Бык в загоне - Андрей Воронин

Сделав вид, что он ничего не замечает, Сергей пошел открывать ворота и тут услышал позади себя торопливые шаги. Резко обернувшись, он увидел двух здоровенных детин, которые направлялись прямо к нему.

Один из них, в короткой кожаной куртке и спортивной шапочке, подойдя к нему на расстояние вытянутой руки, произнес:

— Слышь, друг, тормозни, разговор есть.

— Весь в твоем распоряжении, — спокойно ответил Сергей.

Парни неуверенно переминались, видимо, собираясь с мыслями. Сергей прервал затянувшуюся паузу:

— Начинай толковище, коль есть о чем, а нет — тогда отваливайте.

— Дядь, а ты не дерзи, может плохо кончиться, — осторожно сказал второй, выглядывая из-за плеча своего товарища.

— Короче, чего вам надо? — нарочито грубо бросил Сергей.

Он уже успел их рассмотреть и понял, что никогда с ними раньше не встречался.

— Гони сюда ключи и техпаспорт, — выпалил «шкаф» в спортивной шапке и для убедительности к сказанному вытащил пистолет.

Эта фраза была настолько нелепой, что Никитин не смог сдержать улыбки.

— Всего-то делов, а я голову ломаю, откуда такие веселые мальчики, стоило из-за этого людей пугать.

Короче так, прячь дуру, зяблик, а то дед сейчас ментов нагонит, и вам, и мне хлопотно.

Говоря это, он, не оборачиваясь в сторону сторожки, указал пальцем на будку, в которой загорелся свет. Парень, держащий пистолет, на миг отвлекся от Никитина, бросив взгляд в сторону показавшегося в окне старика. Этой секунды было достаточно для молниеносного броска в сторону нападающего.

На ходу выдернув из-за пояса оружие, Сергей обрушил вороненую сталь рукоятки на голову беспечного противника. Тот, так и не успев понять, что произошло, рухнул как подкошенный под ноги своего приятеля.

Не давая второму опомниться, Сергей прижал его к своей машине, засунув ствол пистолета ему в рот, и прошептал:

— Ну что, баклан, чего гляделки выпятил, никак обфоршмачился, гляди, волына запотела. Думается мне, что свое ты уже отбегал, — затем, дав перепуганному парню прийти в себя и осознать происшедшее, добавил:

— Ладно, не ссы, поживешь еще, мы вроде как коллеги, каждый добывает свой хлеб как может. Колись, кто навел?

— У-у-а, — промычал тот.

— Баклань, — вытаскивая ствол, сказал Сергей — Никто не наводил, косясь на дуло направленного в него пистолета, ответил поникшим голосом грабитель, — мы так работаем, увидели тачку, пропасли, отмели.

— Сразу видно, что не был ты у хозяина, не кочумал на жесткой шконке, поэтому и нет в тебе должного понятия, — одним духом выпалил Сергей Чего? — не понял вмиг сникший качок — Суки, — продолжал заводить себя Никитин, — «капусты» по-быстрому срубить захотелось, мрази.

Такие же, как вы, отморозки сейчас в воров стреляют. Надо бы вам маслиной мозги прочистить — Не убивай, — взмолился тот, — забери нашу тачку, мы тебе еще денег подвезем; — Скрути их тонкой трубкой и затосуй себе в очко, — бросил Сергей.

Затем, по-видимому, передумав, сказал:

— Дай ключи.

Забирая их из трясущейся руки громилы, он наотмашь, выверенным ударом в висок, отключил баклана.

Подобрав второй пистолет и связав обоим парням руки, Сергей уложил их на заднее сиденье «девятки».

Сторож, видя благополучный исход стычки, вышел из своей будки и громко спросил, указывая на владельцев «Жигулей»

— Кто такие? Я уже хотел милицию вызывать.

— Старые знакомые, девушку не поделили, — соврал Сергей.

— Развелось шпаны, на улицу не выйдешь, — посетовал старичок.

— Да, батя, ты прав, — согласился Сергей.

— А здорово ты их, — восхищенно протянул дед, — живы хоть?

— Живы, скоро очухаются, — заверил того Сергей и добавил, повертев в руке трофей:

— Вот пистолет у них отнял, газовый. Может, тебе отдать, пригодится.

— А на кой он мне, — не долго думая, отказался сторож, — чтоб бабка пенсию отбирала? Она у меня боевая.

— Как хочешь. Тогда на вот, нервы успокоишь, — Никитин протянул старику бутылку «Смирновской».

Тот как бы нехотя взял водку и, повертев, смущаясь, засунул бутылку к себе в карман.

— Машину будешь ставить? — спросил старик.

— Да, — ответил Сергей, — этих надо будет еще домой отвезти.

