками, делающими карьеру в компании, с примерно одинаковым отношением к жизни. Обе были сильными, красивыми, независимыми девушками, которые предпочитали активную независимую жизнь, по крайней мере, в течение следующих нескольких лет, однообразию замужества.

Официантка, довольно-таки пухленькая брюнетка, оказавшаяся оторванной от своих коллег, старалась спрятаться за спиной стюардессы, очевидно, лидера этой группы.

Единственный член команды, который не был инженером, Билл Кновлесс, кладовщик, также чувствовал себя одиноко. Все его товарищи играли большую или меньшую роль среди мятежников.

И еще была Вера. Весело и деловито она искала какую-нибудь более практичную одежду для себя. Ее длинное зеленое одеяние прекрасно подходило для обеда в столовой роскошного лайнера, но никуда не годилось в этой части корабля, полной рукояток и острых углов.

Найдя лишь сильно замасленный халат, который она с отвращением отбросила, Вера повернулась к Бриксби и задала ему принципиальный вопрос:

— Мы по-прежнему идем на Персефону?

Бриксби промолчал. Однажды приняв решение, ему и в голову не приходило менять его.

Он взял себя в руки.

— Естественно, — сказал он резко. — Мессенджер, главный инженер, давайте займемся делом. Чем скорее корабль выйдет на новый курс, тем лучше.

Контролер Сибург простонал:

— Заговор на роскошном пассажирском лайнере! Вот это неожиданность!

Джойс сдержалась и не сказала ему о том, что капитан «Флорибунды» ожидал если и не этого, то какого-нибудь несчастья и, подчиняясь приказам, сделал все необходимое, чтобы не быть с этим связанным.

— А теперь еще эти заговорщики требуют безопасности и гарантий… Это, естественно, совершенно невозможно. Можно подумать, что найдется военный офицер, который когда-нибудь оправдает заговорщиков.

— Сэр, — сказала Джойс. — Вы должны это сделать.

— Что сделать?

— Пообещать, им все, что они требуют, чтобы обеспечить безопасность «Флорибунды» и пассажиров.

— Чушь, Берри. Полнейшая чушь. Переговоры с мятежниками невозможны.

— Конечно, нет, но…

Помощник Контролера Джойс Берри колебалась. Она могла направлять действия Контролера. Как правило, она могла заставить его сделать то, что считала необходимым. Но, все же, иногда он упрямился.

Если бы она была Контролером, вовлекла бы она «Флорибунду»? После тех событий и после этого невероятного мятежа, она была не в состоянии решить, что бы дна сделала.

Если бы она решила послать «Флорибунду», если это действительно было единственным, что можно сделать, она бы, скорее всего, сначала поговорила с капитаном Бриксби, а не поступила так, как Сибург. Если Бриксби был дурак или тиран (а когда на корабле происходит мятеж, это не лучшим образом характеризует капитана), она бы узнала об этом вовремя и сумела бы предотвратить несчастье.

Можно было представить себе, что произошло. Секретное военное сообщение, переданное лично капитану, было перехвачено другими офицерами. Можно ли это считать виной капитана? Но на гражданских судах не было службы безопасности. Очевидно, офицер связи просто-напросто подслушивал. Возможно, сообщать эти сведения капитану как совершенно секретные, было само по себе преступной ошибкой. Обычный разговор с Контролером Сектора 1444 не вызвал бы такого интереса. Капитан подчинился приказу, ничего не объясняя. Запаниковавшие офицеры устроили собрание, которое быстро вышло из-под контроля. Штурман и двое механиков убиты. Затем восставшие, впав в еще большую панику, решили, что им ничего не остается делать, как продолжать мятеж. Мосты были сожжены.