Лабиринт Минотавра - Владимир Леонов

Уже сознавая для чего, Владимир сказал Барону, что забирает с собой эти две фотографии.

Барон, в сопровождении Василия и еще двух молодых людей, державших в руках какие – то пакеты, проводили Владимира до ворот. Здесь Барон, прижав одну руку к своему сердцу и протянув другую, передал ему тугой и тяжелый, как кирпич, пакет.

Это тебе, брат, – глядя прямо в его глаза, сказал Барон – Аванс. Найди их. Пусть моя совесть и моя честь обретут покой. Чтобы однажды, там, на небесах, встретившись с Радой, я мог открыто посмотреть в ее глаза, которые дарили мне море ласок и нежности. И самое, главное – верили в меня, что я всегда смогу ее защитить!

Молодые люди со своими пакетами стояли рядом с машиной и дожидались, когда гость откроет двери салона. Владимир понял, что отказываться от каких – то, пока не известных ему дополнительных подарков, будет неприлично. Уже сидя в машине, поблагодарил Барона за столь щедрое вознаграждение и включил зажигание. Машина бесшумно завелась. Махнув рукой, Владимир уехал. Навстречу своей новой судьбе, описанной латинской поговоркой:» Волка за уши держать». Судьбе опасной и почти безвыходной…

Милицейский пункт. Беспокойство

Без борьбы и доблесть увядает.

Как быстро бежит время! Еще сегодня, ранним утром, когда только начинался рассвет, Владимир на машине с зажженными фарами выехал на кладбище. Но сколько событий произошло за один только неполный рабочий день! Впрочем, рабочий день уже закончился, только не для Владимира. Он планировал еще заехать в опорный пункт милиции. Может, там чего выяснит? Ну, не может же быть, чтобы такое происшествие, да еще с вызовом работников телевидения, осталось не замеченным?

Владимир ясно понимал, что даже если и встретится с участковым, это ничего ему не даст. Возбуждать уголовное дело? По какому факту? Нет, почему, факт уже есть. Более того, все это снято теми же телевизионщиками. Ну, и что из этого? – не переставал задавать себе один и тот же вопрос Владимир. Подумаешь, кто – то когда – то вскрыл склеп? Столько времени прошло. Год? Но сам факт этого уже совершенного преступления есть. Имя ему – дикость и жестокость, надругательство над покинувших сей мир дольний. Оно налицо – варварство

Но кто этим будет заниматься? Живых грабят, раздевают, убивают. Милиция не успевает не то что раскрывать эти преступления, но даже реагировать на них. Он даже и не слышал, что статистика говорит о подобных преступлениях. Знает, в отдельных странах надругательство над могилами сурово карается. Но только не у нас, не в России.

Машинально достав пачку сигарет, Владимир с сожалением понял, что она пустая. Неужели сегодня выкурил две пачки? Нет, надо завязывать с этим делом! Тем не менее, машинально перестроившись в крайний правый ряд, у первого же киоска сделал остановку.

Вот и тот дом, кажется, последний подъезд. Да, все правильно. Это и есть опорный пункт милиции. В окнах горит свет, значит, кто – то там есть.

Войдя в подъезд, сразу понял, какая из дверей ему нужна. Пройдя узкую прихожую, какие обычно бывают в квартирах пятиэтажных панельных домов, вошел в комнату. Справа от него стол, за которым сидел сержант милиции. Здесь была какая – то женщина, весьма потрепанного вида, синяя от постоянного употребления разбавленного технического спирта, с непременным атрибутом, присущим подобному посетителю: синяками и ссадинами на лице.

Спросив Владимира: «Вы ко мне?» и правильно поняв его кивок, сержант показал рукой на стул, тем самым попросив его подождать, пока он закончит с этой женщиной очередную, воспитательного характера, беседу.

Присев на один из трех свободных стульев (все они почему – то были разные), Владимир невольно стал разглядывать кабинет участкового милиционера.

Слева – табурет, на котором стояла грязная, полная окурков пепельница. Пока представитель власти что – то говорил, по мнению Владимира, ничего не понимающей женщине, он изучал окурки. Среди них лежит почти целая, с остатками губной помады, тонкая сигарета. Какая – то дама не успела ее докурить, видимо, очень спешила. Вон, как сильно ее вмяли, даже сломалась посредине.

Закончив воспитательный процесс, записав что – то в свой журнал, лежащий на столе, с последним китайским предупреждением сержант отпустил предмет своего воспитания домой и с немым вопросом посмотрел на Владимира.

