Трудно быть героем, или Как не дать себя съесть во время подвига - Хелег Харт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вдоволь наговорившись, юноша остановился прямо под дырой в своде, задрав к ней голову, и задумался.
— Не торопится она что-то обратно, — заключил он. — Видно, охотится или отдыхает. Придётся нам с тобой обождать. Ты, небось, хочешь поскорее отсюда выбраться… но ты уж извини. Тогда никакой гарантии, что Злыдня придёт. А мне она ой как нужна. Если я её не поймаю, здешним селянам Злыдня покажется всего лишь прыщом на заднице…
Гвин подошёл к рыцарю и лёг с ним рядом — вроде бы заложив руки за голову. Теперь они оба пялились в потолок, тонущий в сгущающейся темноте.
— Раз уж есть время, — сказал Гвин, — закончу-ка я рассказ. Ты же хотел узнать, причём тут Резня?
Рыцарь очень хотел ответить, что ему плевать, что он просто жить хочет, очень-очень, и что не надо ничего рассказывать, просто вытащи меня отсюда, ну пожалуйста, что хочешь для тебя сделаю, ну что тебе стоит?..
Но, конечно, не мог.
— Так вот, — продолжил Гвин. — Те двое успешно сбежали из города. Прятались, старались ни во что не ввязываться. Понемногу продавали гелиодор — в десять раз дешевле стоимости, да только выбирать не приходилось. Постепенно они всё дальше уходили от владений Дхаруна, и в один прекрасный день нелёгкая вынесла их к особняку чародея-отшельника.
Вдруг Гвин замолчал. Беспечность из его голоса постепенна исчезла, как и провинциальный говорок. Осталась лишь чистая, чёткая речь, и звучала она неприятно. Слишком уж правильно и серьёзно.
— Чародей тот жил в глуши давно, почти с самого Великого Света. Тоже прятался от всех. У него в прислуге был только дед-ключник да парочка подобранных на трактах нищих. Местечко было тихое, диковатое, в густом лесу, что взбирался на склон горы. С обзорной башенки вид открывался просто загляденье, особенно ранней осенью. Примерно тогда Аттис и Стана, которые назвались Сашем и Кутьяной соответственно, и пришли на порог к Тиссану, тому самому чародею. Ему людей в хозяйство не хватало, поэтому он и взял ребят. И прожили они там безбедно добрых пять лет. До самого дня Ваханарской Резни. Ну что, интересно тебе?
Ратибор, понятное дело, не ответил.
— Тогда слушай. День был ненастный…
История Ваханарской резни, часть 3
День был ненастный. С самого утра дул холодный ветер, который к вечеру принёс мокрый снег. Поверх опавшей листвы повалились крупные хлопья. Они липли ко всему, к чему прикасались: за каких-то полчаса особняк с ветреной стороны стал белым, как неправильной формы снеговик.
Внутри топили печки и затыкали щели в рамах. В каждой комнате стоял вой, заставляющий плотнее кутаться в одежду. Дед-ключник ходил с масляной лампой из комнаты в комнату и бормотал под нос «Эх, небывало. Эх, небывало…», раз пятьдесят по кругу, а потом менял реплику на «Суставы-то ноют. Ноют суставы…» и повторял уже её. Поварёнок — так называли сорокалетнего бородатого мужика — не вылазил с кухни, оправдывая это тем, что запекает гуся по особому «долгому» рецепту, хотя все отлично понимали, что он просто не хочет отходить от тёплой печи. Поэтому на улицу пришлось идти Сашу: закрывать сараи, убирать развешанное бельё, натаскивать дров и всё в этом духе. Кутьяна осталась заниматься домашними делами и тайком поглядывала на возлюбленного из окна. Швея и горничная со странным именем Масуля на несколько дней уехала к родичам — брата хоронить. Тиссан, как обычно, заперся на своём втором этаже и носа оттуда не казал. Занимался исследованиями.
Он вообще был нелюдимый, этот чародей. И если по-честному, то веяло от него какой-то жутью, как и от его исследований. Внешне обычно спокойный и даже иногда приветливый, он мог не выходить из своих комнат неделями, и оттуда такие звуки порой доносились, что Поварёнок пару раз со страху сползал под кровать. Скрежет, хруст, треск, да ещё протяжные, будто что-то большое рвали или крошили. Иногда Саш заходил в те комнаты — когда Тиссан звал помочь — но ничего особенного там не видел. Ну, книги. Ну, приборы. Ну, колбочки какие-то, сумочки, скляночки — что же такие звуки тогда издаёт? Да ещё и посреди ночи.
Но спрашивать у Тиссана никто не решался. Потому что если уж чародей не в духе, то лучше с ним разговора не затевать. Нет, он никогда ни в кого не швырялся магией, но мог так высказать на ровном месте, что хотелось сбежать подальше и хотя бы пару деньков ему на глаза не попадаться. А не в духе он бывал только из-за своей работы — вот о ней и не спрашивали.
Тем более что Аттису нравилась его нынешняя жизнь. Вот прямо такая, какая есть. Им было хорошо со Станой, хоть оба и скучали по городу. Их не одолевали тяжким трудом, не испытывали, не вынуждали зарабатывать себе на краюху хлеба — у Тиссана были деньги, поэтому в особняке царил достаток. Пусть чародеев повсеместно недолюбливали, а то и норовили сжечь, близлежащий городок, Ваханара, с местным магом торговать не брезговал. Аттис с Поварёнком раз в две седьмицы ездили туда на рынок — продать магические безделушки и купить всё для усадьбы. В такие дни бывший вор никогда не упускал возможности прикупить что-то для подруги сердца — и никому до этого дела не было.
Аттис и Стана наконец-то жили в своё удовольствие и ничего не боялись. У них не было целого мира, как мечталось, но был уютный уголок, который вполне мог этот мир заменить.
«Поднимись ко мне, пожалуйста».
Саш всякий раз вздрагивал, когда у него в голове раздавался чужой голос. Тиссан же считал, что использовать магию вместо колокольчика вполне нормально, так что все старались подстроиться. В конце концов, именно чародей содержал поместье, да и владения были его, пусть он никогда не требовал к себе особого отношения.
Поэтому, вздохнув, Саш снял рабочие рукавицы и пошёл в дом. Уже почти стемнело, а у него оставалась работа, которую не хотелось откладывать на завтра, потому что к завтрашнему дню всё позамерзает.
Встретившись в коридоре с Кутьяной, он привычно чмокнул её в макушку и направился к лестнице на второй этаж. Там было тихо. Саш остановился перед дверью, стряхнул снег с головы, коротко постучал и вошёл.
— Звали?
Тиссан стоял напротив двери и как-то странно смотрел на помощника. С болезненным нетерпением.
— Закрой дверь, — потребовал он.
Саш, насторожившись, подчинился.
— Что-то не то