Сергей завез пришедших в себя товарищей в соседний двор. Выключив зажигание, он обернулся и. спросил:

— Ну что, очухались? — с заднего сиденья на него уставились две пары обезумевших глаз. — Значит, так, договоримся полюбовно. Если я еще раз вас встречу на своем горизонте, тогда базара у нас не получится. Мне вам мозги канифолить ни к чему — замочу. Надеюсь, понятно?

— Понятно, — пробурчал один из них.

— Вот и ништяк. Я вас покидаю, развяжетесь сами, — закончил Сергей и, выйдя из машины, направился в сторону своего дома.

Насвистывая веселую мелодию, он поднялся к себе и едва успел разуться, как услышал телефонный звонок. Звонил Корин.

Рассказав ему о происшествии, Сергей посетовал на сплошное падение нравов.

Доктор, конечно же, согласился:

— Сейчас у молодежи тенденция к беспределу. К сожалению, эта волна иногда и до зон докатывает.

Куда ни плюнь — попадешь в «крутого». Воспитывать надо поросль.

— Что я и сделал, — ответил Никитин, — мне что-то последнее время везет на такие ситуации.

— Ладно, не канючь, — оборвал своего молодого приятеля Василий Григорьевич.

Перед тем как положить трубку, Писарь сообщил Григорьичу о предстоящей поездке в Киев.

Корин сказал:

— Передавай привет Крытому.

— Передам, — пообещал Никитин и положил трубку на рычаг.

Глава 4

Самид действительно решил поговорить с Тахиром, своим дальним родственником, который был не только его штатным телохранителем, но и поверенным лицом во многих делах, об очень серьезной проблеме. Она уже давно не давала покоя новоиспеченному коммерсанту.

За несколько дней до утренней беседы в «линкольне» один из компаньонов Самида, вернувшийся из Киева, подробно рассказал ему о ситуации в теневом бизнесе Украины. Она сводилась к следующему: в преступной среде установилось своеобразное равновесие. Никто ни в кого не стрелял, ничьи «мерседесы» не взрывались на городских улицах, а о крутых «терках» за сферы влияния не было и речи. На Украине с удивлением воспринимались рассказы тех же питерцев или москвичей о постоянных разборках, нередко кончавшихся для авторитетов и «законников» летальным исходом.

«Мир большой, хлеба всем хватит», — такой нехитрой, но справедливой философии придерживались украинские авторитеты.

Приехав в офис, Самид плотно закрыл дверь на все замки и, на всякий случай выслав секретаршу, доверительно сказал Тахиру:

— В Германии я имею многое… Многое из того, о чем в своем вшивом Баку не мог и мечтать, многое… — он со значением посмотрел на своего телохранителя и добавил:

— Но не все…

Разумеется, Тахир не читал Козьмы Пруткова и потому мог не знать его афоризма: «Нельзя объять необъятное», но, даже не раздумывая, ответил другой фразой, не менее, а может быть, и более емкой:

— Знаешь, Мирза, ты прав, ты имеешь очень многое… Ну неужели тебе этого недостаточно?

«Жадность фраера погубит» — так говорят не только русские «синие», но и очень серьезные, очень уважаемые люди. Самид, я к тебе не как к патрону обращаюсь, а как к родственнику и другу: скажи, неужели тебе мало? У тебя есть отличный дом, — принялся перечислять Тахир, загибая пальцы, — немецкое гражданство, классные тачки, телок сколько хочешь и еще столько же…

Самид перебил его:

— Много не бывает никогда.

Мирзоев был на редкость хитрым и расчетливым. Он действительно хотел прыгнуть выше головы: «дай» было его жизненной установкой.

Он принадлежал к той породе людишек, которые хотят в одно и то же время стать и полицайкомиссаром, и главарем русской мафии, которого полицайкомиссар должен ловить. Если бы ему сказали, что при определенном раскладе можно одновременно стать Верховным муфтием, Папой Римским, чукотским шаманом и депутатом Верховного Совета, он бы рогом рыл, не останавливаясь ни перед чем — лишь бы достигнуть желаемого…

— Много не бывает никогда, — со значением повторил Самид.

— Много — чего? — не понял Тахир.

— Денег, денег, — в глазах азрбайджанца зажглись алчные огоньки.

Тахир понял — спорить бесполезно. Он хорошо знал: если уж Самид что-то задумал, он ни перед чем не остановится.

Мирзоев принялся излагать свою точку зрения, подводя Тахира к своему плану.

Да, он, конечно, согласен с Тахиром, что достиг многого. Но одно дело торговать «бэушными» трусами и ворованной со складов Советской Армии формой, а совсем другое — быть допущенным к святая святых любого солидного бизнеса, и не только постсоветского — к торговле энергоносителями, банковскими кредитами, недвижимостью… Не говоря уже о таких вещах, как торговля женщинами, оружием и наркотиками.