Служанка Леди Эверсон - Стася Вертинская

лорду власть над человеком с его силой, знаниями и умениями и не позволяли повернуть их против того, кто становился их хозяином. Я поежилась от осознания: если бы я не была оборотнем, сейчас моя жизнь могла целиком и полностью зависеть от воли и пожеланий семейства Эверсон.

Когда я смогла побыть одна, без лишних глаз, на всякий случай попробовала снять браслет. Как и ожидалось, замок расстегнулся при первой же попытке. Я не смогла сдержать вздоха облегчения: мои мысли и намерения всё еще принадлежали только мне.

Глава 4. Письмо императора

В последующие дни господин Эрик почти не общался со мной. Он вообще, как и раньше, почти все время отсутствовал по делам вне поместья. А если и обращался с поручениями, когда был здесь, то не больше, чем к другим слугам. Хотя даже так я старалась избегать его. Мелания, как моя хозяйка, неосознанно помогала мне в этом, ревниво запрещая брату пользоваться моей помощью. Но всё же мне не удавалось совсем избегать его — большое поместье Эверсонов казалось в его присутствии совсем крошечным, и время от времени я сталкивалась с молодым лордом в коридорах и залах. Запах ароматических свечей и гомон слуг скрывали его присутствие, и я не могла почувствовать приближение лорда и вовремя спрятаться. Но он проходил мимо, не обращая на меня никакого внимания.

О разговоре в его кабинете ничего не напоминало. Если бы не браслет на руке, то можно было сочти произошедшее за ошибку или плод разыгравшейся фантазии. Иногда мне казалось, что господин Эрик смотрит на меня, но подать вид, что заметила или оглянуться из интереса я не могла. Поведение молодого лорда озадачивало меня. Если он понял, кто я, почему до сих пор не прогнал?

Слухи о взаимной неприязни магов и оборотней не были пустым звуком. Я не слышала ни одной истории, даже похожей на сказку, где люди с даром магии и оборотничества были бы дружны. А если он решил оставить меня при себе, тем более при помощи артефакта, почему игнорирует? Порой я чувствовала себя загнанным в ловушку зверем — в ловушку, о которой не имела ни малейшего понятия. Меня еще не раз посещали мысли сбежать из поместья, ведь браслет меня не сдерживал. Но размеренная жизнь усмирила мои страхи. И я продолжала служить семье Эверсон.

Утихли и разговоры среди слуг. Первое время, устав шептаться за спиной, они спрашивали меня о браслете напрямую. Но я лишь пожимала плечами — что я могла сказать? В конце концов одни назвали это причудой господ. Другие виной всему объявили мое воспитание и рекомендацию матери. Третьи и вовсе предпочли промолчать, занятые новыми сплетнями.

Лишь стражники на тренировочной площадке посмеивались:

— Видать, господин заприметил твой талант. Уж не приставят ли тебя в телохранители молодой леди?

— Отбиваться от кружев и шпилек? — буркнула я.

Жизнь в поместье была безопасной. А люди в городе под стенами поместья очень любили своих господ. Я ни разу не слышала, когда бывала в городе с поручениями, чтобы кто-то скверно говорил о ком-то из Эверсонов. И не видела, чтобы люди проявили враждебность по отношению к Мелании, которую я часто сопровождала. Одни здоровались с Меланией, узнавая. Другие почтительно кланялись ей и пропускали мимо. Для защиты от мелких хулиганов хватало стражников поместья, всегда следовавших за Меланией на некотором расстоянии.

Однако шутки стражников породили новую волну слухов. Которая улеглась еще быстрее, чем весть о браслете — не происходило ничего, что хоть как-то бы могло подтвердить эти догадки.

А еще через некоторое время поместье всполошила очередная новость.

— Лорд Эверсон получил письмо от его величества, — шепнула Тарья, моя соседка по комнате, многозначительно приподняв брови и передавая мне поднос, на котором лежали несколько писем для Мелании. Поверх цветных конвертов с письмами от подруг девушки лежал еще один — из плотной бумаги, украшенной позолоченными вензелями. Я была далека от светских порядков и не совсем понимала происходящего. Тарья, хихикнув, пояснила: — Госпожу Меланию приглашают ко двору императора.

Когда я вошла в комнату Мелании, чтобы передать письма, другие девушки заканчивали с её утренним туалетом. Мелания, не скрывая удивления, взяла письмо императора.

— Для Большого Бала еще рано, — пробормотала она, открывая конверт. Пробежав глазами по строчкам, бросила письмо на поднос и задумалась, игнорируя другие послания. Мы все затихли, с любопытством ожидая пояснений от госпожи. Но Мелания лишь нервно сжимала кулачки, ожидая, пока служанка закончит заплетать её волосы.

— Поторопись, — раздраженно буркнула она. От неожиданности служанка уронила шпильку, которая тут же затерялась в мягком ковре.

Едва дождавшись, пока служанка закончит работу, Мелания подскочила и, схватив письмо, вылетела из комнаты. Одна из девушек побежала за ней, выглянув в коридор, но так и остановилась в дверях. А уже к полудню слуги передавали друг другу весть о том, как Мелания ругалась из-за письма с отцом.

Император приглашал молодую госпожу для отбора невест наследного принца. Несмотря на оказанную честь, Мелания не хотела подчиняться приказу императора. А это был несомненно приказ, хоть и оформлен он был, как дружеское приглашение. Как и полагается этикетом, император прислал два письма с приглашением — самой потенциальной невесте и её отцу.

— Ну и что, что я соответствую нужному возрасту! — кричала Мелания, ругаясь сначала с отцом, а потом и с матерью. — Как можно выйти замуж за того, с кем я общалась всего пару раз еще в детстве? И вообще, может он мне не нравится!

— Я слышала, что он не такой уж и красавец, — жаловалась она потом, когда я и служанки поправляли её растрепавшуюся прическу или помогали переодеться ко сну. — Но придворные девушки постоянно крутятся вокруг него — как я могу быть уверена в его верности?

— Какое вам дело до других девушек, если он влюбится в вас, и вы станете его королевой? — ответила ей одна из служанок, орудуя расчёской.

— Какое вам дело до внешности, если он будет добросердечен, как его отец, — говорила другая, развязывая шнуровку на платье.

— Я еще не выхожу за него замуж, — ворчала Мелания. — Нужно пройти этот обор. Это так унизительно. Если бы он полюбил меня просто так, а не потому, что я прошла отбор… — ворчание переходило в слезы. Слезы — в крики. А потом снова в ворчание.

Но всего через два дня Мелания успокоилась и приняла решение:

— Я поеду на отбор, — твердо сказала она, разглядывая в зеркале свои покрасневшие от слез глаза. — Пройду его или нет