Тот представился и рассказал о происшествии, случившемся сегодняшней, уже прошедшей ночью (причиной которого, собственно, и послужил его визит). Но по реакции милиционера понял, что делать здесь ему больше нечего. Сержант был в полном неведении. Не знал он, где сейчас участковый и когда он будет. Тот участковый, который, возможно, приходил на место происшествия.

– Странно. Никто ничего не знает. Мистика, да и только.

Посоветовав сержанту просмотреть вечерние теленовости, оставив свою визитку и попрощавшись, Владимир вышел на улицу.

Закурив очередную сигарету, он краем глаза увидел в ярко освещенном окне спину того, с кем он только что беседовал. Сержант с кем – то говорил по телефону, показывая при этом левой рукой в сторону улицы. Туда, где, по его мнению, сейчас должен быть Владимир.

Владимир интуитивно понял, что этот разговор касается его. «Если нет, почему он так жестикулирует, словно говорит обо мне? Или я уже все придумываю? Мне это просто показалось?» – подумал он.

Несколько отойдя от ярко освещенного места (чтобы его не было видно, если сержант вдруг повернется к окну), Владимир понял, что отсюда ничего не услышит. «Да и зачем мне это? – раздосадовался он на себя. – Я просто устал. На сегодня все, пора домой. Хочу мира, а он начинается с дома».

Константин. Первая ступенька

На ступеньках не сидят, по ним идут.

Сидя в уютном салоне машины, наслаждаясь бесшумной работой двигателя и тихой мелодией, располагавшей к тишине, покою, Владимир вновь и вновь задавал себе те вопросы, которые в течение этого дня не выходили из его головы.

Внезапно Владимир вспомнил, что какой – то пакет час назад ему передал Барон. Что именно передал, понятно. Но сколько? Это уже интересно.

Вытащив пакет и развернув его, Владимир понял, что это много. Ведь я ничего не сделал. И что я могу сделать? – вновь и вновь задавал себе вопрос Владимир.

Вдруг Владимир вспомнил, что цыгане положили в салон какие – то пакеты, что, интересно, там? Повернув голову, заметил небольшой целлофановый пакет. Вмиг забыв про то, что его интересовало в эту минуту, догадался, что это те самые пластиковые стаканы, валявшиеся у стола.

Как он мог забыть об этом!

Взглянув на часы, одновременно набирая номер телефона и разворачивая машину, Владимир прибавил скорость. Еще, как говорится, не вечер, с Константином надо встретиться. Сегодня. Или, может, оставить на завтра? Опять приеду сегодня поздно. Опять скандал, упреки, обвинения в измене. Боже, как все это надоело…

На проводе. Говори кратко, проси мало, приезжай быстро.

Так всегда представляется Константин, один из его хороших друзей, которого он знал уже почти десять лет. С тех времен, когда тот работал еще в районном отделе милиции. Всегда спокойный, выдержанный и рассудительный, он был приятен в общении, при этом даже в многочисленной компании, оставаясь как бы незаметным. Может, и должны быть такими опера. Звезд с неба не хватал, по головам не шел, по складу характера – не карьерист. Как получил он шесть лет назад старшего лейтенанта, так и оставался им.

Надо встретиться. Ты где?

Приезжай. На работе. Я на дежурстве.

Скоро буду.

Владимир уже мчался к нему.

Ты хоть представляешь, о чем просишь? Снять отпечатки пальчиков со стаканов. Не так все просто, как ты думаешь. Их принадлежность я еще могу выяснить, по дружбе. Если, конечно, они где – то засвечены. Но снять отпечатки, получить результат, это…

Костя, придумай что – нибудь. Ну, есть же какие – нибудь дела в производстве, приобщи эти стаканчики к ним, не учить же мне тебя, в самом деле. Это очень нужно.

Как я понимаю, тебе важен конечный результат – кому они принадлежат… а если они ранее нигде не проявлялись, тогда что?

Не надо сейчас никаких если. Это единственное, что есть, и чувствую, сама судьба мне подарила эти стаканчики. Помоги, и если они укажут на кого – то, ты мне его назовешь или их. Больше ничего не надо. Мне не нужно официальное заключение. Ты только покажешь его, это заключение. И все. А это тебе на реактивы. Я же знаю, все чего – то стоит.

С этими словами Владимир передал несколько зеленых купюр.

Все, пока. Заранее благодарю. Помни – если препятствия непреодолимо, их можно обойти.

Сон. Проповедь или молитва?

Сон – это лекарство, которое иногда может быть опаснее болезни.